Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лирический герой выступает спорщиком: «Я возражаю: “Нет, шалишь”» /5; 381/ = «Я возражаю другу-демагогу»[2775] /5; 560/; критически высказывается о себе: «Стоял я глупо перед ним, / Подвязанный тесьмою»[2776] = «Стою я, улыбаюсь глуповато»; «Нет, гражданин начальник врач, / Так дело не пойдет! / Меня латынью не дурачь — / Я в этом идиот»[2777] = «Считайте меня полным идиотом…»; и сравнивает себя с шутом: «Я ухмыляюсь красным ртом, / Как на манеже шут» = «Да я что вам — гороховый шут?» (АР-7-126). Ровно это же говорил и сам Высоцкий, по воспоминаниям Ролана Быкова: «Его бурный характер проявлялся очень часто. На одном концерте Высоцкий ругался со зрителем. Когда требовали петь по их желанию, он орал: “Что я. клоун вам? Что хочу, то и буду петь! Заказывать будете в столе заказов!”»[2778] (потому в «Натянутом канате» и стихотворении «Парад-алле! Не видно кресел, мест…» поэт противопоставляет себя — канатоходца и артиста — таким шутам: «Пели трубы и с ритма сбивали <…> Эти трубы, эти трубы / Хороши для коверных шутов» /3; 427/, «Ну всё, пора кончать парад-алле / Коверных'. Дайте туш — даешь артистов!» /2; 215/).
Причем в «Аэрофлоте» вновь наблюдается зеркальная ситуация. Сначала друг героя заявляет: «“Да я что ж вам — гороховый шут? — / Друг пугает. — Мне всё по плечу: / Не предъявите мне парашют — / Я вам винт в рог бараний скручу!”» (АР-7-121). А через некоторое время этот вопрос повторяет сам герой: «Да я что вам — гороховый шут? / Счас возьму вот и трап откачу» (АР-7-126). Кстати, откатить трап намеревается и его друг: «Мой умный друг к полудню стал ломаться, / Уже наряд милиции зовут, — / Трап откатил у ИЛа-18 / И требовал немедля парашют» (АР-7-132).
Кроме того, конструкция «Счас возьму вот и трап откачу» напоминает «Таможенный досмотр», где лирический герой говорил: «Возьму сейчас вот — повернусь / И расплююсь с таможней» /4; 465/. В обоих случаях поэт выражает свое отношение к властям, представленным в образе таможни и Аэрофлота.
В «Таможенном досмотре» герой говорит о таможенниках: «Взгляд у них буравит, как игла» (АР-4-211). А в «Аэрофлоте» он подобным же образом охарактеризует своего начальника: «Всегда в больное колет, как игла». Причем в рукописи встретится и буравящий взгляд представителей Аэрофлота: «Грозным взглядом меня пепеля, / Кто-то требует меня, бья меня в грудь, / Что моей безопасности для / Должен я сам себя пристегнуть» (АР-7-123). В свою очередь, оборот «бья меня в грудь» вновь возвращает нас к «Таможенному досмотру»: «Что на душе? Просверлят грудь» /4; 459/.
Как видим, таможенники, начальник героя и сотрудники Аэрофлота наделяются одинаковыми чертами, поскольку являются разными образами власти.
И, наконец, еще два общих мотива между этими песнями: «Туристы говорили мне — ну а туристы знают: / Контрабандисты в их стране вдобавок и стреляют» (АР-4207) = «Он рассказал — такие врать не станут, — / Летел он раз, ремнями не затянут, / Вдруг взрыв — а он и к этому готов» («Туристы говорили мне» = «Он рассказал»; «ну а туристы знают» = «такие врать не станут»; «стреляют» = «взрыв»); «Сзади напирают — вот беда» (АР-4-217) = «Меня теснят, но так я и подвинусь» (АР-7-142).
Последняя цитата вызывает в памяти «Сказочную историю» (1973), которая слово в слово предвосхищает «Аэрофлот»: «Не толкайте, не подвинусь, — / Думал он,
— а вдруг на вынос /Не дадут, вот будет минус!..» /4; 54/ = «Меня теснят, но так я и подвинусь! / Нам в ресторане не дают на вынос» (АР-7-143). О таком же отношении к «толканию» говорилось в черновиках стихотворения «В голове моей тучи безумных идей…»: «Но зато ни за что меня не оттеснить. / Если я на футбол прорываюсь» (АР-7-192), — и в повести «.Дельфины и психи»: «…я вот выйду, сяду в метро, и пусть толкают. я всё прочту в метро. Всю энциклопедию, и всё буду знать» (АР-14-90).
Вообще этот мотив постоянен у Высоцкого: «И не в силах себя удержать» («Позабыв про дела и тревоги…», 1962), «Теперь на меня просто удержу нет» («Я женщин не бил до семнадцати лет», 1963), «Но нельзя меня силою остановить» («В голове моей тучи безумных идей…», 1970), «И меня не спихнуть с высоты!» («Прыгун в высоту», 1970), «Репортерам с ног меня не сбить!» («Честь шахматной короны», 1972), «Ни обогнать, ни сбить себя не дам» («Горизонт», 1971; АР-3-112), «Я не дам себя жечь или мучить» («Райские яблоки», 1977; АР-3-157), «Счастливого меня ни сбросить, ни прирезать» («Люблю тебя сейчас…», 1973; АР-14-158), «Нас не вырвать
— сидим, как заноза» («Гимн морю и горам», 1976; АР-10-150), «Он меня в нокаут не положит, / И к ковру меня не задавить!» («Честь шахматной короны» /3; 386/), «Он меня не испугает шахом, / Не собьет ни с цели, ни с пути» (там же; АР-9-169).
Если вернуться к сопоставлению «Сказочной истории» и «Аэрофлота», то можно заметить, что в первом случае действует Иван-дурак, а во втором герой-рассказчик говорит о себе: «Считайте меня полным идиотом». Налицо использование маски шута. А кроме того, в обоих произведениях речь идет о выпивке и упоминается одинаковое количество бутылок — семь: «У буфета всё нехитро: / “Пять ‘четверок’, два пол-литра!”» = «Мы пьем седьмую за день…» (во втором случае также фигурирует буфет: «В буфете взяли кожу индюка…»; АР-7-138).
В ранней песне скандал устраивает главный герой (Иван), а в поздней — друг героя-рассказчика, который является его двойником. После этого в обоих случаях появляется милиция: «Одуревшие от рвенья, / Рвались к месту преступленья / Люди плотного сложенья, / Засучивши рукава» = «Уже наряд милиции зовут».
Если в «Сказочной истории» Иван прибыл на банкет из кабака («В [ресто] кабаке старинном “Каме” / Мы сидели с мужиками»; АР-14-150), то в «Аэрофлоте» герой говорит о своем друге: «Друг мой — из ресторана “Савой”, / Он там свой, он там просто герой» (АР-7-138).
Одинаково ведут себя и другие люди: «И толпа всё безобразней — / Вся колышется, гудёт» (АР-14-152) = «Толпа гудёт, дошла до исступленья» (АР-7-110).
Теперь вернемся к сопоставлению медицинской
