Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

Да, в борделе он опять повел себя как болван, совершенно не подумав о последствиях! Да, обошлось, но только потому, что повезло! И потому что Моргенштерн принял его доводы, основанные на голых эмоциях, терпеливо и с пониманием. Но рассчитывать на это постоянно — глупо, неосторожно и попросту неприлично. На третий раз можно и в камеру загреметь, если у клирика кончится терпение… Клирик, ну надо же… Прямо как в игре!

Стас вздохнул, направляясь к открытой двери кухни, откуда тянуло вкусными запахами. Интересно, он свой отряд баффает, увеличивая сопротивляемость силам зла? Но судя по тому, что ведьмин фамильяр его опасается, сила клириков здесь вполне реальна, и это не повод для шуток.

Вспомнились крыса-оборотень, мертвые лица в банках и останки ведьмы в соляном ящике. Все серьезно, Станек, прими ты уже это за данность! И как же домой хочется… Чтобы вся злая магия осталась исключительно в играх и книгах!

Кошка в корзине тихонько мявкнула, и Стас ускорил шаг. Вот еще забота, которую он сам на себя взвалил. Надо выпросить у кухарки еды для бедного звереныша, а потом еще умудриться накормить так, чтобы не располосовала, как Моргенштерна. И убирать за ней придется, вряд ли бродяжка имеет понятие о лотке… Девятнадцатый век, Станек, ну какие тебе тут удобства для животных?! Хорошо, если ее в принципе кормить согласятся, а не потребуют, чтобы пропитание сама себе охотой добывала!

— А я даже не спросил, как тебя назвать, — озадаченно сказал он вслух. — Наверняка здесь другие традиционные имена для котеек… и вроде бы даже кис-кис не в ходу?‥

— Миц-миц-миц! — уверенно сообщила дородная фрау Штюбе и протянула руку с кусочком мяса, расплывшись в улыбке. — Миц-миц… Ай!

Заорав и подняв шерсть дыбом, отчего увеличилась раза в два, кошка ловко выхватила мясо и тут же стратегически отступила под скамейку в угол, подвывая и урча над добычей. На Стаса и кухарку она сверкала круглыми злыми глазищами, а одну лапу предупреждающе подняла перед собой, выпустив когти.

— Какая дикая… — поджала губы кухарка.

— Она привыкнет, — пообещал Стас. — Я потом еще зайду, покормлю ее.

— Если кошку кормить, ей незачем будет ловить мышей, — ожидаемо фыркнула фрау Штюбе. — А такую гадкую и видеть лишний раз не хочется! Раз уж герр патермейстер дозволил, может, возьмем в городе другую, покрасивше да поласковее? А лучше кота, чтоб не пришлось потом с котятами возиться…

— Герр патермейстер одобрил именно эту кошку, — вывернулся Стас. — Не уверен, что стоит его беспокоить по таким пустякам.

— И то верно, — подумав, отозвалась кухарка, однако на черную мохнатую кляксу под лавкой посмотрела недовольно.

Кошка ответила пристальным недобрым взглядом, в котором прекрасно читалось предупреждение держать руки при себе. Съев мясо, она с независимым видом села и принялась тщательно умываться, искоса поглядывая на людей и кухонные просторы вокруг. Особенно ее заинтересовали помойное ведро и кусок окорока, неосмотрительно оставленный кухаркой на столе. Круглые глазища оценивающе прищурились…

«Это будет сложнее, чем я думал», — признал Стас и посоветовал кухарке убрать мясо подальше.

До ужина, который здесь подавали в восемь, он еще успел вернуть капитану куртку, кое-где подранную кошачьими когтями. На извинения фон Гейзель махнул рукой, заметив, что хорошая кожа должна держать волколачьи клыки, а уж если куртке может что-то сделать обычная кошка, то кожевенника следует высечь или хотя бы заставить вернуть деньги за товар. Но пара царапин — сущие пустяки, пусть герр аспирант не беспокоится.

А вот разговор у капитана к нему имеется, и если герр Ясенецкий готов уделить несколько минут…

— Полностью к вашим услугам, — слегка настороженно сообщил Стас. — Это… насчет сегодняшнего? Я совсем забыл извиниться перед вашими людьми…

— Не вздумайте даже! — возразил капитан. — Еще чего! Им бы по десятку шпицрутенов за такой промах всыпать! Штатского удержать не сумели! Ученого! Вдвоем! Но герр патермейстер сказал, что с вами случай особый, так что обойдутся без порки, так и быть.

Стас едва не передернулся, сообразив, чего едва избежали рейтары. Порка?! Несправедливо и вообще жестоко, но… да-да-да, девятнадцатый век и его понятия о гуманизме.

— Караулов я им, конечно, вкачу, — продолжал капитан. — Пару недель по ночам дежурить будут! Но не об этих олухах речь. А вот не могли бы вы, герр Ясенецкий, показать, как вы их… стряхнули? Конечно, если вас не затруднит…

И взглянул с прищуром, в котором явно читался намек, что услуга за услугу — дело хорошее и правильное. Ну да, уже вторая смена одежды, между прочим, перекочевала от капитана к Стасу, а это здесь недешево. И, главное, очень вовремя!

— Да меня-то не затруднит нисколько, — протянул Стас, пытаясь сообразить, как бы объяснить капитану нюансы. — Но…

— Но? — подхватил фон Гейзель. — Это какой-то семейный секрет? Или ваш личный?

— Ни то, ни другое, — вздохнул Стас. — Дело совершенно не в этом! Вы только не подумайте, что я отказываюсь, покажу-то с удовольствием! Но вот смотрите… У вас на поясе… сабля, так?

— Это палаш, — усмехнулся в усы капитан, тронув ладонью потертые кожаные ножны. — Вам, конечно, как человеку ученому, простительно не различать.

— Во-о-от! — возрадовался Стас. — Видите, я даже не знаю, как это правильно называется! И в руки, честное слово, никогда этот… инструмент не брал! Ну вот совсем никогда, понимаете? А вы… с какого возраста начали с оружием тренироваться?

— Да как ходить научился… — пожал плечами капитан. — Сначала-то, понятное дело, с деревяшками прыгал, а лет в десять мне отец уже настоящую шпажку дал. Маленькую только, по руке! Мы, фон Гейзели, вояки потомственные, все клинком кормимся.

— А меня научить можете? — поинтересовался Стас. — Ну вот так, показать по-быстрому! Если не затруднит?

— Так это… — начал капитан и осекся. Помолчал, глядя на Стаса, потом снова усмехнулся: — Понял, герр аспирант. По-быстрому, значит, да?

— Я не отказываюсь, — почти виновато сказал Стас. — Только не думаю, что рейтары ваши что-нибудь поймут. Я, герр капитан, учиться начал позже вас, да и сам гораздо моложе, но лет десять серьезных тренировок у меня за плечами есть. А прием этот я освоил далеко не сразу и точно не в числе первых. Он… весьма непростым считается.