Скорпика - Грир Макаллистер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно эта насыщенная жизнь изменилась. Когда женщина в плаще с высоким воротником шла по каменным дорожкам главного рынка Бастиона, она ясно видела разницу с тем, что было несколько лет назад. Меньше столов и прилавков, меньше товаров, меньше людей. Люди тоже изменились. Она видела мужчин – от седовласых до слишком молодых, чтобы отрастить усы, – а немногочисленные женщины, занимавшиеся торговлей на рынке, были уже далеко за пределами детородного возраста. Незнакомка заметила это непринужденно, словно не понимая, почему все так, когда обратилась к женщине с блестящими глазами, сидевшей за тележкой с фруктами. Когда она заплатила женщине за полдюжины плодов инжира, все ее подозрения подтвердились.
Сначала Бастион спрятал своих девочек, что было проще простого, поскольку все их дети уже воспитывались в питомниках до восьми лет. Но по мере того, как длилось Бездевичье, шептала женщина, правящий совет упрятал за закрытыми дверями и большую часть своих взрослых женщин, выменивая их, как монету. Нетрудно было догадаться, почему. Когда закончится Бездевичье, если закончится, эти женщины должны были родить следующее поколение, как мальчиков, так и девочек, чтобы дать жизнь всем последующим поколениям.
Поэтому эти воительницы, замаскированные под магов, выделялись еще больше. Они были неподходящего возраста. В то время, как эти физиономии должны были быть тронуты солнцем, испещрены морщинами опыта и знаний, их лица были гладкими. Когда эти женщины остановились у телеги, она стояла в нескольких телегах от них. Они быстро прошли мимо продавцов мяты и укропа, клементинов и лимонов, зеленого оливкового масла, нигде не задерживаясь надолго. Они ничего не купили. Пока она смотрела на них, они перекинулись парой слов и направились к главным воротам, в сторону Паксима.
Поэтому женщина в плаще с высоким воротником, не поворачивая головы, смотрела, как они уходят, аккуратно положила недозрелый абрикос, который притворилась, что рассматривает, обратно в кучу и пошла следом.
Она приехала в Бастион только на один день, влекомая сентиментальным порывом, которому, как она говорила себе, не должна была потакать, и ей все равно придется выйти через ворота в Паксим до наступления ночи. Она решила пойти туда же, куда и эти самозванки. Они шли быстрым шагом, но она без труда поспевала за ними, даже слегка прихрамывая. Она ничего не забыла, чтобы следовать за ними. Все, что у нее было ценного, она надела на себя.
Пока самозванки прокладывали себе путь через Паксим, через каждые несколько лиг она размышляла. Возможно, они ничего особенного не замышляли. Возможно, когда они остановятся в таверне, чтобы поесть, или на постоялом дворе, чтобы переночевать, она повернется и позволит им продолжить путь без слежки. Но они не остановились ни в таверне, ни на постоялом дворе, нигде, пока не наступила глубокая темнота.
Спустя несколько часов, когда она увидела их на расстоянии – она отдалилась от них, чтобы они, в свою очередь, не заметили ее – лежащими, чтобы поспать, на земле, на плащах – все ее сомнения в том, что они были скорпиканскими бойцами, отпали. Они не принадлежали к числу лучших воинов нации. Лучшие воительницы, во‐первых, быстрее преодолели бы эту легкую местность, а во‐вторых, лучшие знали бы, что за ними следят. Сама она не спала, не желая потерять их из виду, если они проснутся раньше нее, поскольку не была уверена, в каком направлении они пойдут. Паксим был огромен. Так близко к границе с Бастионом торговые пути пересекались друг с другом и вели во все стороны. Она могла не спать ночь или две; если бы эта импульсивная погоня продолжалась дольше, она всегда могла бы повернуть назад. Но раз уж она зашла так далеко, темный узел беспокойства трепетал в ее голове, она хотела довести дело до конца.
Когда полуденное солнце поднялось над головой, она пришла к новому, удивительному выводу: похоже, у них нет определенного места назначения. На рассвете казалось, что они идут прямо на юго-запад, как будто намеревались пройти весь путь до Сестии. Но когда они достигли перекрестка, то неожиданно повернули на юг. Если они намеревались идти в сторону Арки, то почему с самого начала не выбрали более прямой путь? Теперь она знала, что назад дороги нет, пока не выяснит их намерения.
Они дремали в тени, когда солнце достигало пика своей активности. Пока воительницы отдыхали, преследовательница обследовала окрестности и нашла небольшой, хорошо обжитый пруд, в котором было достаточно прохладной воды и кресс-салата, чтобы утолить и голод, и жажду. В своих странствиях она стала такой же стройной, как и клинки, которые носила. Она как раз собиралась перебраться в ближайшую рощу, чтобы набрать ежевики, когда заметила движение. Она повернулась спиной к поляне, чтобы выйти на след подозреваемых воительниц. Дорога здесь проходила через длинный участок лесистой местности. Среди тощих стволов деревьев было легче спрятаться, поэтому она могла следить за ними более зорко, чем на открытой равнине. Дорога извивалась среди деревьев, и она следовала за каждым поворотом, сворачивая то на юго-запад, то на юго-восток, то обратно.
В тот вечер, сразу после захода солнца, воительницы в плащах внезапно ушли с дороги в заросли, и она отступила, чтобы понаблюдать за ними. Что-то заставило их испугаться? Она посмотрела вперед и увидела его. Да. Сквозь деревья пробивался мерцающий свет костра. Неяркий костер без угрозы, отбрасывающий лишь мягкие тени.
Они крались вперед. Она притаилась за ними, не высовываясь, готовясь, и держа одну руку на рукояти короткого меча. В кромешной темноте она смогла различить, что они используют охотничьи сигналы, но не понимала, что они говорят. Они все ближе подходили к костру. Тени вырисовывались в очертания: повозка, костер неподалеку, несколько фигур, женщины и мужчины, силуэты которых виднелись на фоне слабого пламени. Маленькая фигурка, возможно, ребенок, переместилась от костра к повозке, и повозка слегка дрогнула, приняв на себя небольшой груз ее веса.
Теперь она слышала голоса взрослых, тихое бормотание и шушуканье людей, которые не волновались. Хотя стоило
