Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме того, в концовке «Моих похорон» герой боится проснуться и увидеть вампиров наяву: «Я во сне перетерплю — / Я во сне воинственный!», — а в одном из вариантов концовки «Аэрофлота» он боится лететь на самолете, поскольку возможна авария: «.. всегда задержка рейса, — / Хоть день, а всё же лишний проживешь»[2771] [2772] [2773] [2774].
Наблюдаются даже переклички «Аэрофлота» с «Честью шахматной короны» (1972), где герой предстает в образе силача, напугавшего своего противника: «Обнажил я бицепс ненароком, / Даже снял для верности пиджак». Поэтому в «Аэрофлоте» он скажет: «Умею и спугнуть, и обаять я» (АР-7-126). И в обоих случаях, оказываясь в критической ситуации, герой прибегает к секретному оружию: «Ничего! Коль он и вправду ловок, / Применю последний ход конем» (АР-9-166) = «Я — как последний козырь: / Глядь, лазер за бульдозер. / Ах, сколько же я реализовал!» (АР-7-130).
Вот еще некоторые сходства: «Пью пять дней за коней» /3; 384/ = «Мы пьем седьмую за день» /5; 235/; «Но во время матча пить нельзя» = «Дак еще не дают распивать»^ (АР-7-126); «Я голодный, посудите сами» /3; 391/ = «Я уж поголодал в пацанах» (АР-7-123); «Здесь на завтрак подают омлет»192 /3; 391/ = «Я яйцо с майонезом, вина» (АР-7-124); «Я решаю всё орлом и решкой: / Бить ли в челюсть или лучше пешкой?» (АР-9-171) = «Решаю враз — была ли не была» (АР-7-140); «Эх, спасибо заводскому другу» = «Мой друг — он дока, старый оборонщик» (АР-7-113); «Наугад, как ночью по тайге <.. > Не мычу, не телюсь, весь — как вата» = «Всё в тумане везде, вот те на» (АР-7-124); «В первый раз должно мне повезти» = «Нет, мне везет — опять не вылетаю» (АР-7-124); «В первый раз всегда должно везти» (АР-9-170) = «Но мне всегда везет с Аэрофлотом: / Он часто не везет, а повезет» (АР-7-130); «Да и сам дурак я дураком» /3; 383/ = «Частенько я бываю обалдуем» (АР-7-123); «Я его убью идиотизмом, / Повторяя все его ходы» /3; 382/ = «Считайте меня полным идиотом» /5; 237/; «Чтой-то мне знакомое… Так-так!» = «Вдруг чтой-то зашипело: / “Рижане! Шли б вы, братцы, по домам”» (АР-7-110); «Я привык к прорывам на работе / И к запарке в месяц и в квартал» /3; 382/ = «Умею обольстить и обаять я, / Но я не достигал, а доставал / Для дома, то есть, значит, предприятья, / Когда квартал, зарез или завал» (АР-7-126); «И одна надежда на аврал» /3; 382/ = «Незаменим, когда всегда аврал» (АР-7-126); «А мне сказали в нашем спортотделе: / “Вот прекрасно — ты и полетишь!”»^3 = «А мне: “Лети! Ни пуха, ни пера!”» (АР-7-108).
В обоих случаях вся надежда — на лирического героя, который должен отстоять «честь шахматной короны» и пригнать для своего предприятия бульдозеры (пожалуй, единственное формальное различие — это отношение героя к приметам: «Есть примета — вот я и рискую» — «Не верю я приметам — да чего там»; АР-7-134). Поэтому в «Аэрофлоте» он занимается «тренировками»: «Тренируюсь уже на земле, / Туго-натуго пояс стянув», — что вновь повторяет ситуацию из шахматной дилогии, где у героя перед матчем был «месяц интенсивных тренировок» /3; 388/.
Точно так же его отправляли в командировку в «Поездке в город» (1969) и в «Инструкции перед поездкой за рубеж» (1974): «В столицу меня снарядила», «И в загранкомандировку от завода угодил». Причем в шахматной дилогии герой работает на заводе («Эх, спасибо заводскому другу»), так же как в «Инструкции перед поездкой»: «До свиданья, цех кузнечный…». А в «Аэрофлоте» он работает на «предприятью» Во всех этих случаях мы имеем дело с маской рабочего-пролетария.
В черновиках «Аэрофлота» герой берет в полет книгу: «Взял книгу — всё же долгий перелет» /5; 558/, - повторяя действия одного из двух главных героев «Детской поэмы», где тема двойничества представлена во всей полноте: «Просто Ваня не сказал, / Что с собой он книгу взял — / И ракета была перегружена».
Представляет интерес также одинаковая рифма «караул — Барнаул» в черновиках «Аэрофлота» и в песне «Летела жизнь» (обе — 1978): «И сразу отпустило, полегчало, / Вот радио опять заверещало, / А вслед раздались вопли “Караул!” / Затеяли интригу / Летящие на Ригу — / Их самолет угнали в Барнаул» (АР-7-113) = «Воспоминанья только потревожь я — / Всегда одно: “На помощь! Караул!” / Вот бьют чеченов немцы из Поволжья, / А место битвы — город Барнаул». И эти же крики упоминались в «.Двух судьбах» (1977): «Мне о помощи кричали, о спасении» = «А вслед раздались вопли “Караул!”», «Всегда одно: “На помощь! Караул!”».
Еще больше совпадений имеется между «Аэрофлотом» и трилогией «История болезни» (1976).
В черновиках обоих произведений высказывается ироническая благодарность врачам и Аэрофлоту: «Ах, как я их благодарю, / Взяв лучший из жгутов…»/5; 378/ = «Поклон особый всем его наземным службам» (АР-7-114).
Такая же ирония присутствует в следующих цитатах: «Я вдруг подумал: “Боже мой, / Мне, видимо, не лгут. — / Быть может, правда я больной? / А здесь — поберегут…”» /5; 382/, «Мой доктор перешел на ты: / “Уйми дурную дрожь, / Здесь отдохнешь от суеты / И дождик переждешь!”» /5; 375/ = «Обмана нет — всё выгодно, надежно, / И можно отдохнуть, и выпить можно» /5; 562/.
В обоих случаях действие происходит зимой: «Стыл за окном морозный день, / Дышали люди паром» /5; 403/ = «Удобства — во дворе, хотя декабрь» /5; 237/.
Если в черновиках песни «Ошибка вышла» герой «сорвал с портьер тесьму / И брюки подвязал» /5; 388/, то в «Аэрофлоте» он говорит: «Приходилось затягивать зло / Пояса и ремни на штанах» (АР-7-123). Этот же мотив находим в стихотворении «Однако втягивать живот…»:
