Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

Нет, не сплю — наяву / Вон напротив бузит террорист» (АР-7-136); «Мне надо, где метели и туман» /2; 83/, «А сердце нашей Родины — Москву — / Закрыли вдруг, как будто так и надо» /5; 381/ = «Всё закрыто — туман, пелена» (АР-7144), «Всё в тумане везде, вот те на» (АР-7-118,124).

И, наконец, ироническая характеристика стюардессы в первой песне — «Надежная, как весь гражданский флот» — объясняется тем, что самолеты Аэрофлота часто терпели аварию, о чем будет сказано и во второй серии: «Всегда задержка рейса — / Хоть день, а всё же лишний проживешь»[2766].

Кроме того, конструкция «весь гражданский флот» имеется и в «Аэрофлоте»: «Мой друг — он дока, старый оборонщик, / И весь гражданский флот — его семья» (АР-7-113). А этому человеку сродни главный герой «Случая на шахте» (1967): «Он в прошлом — младший офицер», — который обнаруживает сходства с героем и его другом в «Аэрофлоте»: «Служил он в Таллине» = «Ребята, он весь год летит на Ригу» (АР-7-112); «Его нам ставили в пример» = «Берем пример, товарищи, с него!» (АР-7112); «Он был, как юный пионер, всегда готов» = «Но я на всё готов для предприятья — / Я хоть куда, хоть как и хоть на чем» (АР-7-126); «И вот он прямо с корабля / Пришел стране давать угля» = «И родине нужны бульдозера» (АР-7-108), «Завтра снова на бал с корабля» (АР-7-122) (отсылка к «Евгению Онегину» Пушкина: «Он возвратился и попал, / Как Чацкий, с корабля на бал»); «Случай на шахте» = «Если в воздухе будет ЧП…»; «Сидели, пили вразнобой» = «Мы пьем седьмую за день…».

В «Случае на шахте» главный герой, которого «завалило» в шахте, выполнял по «три нормы», а лирический герой в «Аэрофлоте» тоже окажется тем человеком, который всегда выручает родное предприятие: «Я для родного дома — предприятья — / Незаменим, когда всегда завал (Когда аврал, зарез или завал)» (АР-7-126).

Неожиданные сходства обнаруживаются между начальником лирического героя в «Аэрофлоте» и его тренером в «Прыгуне в высоту» (1970), поскольку оба пугают героя: «Но тренер мне сказал напрямоту, / Что меня он утопит в пруду» (АР-2120) = «И шеф еще пугает, обормот» (АР-7-118), — и одинаково обращаются к нему: «Мне тренер мой Тучков без сожаленья…» («О прыжках и гримасах судьбы») = «Когда начальник мой Е.Б. Изотов, / Жалея вроде, колет, как игла» (АР-7-104); «Да ты же, парень, прыгаешь в длину!» = «Ты шутить, что ли, парень? Скоро лето, / И позарез нужны бульдозера» (АР-7-144). Отсюда — и одинаковый стихотворный размер.

Однако этим не ограничиваются сходства: «Разбег, толчок, полет… И два двенадцать…» = «Еще бы не бояться мне полетов»; «Как ты ни прыгай, а всё приземлишься» /2; 527/ = «Приземлюсь на китайском плаще»; «.Допрыгаюсь до ручки, как на войне» («О прыжках и гримасах судьбы») = «Третий раз нас по полю ведут / Перебежками, как на войне» (АР-7-124); «Наплевать мне на травму в паху» (АР-2-120) = «И к тому ж мне плевать на табло» (АР-7-122); «Я признаюсь вам, как на духу» = «Нет! Я врать не могу, как назло» (АР-7-110); «И меня не спихнуть с высоты!» = «Меня теснят, но так я и подвинусь» (АР-7-142); «Строгие меры ко мне применя» (АР-6-34) = «Грозным взглядом меня пепеля» (АР-7-123).

В конце 1970 года Высоцкий пишет стихотворение «В голове моей тучи безумных идей…», где его лирический герой прорывается без билета на футбольный матч, и ситуация здесь во многом предвосхищает «Аэрофлот»: «Ах, живем мы в прекрасное время!» (АР-7-192) = «Как мы нервы мотаем друг другу / В золотое последнее время!» (АР-7-130); «Разъярялась толпа, напрягалась толпа» (АР-7-192) = «Толпа гудёт, дошла до исступленья» (АР-7-110); «И тогда становилась толпа “на попа”, / Извергая проклятья и стоны» (АР-7-192) = «Раздался хрип и вопль “Караул!”» (АР-7140); «Но зато ни за что меня не оттеснить» (АР-7-192) = «Меня теснят, но так я и подвинусь» (АР-7-142); «В голове моей тучи безумных идей» = «Считайте меня полным идиотом, / Но я б и там летал Аэрофлотом».

Кроме того, в первом случае лирический герой говорит о себе: «Нет на свете преград для талантов!», — и во втором он тоже предстает человеком, для которого нет преград: «Но не “достичь” — “достать” — мое занятье» (АР-7-126).

Тем же 1970 годом датируется стихотворение «Вот я вошел и дверь прикрыл…» /2; 284 — 286/, где герой разговаривает с начальником лагеря так же, как его друг с руководством Аэрофлота: «Ору до хрипа в глотке: / “Мол, не имеешь права, враг!”» = «Друг орет: “Предъяви парашют!”» (АР-7-124); «Я в раже, удержа мне нет» = «Не предъявите мне парашют — / Я вам винт в рог бараний скручу!» (АР-7-120); «Мол, я начальству доложу» = «Друг орет, что министра сместит» (АР-7-118).

В свою очередь, начальники лагеря и предприятия одинаково равнодушны к лирическому герою: «Начальник — как уключина: / Скрипит, и ни в какую» = «Когда начальник мой Е.Б. Изотов…» (АР-7-108), «Хотя бы сплюнул: всё же люди — братья. / Стоит под Леонидом Ильичем / И хоть бы хны, а я для предприятья / Ну, хоть куда, хоть как и хоть на чем» (АР-7-126). При этом оба обращаются к герою «на ты»: «Так что давай-ка ты валяй» = «Я побежал скорей сдавать билеты, / А мне: “Лети — ни пуха, ни пера!”» (АР-7-144).

Но еще больше совпадений с «Аэрофлотом» содержит «Милицейский протокол» (1971), где также представлена ситуация «лирический герой и его друг».

В ранней песне друга зовут Сережа, а в поздней — Паша, причем все они выпивают: «Я руль заначил — опохмелимся!» = «Друг с похмелья дрожит, баламут» (АР-7143), — и устраивают спьяну скандал (эта ситуация знакома нам, в частности, по «Путешествию в прошлое» и стихотворению «Муру на блюде доедаю подчистую…»): «Не вру, ей-бога, — скажи, Серега!» = «Нет! Я врать не могу, как назло» (АР-7-110); «То чё б нам было с пяти бутылок!» = «Мы пьем седьмую за день»; «Еще б — я пил из горлышка, с устатку и не евши» = «При моем необильном столе / Я уж поголодал в пацанах» (АР-7-123); «Но как стекло был — остекленевший» = «Друг совсем охмелел» (АР-7-111); «И разошелся, и расходился» = «Он гнул винты у Ила-18 / И требовал немедля парашют»; «А что орал — так то от помутненья» = «Друг орет: “Предъяви парашют!”» (АР-7-124); «Рыдал