Общественное движение в России в 60 – 70-е годы XIX века - Шнеер Менделевич Левин

общественной жизни[650]. Если естествознание оказывалось призванным спасти народ, то расширение круга «мыслящих людей», овладевших естествознанием и готовых применить его выводы в практической жизни (Писарев называл таких людей реалистами), стало тогда, на его взгляд, важнейшей общественной задачей, «альфой и омегой» общественного прогресса[651].

Общественно-политическая теория «реализма», разработанная Писаревым, не могла, конечно, дать разрешения стоявших перед демократией России больших и трудных социально-политических задач. Другое дело – вопрос о роли страстной писаревской пропаганды естествознания в истории русской науки и просвещения. Энтузиазм Писарева в борьбе за передовую культуру, в пропаганде знаний, науки действовал заражающе, и многие (не только в тот период, но и гораздо позднее) под влиянием Писарева посвящали себя изучению естественных наук. В этом смысле ему обязаны в той или иной мере такие прославленные деятели русской науки, как К.А. Тимирязев, И.П. Павлов, А.Н. Бах и др.

Необходимо подчеркнуть к тому же, что сам Писарев не очень долго придерживался, во всяком случае в ее крайних выражениях, теории реализма, которая могла угрожать уводом от активной революционной борьбы. Уже примерно к концу 1865 г. у Писарева намечается новый поворот – в сторону более широкого понимания исторической роли масс и революционных методов борьбы за лучшее будущее. В частности, именно к 1866 – 1868 гг. относятся те безоговорочно положительные высказывания Писарева о роли народных масс, о значении революции, которые цитированы выше.

Ненавидя самодержавие, Писарев отрицательно относился и к политической идеологии и к тактике либерализма. В одной из статей 1865 г. – «Подрастающая гуманность», посвященной разбору романа писателя-демократа В.А. Слепцова «Трудное время», Писарев, давая презрительную и уничтожающую характеристику европейскому и русскому либерализму, писал: «Все усилия либерала должны постоянно направляться к тому, чтобы все его поступки противоречили всем его словам и чтобы это противоречие оставалось постоянно совершенно незаметным для той бесхитростной сермяжной публики, которую следует ублажать и растрогивать либеральными представлениями… Либерал должен постоянно стремиться и порываться вперед, не двигаясь с места и тщательно удерживая других людей от всего того, что становится похожим на действительное движение»[652].

Как в начале расцвета своей деятельности, так и потом, в условиях обострения реакции, в середине 60-х годов, Писарев был одним из самых ярких, смелых и беспощадных борцов против реакционной идеологии, за передовые взгляды в науке, философии, литературе.

Освещение философской и литературно-критической деятельности Д.И. Писарева не входит в задачи настоящей работы. Однако и здесь нельзя не отметить выдающейся роли Писарева в умственном движении русского общества 60-х годов как философа-материалиста и как блестящего поборника принципов высокой идейности, непреклонного служения народу, человечеству в литературе.

Несмотря на то что Писарев в теоретическом отношении был менее последователен, чем Чернышевский и Добролюбов, его роль воинствующего пропагандиста материалистических идей и борца против идеалистических построений, против религии и мистики, роль поборника передовых естественно-научных взглядов, одного из первых дарвинистов трудно переоценить. То же следует сказать и о заслугах Писарева как крупного деятеля русской литературы, унаследовавшего от Чернышевского и Добролюбова положение «первого критика» России.

Писарев был самым крупным, самым влиятельным в читательской массе представителем целой группы литераторов, имевшей свой орган – журнал «Русское слово». К ней принадлежали Г.Е. Благосветлов, В.А. Зайцев, Н.В. Соколов и др. Видным сотрудником «Русского слова» был Н.В. Шелгунов, ранее, при Чернышевском, участвовавший в «Современнике».

Журнал «Русское слово», основанный в 1859 г., с 1860 – 1861 гг. стал одним из основных органов демократического крыла русской журналистики и играл значительную роль в идейной жизни передовых кругов русского общества вплоть до закрытия его правительством в 1866 г. Деятельность «Русского слова» была направлена против социально-политических и духовных основ существовавшего в России строя, против помещичьего господства и царско-бюрократического режима, против поповщины и идеализма. «Русское слово» в начале 60-х годов активно поддерживало «Современник» в его борьбе против враждебной демократии прессы. Обличение антидемократических и реакционных элементов в литературе и печати оставалось до конца существования журнала одной из главных задач его ведущих сотрудников. Вместе с тем «Русское слово» далеко не полностью сходилось во взглядах с «Современником»; его направление отличалось рядом особенностей, с наибольшей определенностью выразившихся в период 1863 – 1865 гг.

Слабые стороны взглядов Писарева (временные колебания по вопросу о самостоятельной роли народных масс в деле общественного переустройства, преувеличение значения интеллигенции, «реалистов», «мыслящего пролетариата», переоценка роли естествознания в деле борьбы против общественных зол) у некоторых товарищей Писарева по журналу приняли формы еще более крайние и резкие. Перенося центр тяжести своей пропаганды на вопросы распространения науки и знания, переоценивая роль личности, «Русское слово» выдвигало вместе с тем на особо видное место темы быта и личной морали или, по писаревской терминологии, темы «частной нравственности и житейских отношений». Это в еще большей степени надо сказать и о части читательской среды, шедшей за «Русским словом».

Значительные круги молодежи жадно воспринимали проповедь «Русского слова» и самого Писарева, чей сверкающий, обаятельный талант захватывал читательскую массу. Н.В. Шелгунов впоследствии писал, что «Писарев… деспотически овладел умами молодежи, частью разрушая старое и ниспровергая авторитеты и заблуждения, а частью указывая на спасительный выход в реализме и естествознании»[653]. Н.К. Михайловский со своей стороны подтверждал: «Последователей – страстных, слепых – у Писарева было много, и не скоро остыла эта наивная вера в единоспасающую мощь естествознания»[654].

Современная Писареву печать сохранила примеры этого преклонения значительной части молодежи перед ним и его журналом. Во время полемики «Русского слова» с «Современником» неизвестный корреспондент прислал письмо в «Современник», в котором требовал, чтобы ошибки «Русского слова» критиковались «снисходительно, осторожно и со всей деликатностью», а о Писареве заявил, что он «может увлекаться, может ошибаться, делать промахи, – но все-таки это лучший цветок из нашего сада, – грубо сорвавши его цвет и неделикатно отнесясь к нему, вы (т.е. „Современник“. – Ш.Л.) восстановите окончательно против себя всю молодежь»[655]. Автор другого письма в редакцию «Современника» категорически утверждал, что «в настоящее время» (1865 г.) «Русское слово» «стоит во главе нашей мыслящей молодежи»[656].

Полемика, разгоревшаяся между «Современником» и «Русским словом», показывает, что люди, считавшие себя призванными блюсти во всей чистоте идейное наследие Чернышевского и Добролюбова, не хотели мириться с теми уклонениями от него, которые они видели (справедливо, а иногда и не совсем обоснованно) в