Паргелий - Андрей Деткин

я и так скажу, что это судьба, - алкоголь приятно кружил голову и пока только размягчил, но еще не путал мысли. - Некий Людвиг Бек - генерал-полковник германской армии, начальник генерального штаба сухопутных войск, лидер выступления военных против Гитлера, не смог застрелиться с двух выстрелов, попав себе в голову оба раза. Представляете? - профессор значительно покачал головой и округлил глаза. - Его добил по приказу Фромма выстрелом в шею один из подчиненных. Борис Петрович Бутаков, советский мультипликатор из той же когорты заговоренных. А Уильям Пейс из Калифорнии? Правда, немного из другой оперы, я уже о ранениях. Прожил еще около 95 лет после того, как в 1917-м брат случайно ранил его в «кубышку», - профессор постучал пальцем себя по виску, - из 22-калиберной винтовки. Умер Пейс в 2012 году в возрасте 103 лет. Каково?

- Впечатляет, - проговорил начинающий психотерапевт и отпил из стакана, который шел в подарочной упаковке вместе с бутылкой. В лаборатории подходящей тары не оказалось.

- Финеас П. Гейдж, 1823-1860, американский строитель, - продолжал с охотой профессор, - получивший тяжелое ранение головного мозга во время строительства железнодорожных путей. В далеком 1848 году, когда он работал бригадиром взрывников на прокладке железной дороги в Вермонте, лом, которым он уплотнял пробку над взрывным зарядом, высек искру и вызвал воспламенение. Металлический стержень диаметром 3,2 сантиметра вошел в череп Гейджа ниже левой глазницы и вышел на границе лобной и теменной костей также с левой стороны. Из-за ранения строитель лишился большей части лобной доли левого полушария. Несмотря на столь тяжелое повреждение, он пришел в сознание спустя несколько минут после травмы и уже через два месяца вернулся к активному образу жизни. Он прожил еще 12 лет, и это в 1860 году.

Юрий покивал.

- В 2009 году женщина из Миссисипи, забыл имя, - профессор поморщился, -выжила после сквозного ранения головы 9 мм пулей, выпущенной из пистолета. Ее состояние было таким, что она смогла предложить чай прибывшим на вызов копам. И так можно продолжать, - профессор размашисто махнул рукой. Дело в том, дорогой коллега, пуля в голову из той же оперы, что на роду написано. У Стругацких есть книга «Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики». Смысл один: если тебе суждено скончаться от инфаркта, то ты никогда не утонешь или не сгоришь.

- А каков процент выживания от ранения в голову? - спросил Юрий.

- Проникающее ранение от любого снаряда смертельно в 92 % случаев. Огнестрельное оружие является причиной наибольшего количества ранений, несовместимых с жизнью. Сквозное ранение имеет гораздо худший прогноз, примерно 98%. Тяжесть последствий напрямую зависит от кинетической энергии, скорости, массы, калибра пули, а также места ее попадания и прохождения, - говорил профессор немного скучным, немного нравоучительным, немного искушенным тоном. Грея в руке стеклянный стакан с джином, ощущал на себе любопытный и даже… да-да, восхищенный взгляд. В этот момент ученый видел себя равным среди равных, в одном ряду с Крафтом-Эбингом, Альфредом Адлером, Алоисом Альцгеймером, Владимиром Бехтеревым. Давненько он не ощущал себя в таком духоподъемном настроении и был словоохотлив. - Например, почти нет выживших от ранения высокоскоростными пулями 12,7 х 99 мм из крупнокалиберного пулемета или выпущенных винтовками калибра 7 мм и более. Ранения дробовыми ружьями, автоматами 5,56 или 5,45 также зачастую несовместимы с жизнью и оставляют тяжелые увечья. Более благоприятный прогноз дают ранения средними пистолетными пулями с относительно невысокой кинетической энергией и скоростью вроде 9 х 18 мм ПМ, 9 х19 парабеллум. Наиболее благоприятный прогноз у пуль мелкого калибра вроде 6,35 х 15 мм браунинг. До половины выживших пациентов с проникающими ранениями головного мозга получают посттравматическую эпилепсию. Очень плохое наследство, я вам скажу.

Профессор отпил, смакуя букет. «Хорош этот Monkey». Бутылка напоминала большую склянку для реактивов из темного стекла, не хватало лишь притертой пробки. Сто, нет, двести лет ничего подобного он не пивал. Как включился в проект, так и не прикладывался. А как хорошо идет. Профессор взглянул на настенные часы (окон в лаборатории не было), без четверти одиннадцать.

- К вышесказанному могу прибавить, что многое зависит, - продолжал он свою лебединую песню, - от степени и качества ранения. Сколько задето полушарий, затронут ли мозговой ствол и таламус, повреждены ли основные кровеносные сосуды, ранение проникающее или сквозное. Последнее я уже говорил, - он прощающе махнул рукой. - Каждая мелочь имеет значение. - Захмелевший исследователь поднял указательный палец и большим обозначил на нем мизер.

Юрий, казался, завороженным. Его глаза сквозь линзы очков гляделись большими и умными.

Профессор подмигнул парню.

- Дмитрий Анатольевич, - Юрий говорил четко и трезво, словно бы ничего такого не употреблял, - а в вашей, вашей практике что-то подобное случалось?

«Так-с, - подумал профессор, - как будто пришла пора познакомить кадра с работенкой».

- Случалось, - сказал профессор, сделал большой глоток, осушая стакан. Дотянулся, вырываясь из объятий мягкого насиженного кресла, поставил тару на низкий журнальный стол. Юрий поспешил с джином. Профессор благодарно кивнул и с порцией в руке откинулся на спинку.

- Работал я как-то над очень интересной задачкой в области онейрологии в известном исследовательском институте. Работал себе и работал, пока не натолкнулся на одну интересную статью в Nature некоего Сусуму Тонегава… Хотя нет, - прервал себя ученый, - наверное, я начал не с того. Возвращаться так далеко нет смысла. Моя задача в общих чертах такова: купировать посттравматические синдромы. Найти способ вживления пациенту ложной памяти. Психологические травмы участников боевых действий глубоки и весьма токсичны. Разъедают личность, как серая гниль, причем на протяжении всей жизни, случается, подводят к самоубийству. Одним из таковых и был мой пациент. Звать его Николай, бывший майор внутренних войск, комиссованный по здоровью. Этот самый Николай нанес себе травму головы выстрелом из табельного пистолета ПМ. История темная, то ли при исполнении, то ли несчастный случай. Приезжал его комбат, лично, так сказать, проведать подчиненного. Мы с ним пообщались, он рассказал, как было на самом деле, и я склонен верить ему, а не сопроводиловке, - профессор почесал нос, продолжил: - История, в общем, такая. Служил наш майор на кордоне, охранял зону отчуждения вокруг ЧАЭС от ненужных посетителей. В военном городке его ждали жена и больная дочь, что-то с ногами, ходить она не могла. Лечения никакого. Очереди на операцию - конца и края не видно. Как они там живут,