Дважды кажется окажется - Елена Николаевна Рыкова

отвергается по собственной воле и выбору. Когда ценное обесценивается, а ложное начинает казаться счастьем. Когда берегут пустоту, отказываясь от истинного. Ты хорошо помнишь стихотворение?

Соня кивнула.

– Но как я сбегу? Мама спит очень чутко. Она всегда меня караулит!

– У тебя достаточно тээм в пузырьке из-под зелёнки. Используй половину. Оставшаяся половина пригодится тебе позже.

– Стихотворение – это дорога к Месту, верно? Я так и не разгадала его.

Кот-Книга не ответил.

– В рюкзаке инструкция, карта и брошюрка. А теперь просыпайся!

Соня открыла глаза.

Глава 14

Обе стороны

1

С этой стороны

Круглые часы на стене показывали 5:30 утра. В Скворечнике все спали. Соня встала с дивана, стараясь не разбудить маму. Высыпала на ладонь половину тээм, подумала и растёрла ею лицо и руки. Мама перевернулась на другой бок. Соня замерла. Глянула на Столаса, который спал на окне, но тот сунул голову под крыло и не шевелился. Соня постояла с минуту, а потом осторожно пошла к шкафу. Рюкзак лежал на обещанном месте.

Ключ оказался в замочной скважине. Когда Соня приоткрыла дверь, та скрипнула и сбила куколку, которую мама повесила над косяком. Соня поймала её и сунула в боковой карман рюкзака. В Скворечнике никто не проснулся.

На улице было непривычно после стольких дней заточения. В отдалении были слышны выстрелы, но Соня отмахнулась: не может быть. Хлопки двигателей машин, петарды – что угодно. Она заглянула в рюкзак. Там была незнакомая синяя куртка, фонарик, ручка, стопка бутербродов, бутылка «Боржоми», тонкая книжица и циркуль, завёрнутый в листочек в клетку. Куртку Соня напялила с благодарностью: на улице было холодно. Листочек развернула и прочитала: «Спустись в метро. Езжай до станции “Площадь Революции”. Найди инженера, которому нужен этот предмет. Войди в дверь. Спустись по ступенькам. Используй вторую часть тээм. Сядь в подъехавший поезд и выйди на первой остановке. Пока едешь – читай».

Метро только открылось. Пустой поезд с громыханием довёз её до «Площади Революции». Он быстро скрылся в тоннеле, и Соня осталась одна в гулкой тишине безлюдной платформы.

– Эу? – осторожно позвала она.

Что это за инженер, которому она должна отдать циркуль? И как она его узнает?

На станции никого не было. Соня прислонилась к стенке и ждала, от скуки разглядывая скульптуры в арках. Вон у той крестьянки с птицами гребни у петухов аж блестят, натёрли охотники за удачей. Она пощупала пузырёк с тээм, который лежал в кармане. А напротив птичницы мужик в кепке сидит на снопе… сена, что ли? И колосок в руке держит, любуется. Он, наверное, этот, мельник? Хлебодел? Можно так сказать?

Да это же статуи людей разных профессий!

Соня побежала по платформе, вглядываясь в лица, пытаясь отгадать, кто есть кто. Революционный рабочий, очень похожий на Ленина, матрос, спортсменка, футболист, пограничник с собакой, морда которой аж истончилась от прикосновений: Соня знала от двоюродной сестры, что среди студентов существует поверье, будто этот пёс приносит удачу на экзаменах, и поэтому во время сессий к нему выстраивались очереди из желающих погладить. Кто же из них инженер?

Соня подошла к статуе, которая изображала голого по пояс мужчину с каким-то сложным инструментом в руках. Кто он, интересно? Похож на шахтёра. Вряд ли инженер.

Она обернулась и сразу же поняла, что нашла нужную скульптуру. Молодой человек сидел на стопке книг и задумчиво смотрел на чертёж. В одной руке у него была шестерёнка, а вот другая оказалась пуста, хотя, судя по сложенным пальцам, там должно было быть что-то, чем он «чертил» на листе.

Соня вытащила из кармана циркуль и с бухающим сердцем полезла на постамент. Сунула циркуль статуе в руку. Он входил с трудом, девочка надавила, чуть повернула, ещё раз надавила. Пальцы инженера вдруг щёлкнули со звуком открывающегося замка, и статуя вместе с Соней отъехала вбок, обнаруживая за собой проход. Соня проворно спрыгнула, залезла внутрь и побежала вниз по ступенькам.

2

С той стороны

Ахвал вёл их на огненных верёвках. Цабрану жгло шею, но при этом холодно было так, что он подносил к верёвке руки – погреть. Рядом с ним тащились Волак и Гор. Тимсах и Ястреб шли конвоем по сторонам. Утро было раннее. Тем не менее, когда они подходили к мосту, вокруг образовалась небольшая толпа – уж больно диковинный вид имела вся процессия.

Ахвал взошёл на мост и взмахом огненной плети подсёк и уронил фонари, перекрыв автомобильное движение. Люди и мариды охнули и посторонились. Цабран задрал голову: на крышах домов виднелись силуэты зевак.

Перед ними возвышалось здание Дома Сов, действительно похожее на корабль. Колоннаду главного входа украшали скульптуры. Старик остановился. Начался мелкий осенний дождь.

– Зови Балама! – приказал старик.

Цабран неуверенно позвал:

– Балам, призываю тебя ко мне!

– Что-то не так, – Ахвал повернулся к нему, раздувая ноздри. – Как ты снял моё заклятие? Никому до этого не удавалось…

– Балама твоего нет больше! Сбежал он! Выкуси!

Ахвал побелел.

– Волак, где Балам? – спросил он.

Чернявый вновь заговорил чужим голосом:

– Ифрит Балам и слуги его, По и Урса, мертвы.

– Мертвы?! Как это возможно?! – заорал Ахвал. – Клянусь огнём, ифриты бессмертны!

Волак стоял перед ним опустив голову.

– Ладно. Ладно, – старик в волнении наматывал круги по мосту. – Зови сестру! – приказал он Цабрану, натянув поводок.

Цабран окаменел.

– Ты не услышал? – уточнил Ахвал.

– Я не умею, – с вызовом сказал Цабран.

Тимсах повернул к нему плоскую морду и неприятно клацнул зубами.

Старик подошёл к мальчику и впился когтями в запястье:

– Зови!

Цабран изогнулся от боли. Он зажмурился, чтобы не смотреть Ахвалу в глаза, и старался не произносить ни звука. Мысленно же закричал: «Марта, если ты рядом, не смей соваться на эту сторону, слышишь?! Не смей! Ему только этого и надо! Умоляю тебя!»

Волак сделал вид, что кашляет в кулак, а сам пробурчал:

– Паря, сделай, что он хочет, этот безумец тебя искалечит!

Гор, который теперь был размером с небольшой легковой автомобиль, пыхнул огнём на Ахвала, и тот отпрянул от мальчика. Ястреб тут же спикировал на ту голову дракона, которая позволила себе дерзость, и клюнул её. Гор заскулил.

– Ты же дракон, хватит перед ними пресмыкаться! – выпалил Цабран. – Волак! Прикажи ему!

Старик ударил с размаху.

3

С этой стороны

Рано-рано утром Рыжая подошла к зарешеченному окошку, позвала тихо:

– Витя-а-а! Ви-тя-а-а!

Что-то трепещущее было в её голосе, манящее, сладкое и приказывающее. Марта еле сдержалась, чтобы не подойти и не взять Майку за руку, хотя обращались не к ней.

Через минуту белобрысый