Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

Показать — покажу, и честное слово могу дать, что покажу честно, объяснить попробую. Но… толку особого не ждите. Это как палаш впервые в руки взять и сразу решить, что ты — мастер.

— Я вас понял, герр Ясенецкий, — кивнул капитан и его глаза азартно заблестели. — Но знаете, мне все равно любопытно! Вдруг, да и получится что? Я в своем военном ремесле чего только ни навидался, а тут совсем новое! Это у вас в Московии такому учат?

— Нет, гораздо дальше, — улыбнулся Стас. — В Японии… Хотя и там все сложно… А как у меня получилось прикоснуться к этой науке, разговор долгий.

Капитан снова понимающе кивнул. А Стас в очередной раз осознал с полным ошеломлением, что ведь и правда все сложнее некуда! О-сэнсей, известный всему миру как Уэсиба Морихей, начнет создавать свое учение в начале двадцатого века! Годом основания айкидо считается тысяча девятьсот двадцатый, то есть… ровно на сто лет позже, чем сейчас! Конечно, заняло это несколько десятилетий, да и не только Уэсиба стоял у истоков, но…

«Холера ясна… — протянул про себя Стас. — Айкидо еще просто не существует! Совсем! И появится оно в той версии, что я изучал, через век с лишним! Даже позже, потому что в Россию оно пришло уже от учеников сенсея… А сейчас, получается, я единственный… Так, нет, об этом я подумаю позже!»

— Давайте завтра попробуем, — предложил он. — А если не получится именно с этим приемом, то я подберу что-нибудь еще, попроще и понадежнее.

— Буду премного благодарен, — с некоторой церемонностью поклонился фон Гейзель, а Стас подумал, что если получится… ну, в смысле, хоть что-нибудь… то вопрос повышения авторитета у местных вояк вполне может решиться в пользу человека штатского и ученого, по выражению капитана. Что будет и приятно, и полезно!

* * *

За ужином Ясенецкий поведал историю поимки шумного духа так забавно и трогательно, что Видо, который точно знал, как именно все происходило, едва не проникся состраданием к криволапому чудовищу, которое располосовало ему руку и выставило полным болваном. Царапины, даже промытые отваром ромашки, распухли и покраснели. Видо про себя признал, что стоило вовремя послушать ведьмака. Чем он там предлагал их промыть?

— Перекись водорода, — уверенно повторил московит на заданный вопрос. — Хлоргексидин… Нет, это все для ваших условий не подойдет. — Подумал и менее уверенно произнес: — Возможно, сулема? Ну, хлорид ртути…

— Я где-то слышал это название, — согласился Видо. — Говорите, она полезна для обработки ран? Значит, вы изучали медицину?

— Относительно, — отозвался Ясенецкий, разделывая телячий шницель, политый горчичным соусом. — Врачом я себя назвать не могу, но некоторые базовые предметы нам читали. Анатомия, физиология, гигиена… Ну и потом я брал курсы по медицине. Собирался получать дополнительное образование в области клинической психологии…

Он помрачнел, и Видо почувствовал себя неловко. Не стоило напоминать о том, что ведьмак наверняка потерял навсегда.

— Что ж, возможно, вы поступите в университет Виенны, — сказал он сочувственно. — Насколько я знаю, там есть возможность сдавать экзамены экстерном, что изрядно сократит срок обучения и позволит вам получить степень доктора.

— Для этого герру Ясенецкому придется подтянуть каллиграфию, — сообщил Фильц. — Позвольте усомниться, что профессура Виенны придет в восторг от его нынешних умений. Вряд ли там привыкли к студентам с такой своеобразной манерой письма.

Он ядовито усмехнулся ведьмаку, но тот, к удивлению Видо, ответил ясной вежливой улыбкой и подхватил:

— Вы совершенно правы, господин Фильц! Кстати, я как раз хотел попросить вас о помощи. Пробелы в моем образовании, связанные с разницей образовательных систем, следует заполнить. Вас не затруднит написать мне прописи?

— Что? — растерянно переспросил Фильц и даже вилку с ножом положил на тарелку.

— Прописи, — все так же учтиво повторил Ясенецкий. — Ну, знаете, как детям, которые только учатся писать! У вас ведь даже буквы отличаются от тех, к которым я привык. Мне нужен образец почерка — правильный и максимально отчетливый, а кто, как не вы, может его предоставить в безупречном качестве?

Фильц глянул на ведьмака с нескрываемым отвращением и уже открыл рот — наверняка, чтобы отказать! — но Видо не позволил ему этого, по-детски обрадовавшись возможности слегка отомстить. Ведь просил же оставить Ясенецкого в покое!

— Прекрасная идея, — уронил он. — Непременно сделайте это, господин Фильц, и как можно быстрее. Можете считать это моей личной просьбой или распоряжением, как вам удобнее.

— Слушаюсь, герр патермейстер, — проскрипел секретарь. И не удержался, добавил, снова глянув на московита: — Учебники по арифметике и правописанию вам, случайно, не нужны?

— А у вас есть? — обрадовался тот. — Буду очень благодарен! Герр патермейстер мне уже обещал карту и учебник истории, но правописание тоже не помешает! Что касается арифметики, то я только в местной денежной системе пока что путаюсь, но это достигается практикой, никак иначе. А так, думаю, мне родной математики вполне хватит!

Фон Гейзель и фрау Марта, ставшие невольными свидетелями разговора, переглянулись, но и только, не проронив ни слова. Капитан уже давно подозревал, что с гостем что-то не так, и теперь наверняка добавил еще один крейцер в копилку своих наблюдений, а капитульная экономка свято соблюдала прекрасный принцип не вмешиваться в дела вышестоящих.

«Интересно, его вообще можно чем-то пронять? — изумился Видо. — Удивительное самообладание, буквально на грани дерзости! И ведь видно, что это не поза и не игра, он искренне… рад предложению?! Ну да, учиться ему следует, но где хотя бы тень обиды от презрительной насмешки Фильца?! Что это, высшая форма смирения или такая же высшая — наглости? Поразительная личность… Пожалуй, я все меньше удивляюсь тому, что его выбрал кот… и все меньше понимаю этот выбор! Все тот же вопрос — что с ним не так?! Что ему может предложить Та Сторона, чего герр ведьмак не способен сам достигнуть с таким отношением к жизни?!»

— Зайдите ко мне завтра после обеда, — мрачно сказал Фильц. — Будут вам прописи.

И, уткнувшись взглядом в тарелку, едва слышно что-то пробурчал о семи днях, которые просто нужно перетерпеть.

Настроение Видо, заметно исправившееся, когда инцидент с кошкой превратился из позора в анекдот, снова рухнуло в бездну. Да, три дня уже прошло, и через неделю придется послать отчет. Потом еще несколько дней пройдет,