Молот Пограничья - Валерий Пылаев

Щеки Зубова вспыхнули. Он отступил на шаг, сжал кулаки, и на мгновение у Таежного приказа стало так тихо, что я услышал, как звякнул карабин на дядином штуцере.

А потом откуда-то слева зазвучал негромкий спокойный голос.

— Доброго дня, милостивые судари. — Дверь негромко скрипнула, и по крыльцу неторопливо спустилась высокая темная фигура. — Позвольте полюбопытствовать — что здесь такое происходит?

Глава 23

Павел Валентинович Орлов — тот самый столичный граф, с которым я имел сомнительное удовольствие познакомиться несколько дней назад — шагнул на тротуар, и вольники тут же расступились, освобождая ему дорогу. Некоторые даже поспешили к машинам, явно не собираясь дожидаться окончания представления. А парочку нерешительных местных вояк и вовсе как ветром сдуло — видимо, им особенно не хотелось попадаться на глаза высокопоставленному канцеляристу.

Вряд ли кто-то из здешних чинов — за исключением разве что коменданта крепости и самого градоначальника — пользовался хоть третью подобного уважения. Дружинники, вольные искатели, лесорубы и прочий лихой люд Пограничья плевать хотел на урядников и участковых приставов, однако блеск золотых погон статского советника внушал если не трепет, то по меньшей мере желание вести себя прилично.

Тайная канцелярия его величества была той силой, с которой приходилось считаться. А сам Орлов — представителем императора, возможно, даже наделенным особыми полномочиями. Живым напоминанием, что помимо сурового местного уклада есть еще и закон, которому следует подчиняться. И что руки этого самого закона, хоть и не нечасто дотягиваются до Пограничья, все же достаточно длинные.

Впрочем, дело было не только в положении, чине и черном мундире канцеляриста. Орлов являлся силой сам по себе. Именно исходящая от него мощь Одаренного разогнала вольников, превратила бывалых вояк-дружинников в неподвижные изваяния и даже меня заставила поморщиться.

Аспект Ветра я распознал не сразу — слишком уж он отличался от того, которым владела Елена. Был куда глубже, плотнее и, пожалуй, тяжеловеснее — если так вообще можно сказать про самый легкий и подвижный из всех видов местной магии. Разумный выбор для сыскаря, которому куда чаще приходится догонять, искать и вынюхивать, чем сражаться. Сила Тайной канцелярии императора всегда была скорее в скрытности.

Впрочем, и в схватке Орлов наверняка не сильно уступил бы Одаренному с боевой специализацией — наверняка он дополнил свой арсенал еще одной стихией или прошел подготовку, которая вполне позволяла в одиночку заменить целый отряд.

Второй ранг… А может, и повыше — не случайно Зубов тут же присмирел. И заодно выдохнул, ведь появление графа из столичного сыска избавила его от необходимости восстанавливать репутацию и устраивать у Таежного приказал свалку с весьма сомнительным исходом. Дружинники из Извары тоже дружно расслабились, почти одновременно убирая руки с мечей и дубинок — видимо, им тоже не слишком-то хотелось подставляться под магию и оружие из-за каких-то там сбежавших вольников и грузовика, который прокараулил бестолковый Хряк.

— Доброго дня, Павел Валентинович. — Я учтиво склонил голову. — Никогда бы не подумал, что буду рад вас видеть — однако, пожалуй, сегодня это именно так.

Орлов едва слышно хмыкнул, явно оценив иронию, и тут же развернулся к Зубову.

— Константин Николаевич, — произнес он. — Не ожидал встретить вас так далеко от Извары. Если мне не изменяет память, вы не собирались никуда уезжать.

— Дела семейные, — нервно бросил Зубов. — Пришлось изменить планы.

— Это я вижу. Поэтому, собственно, и спустился поинтересоваться, чего такого могло с вами приключиться. И чего ради весь этот шум.

Голос Орлова звучал спокойно, размеренно и до приторного дружелюбно. Его сиятельство вежливо улыбался, однако издевку не заметил бы разве что слепой и глухой одновременно — коим Зубов, очевидно, не являлся.

— Мы с моими людьми просто проезжали мимо. И я заметил соседа и решил с ним поздороваться, — хмуро проговорил он. — Надеюсь, это пока еще не запрещено государевым законом?

— В зависимости от ситуации, Константин Николаевич. — Орлов все так же был сама невозмутимость. — В Тосне недавно вышло изрядное недоразумение, в котором ваш батюшка решил обвинить его сиятельство Игоря Даниловича и весь род Костровых. Надеюсь, дело не в этом?

— Ни в коем случае, Павел Валентинович. — Зубов ядовито оскалился, всем своим видом выражая, что само участие в этой беседе оскорбляет его, титулованного аристократа, до глубины души. — Мы просто разговаривали.

— Рад это слышать, — кивнул Орлов. — А то я уже грешным делом подумал, что вы с Игорем Даниловичем собрались устроить здесь форменное безобразие, не дожидаясь законного суда.

Так вот в чем дело. Все понемногу вставало на свои места. Разумеется, столичного сыскаря ничуть не интересовали такие мелочи, как золото, сданное в Таежный приказ, грузовик и еще Хаос знает что. Его прислали на Пограничье разобраться с убийством бритоголового дружинника и проследить, чтобы воля императора соблюдалась неукоснительно.

Ну… Или хотя бы просто — чтобы соблюдалась.

— Безобразие? Вашему сиятельству показалось. — Зубов не без усилия заставил себя лучезано улыбнуться и жестом приказал своим людям вернуться в машину. — За сим позвольте откланяться.

— Разумеется. Не смею вас задерживать, Константин Николаевич. — Орлов снова изобразил учтивый поклон. — Однако перед тем, как вы отправитесь восвояси, позвольте все же напомнить: судить и карать имеет право только государь. Или его законные представители, такие как наместники или градоначальники… или ваш покорный слуга. Но не князья, пусть даже и самых древних и уважаемых родов. — Орлов возвысил голос. — Не ваш почтенный батюшка, не ваши братья. И уж тем более — не вы, Константин Николаевич. Кто бы ни был прав, его величество не потерпит самоуправства. Надеюсь, я понятно выражаюсь?

— Более чем.

Зубов стремительно возвращал себе былую самоуверенность. Перспектива драки выбила его из колеи, однако с появлением Орлова разговор свернул в привычное ему русло. Младший отпрыск фамилии явно куда лучше соображал в учетных книгах, сводах законов и судебных кляузах, чем в честной драке.

— У меня и в мыслях не было нарушать волю государя, — ледяным тоном проговорил он. И, повернувшись ко мне, закончил: — Всего доброго, милостивые судари. Очень надеюсь, Игорь Данилович, мы еще сможем продолжить наш… разговор.

— Как пожелаете, Константин Николаевич, — усмехнулся я. — А если у вас вдруг возникнет желание побеседовать с глазу на глаз — вы знаете, где меня искать.

Уже шагнувший к машине Зубов вздрогнул и обернулся.