Скорпика - Грир Макаллистер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джехенит не знала, будет ли Тень рада вниманию Фасик; по ее лицу и жестам невозможно было ничего понять. Но если Фасик проявит себя, Джехенит не сомневалась, что фехтовальщица быстро объяснится в своих чувствах. Женщина, умеющая так же ловко держаться на дороге, как Тень, наверняка умела себя вести и в других ситуациях.
Однажды вечером, примерно через месяц после того, как Тень присоединилась к ним, когда остальные отправились на переговоры с другой группой разбойников, чтобы обменять несколько украденных безделушек на еду и питье, Джехенит поцеловала свою дочь на ночь в повозке, а затем спустилась вниз, чтобы присоединиться к Тени.
Джехенит заметила, что фехтовальщица прибыла без сумки. Когда они оказались вблизи города, она попросила Гермея украсть сумку и просто молча оставить ее у Тени. Сейчас женщина не спеша распаковывала и перекладывала в сумку скудные пожитки: еще один плащ, тунику – подарок одного близнеца и краги – другого, тряпку для полировки мечей, несколько других практичных вещей. Джехенит заметила знакомую фигурку и улыбнулась.
– Я не знала, что она отдала это тебе, – сказала Джехенит, протягивая деревянную статуэтку. Еще в Арке, казалось, целую жизнь назад, это был их домашний образ Вельи. Уже два года у них не было ничего, кроме повозки Скитальцев. Эминель, должно быть, отдала ее женщине с мечами в знак благодарности. Сердце Джехенит сжалось. Девочка была еще мала – семь лет, но уже росла и училась. Малышка знала, что нужен какой-то жест благодарности, и сама придумала, каким он должен быть. Не говоря ни слова, Тень протянула руку поверх руки Джехенит и крепче сжала ладонь другой женщины вокруг статуэтки. Она осторожно подтолкнула их руки к животу Джехенит. Джехенит потребовалась минута, чтобы понять.
– Нет, не надо ее возвращать, – сказала она. – Ты можешь оставить его себе.
– Кто это? – тихо спросила Тень.
– Кто-то очень важный для нас, – сказала Джехенит, но не решалась сказать больше. Что случится, если Ищейки придут за ними? Тени, как и остальным членам команды, было лучше даже не знать, что они арканки. В конце концов, Тень почти не рассказывала о своем прошлом. Учитывая ее навыки, можно было с уверенностью сказать, что она из Скорпики. Кроме этого, они ничего не знали, даже ее имени.
Тень сделала еще один жест, чтобы отдать вещицу, но Джехенит раскрыла обе руки и опустила статуэтку в ладонь фехтовальщицы.
– Я больше не хочу слышать об этом ни слова, – сказала она. – Мне больше нечего тебе дать. Ты спасла мою дочь. А это бесценно.
– Я так поступила не ради вознаграждения, – ответила Тень.
– Я рада, что ты помогла. И причина не важна. Но я… Я беспокоюсь, что тебе придется сделать это снова.
Глаза Тени встретились с ее глазами. Джехенит посмотрела вниз, на мечи-близнецы в ножнах, которые параллельно друг другу лежали на земле. Джехенит сказала:
– Я стараюсь изо всех сил. Но я не боец. Ты видела, что случилось, когда эти женщины пришли за Эминель. Если бы тебя там не было… Я…
Она сглотнула твердый комок, страх и беспомощность вновь затопили ее. Подняв взгляд на Тень, Джехенит увидела, что та все еще терпеливо смотрит на нее, ожидая продолжения.
– Я благодарю Всея Матерь, что ты оказалась там, – продолжала Джехенит, заставляя себя произносить слова. – Поэтому я должна попросить тебя. Если со мной что-то случится, или я не справлюсь – по какой бы то ни было причине – не могла бы ты уберечь мою дочь?
С серьезным лицом Тень потянулась к руке Джехенит, схватив ее за локоть. Джехенит инстинктивно поняла, почему она так сделала. Это был священный знак.
– Да. Я защищу ее, – сказала Тень хриплым, мягким голосом, каждое слово было точным, как стрела.
Даже облегченно вздохнув, Джехенит размышляла об этом голосе, правильно ли она поступила, доверившись женщине с мечами. Она так и не смогла разглядеть шею женщины из-за высокого воротника плаща. В отличие от Фасик, Тень, похоже, не выставляла напоказ свои шрамы.
* * *
Однажды вечером, спустя два месяца после того, как она стала одной из Скитальцев, полная луна висела в небе, как полированный серебряный гонг, и Тень присоединилась к группе, собравшейся у костра для вечерней трапезы. Они позволяли себе такую роскошь, когда не бежали от опасности или к ней. Если мимо проходили другие, это не вызывало у тех подозрений. Любая группа путешественников – паломники, торговцы, купцы – поступала бы так же. Они путешествовали только по низинам, где открывался обзор во все стороны, поэтому, если приближался свет, Эминель могла забраться в повозку задолго до того, как ее увидят. Это была мера предосторожности, которую они никогда не упускали из виду.
В эту ночь они передавали по кругу теплый хлеб и выдержанный сыр, запивая их вином из лилий, которое Гермей украл у каравана странствующих жрецов. Время от времени они встречали эти караваны поклоняющихся второстепенным богам, обширному пантеону, находящемуся за тремя великими дочерьми Всея Матери. Эта группа поклонялась второму супругу Вельи, тому, кого она создала сама: Богу Снов. За две ночи до этого Гермей выпил немного вина, чтобы проверить его и убедиться, что оно не зачаровано чем-то, что может исказить сны пьющего. Сон его не был потревожен, и он поделился с друзьями. Вино оказалось превосходным, не слишком крепким и не слишком сладким. Тень почувствовала, что немного расслабилась, но, несмотря на теплое чувство в крови, оставалась бдительной, ее глаза беспокойно сканировали черноту горизонта. Она по-прежнему была готова в любой момент помочь девочке спрятаться.
– Завтра, как только мы отправимся в путь, двинемся на юг, – сказала великанша.
– Почему? – спросил Гермей.
– Потому что я так сказала, вот почему, – ответила Фасик, однако бросила взгляд на Эминель, которая задумчиво жевала отрезанный кусок хлеба.
– Подальше от Скорпики – в сторону Арки, – сказал Гермей, подчеркивая очевидное. – Думаешь, там дела пойдут лучше?
– Я не спрашивала ничьего мнения, – сказала великанша, ее голос был непреклонен.
Один из близнецов вмешался:
– Нет смысла
