Молот Пограничья - Валерий Пылаев

Рамиль с Боровиком переглянулись и, растолкав плечами вольников, пробились к Жихарю. И если первый смотрел только на дружинников в броне, то второй на всякий случай поглядывал еще и назад, не убирая руки с увесистой дубинки на поясе. Силы у старика были уже не те, зато опыта в уличных потасовках наверняка хватало на троих.

Я молча взглянул на тех, кого взял с собой Зубов. Все шестеро оставили штуцера за спиной, но будто бы невзначай держали пальцы на рукоятках топоров и коротких мечей.

Плохо… И это не считая самого князя, который хоть наверняка был и не самым сильным из сыновей Николая Платоновича, все же владел Даром.

— Любые вопросы к моим людям следует задавать мне, — тихо проговорил я. — Хоть я, признаться, и не понимаю…

— До меня дошли слухи, что дружинники из Отрадного сдают в приказ краденое золото. — Зубов сразу рванул с места в карьер, не утруждая себя ненужными расшаркиваниями. — Вам что-нибудь об этом известно?

— Нет, конечно же. — Я пожал плечами. — И как вообще золото может быть краденым? Согласно закону его величества императора, все, что находят в Тайге, принадлежит короне.

— Давайте обойдемся без этих витиеватостей. — Разумеется, мои познания Зубова ничуть не смутили. — Нас еще не представили друг другу, однако…

— Мне и так прекрасно известно, кто вы, князь. — Я сложил руки на груди. — И кем вы приходитесь его сиятельству Николаю Платоновичу.

— А мне известно кто вы, Игорь Данилович.

Прозвучало двусмысленно. Зубов явно не постеснялся бы заодно вспомнить и про не самое законное происхождение, но, встретив мой взгляд, поумерил прыть. Соотношение сил было явно не в нашу с дядей пользу, но стоять глаза в глаза с Одаренным неизвестного ранга, который не так давно пробил кинжалом череп, как картонку, похоже, оказалось не слишком приятно.

— Весьма прискорбно, что мы встречаемся при таких обстоятельствах. Однако долг аристократа и доброго соседа просто обязывает меня предупредить. — Зубов на всякий случай отступил на шаг и закончил. — О том, что князю негоже начинать правление вотчиной со скупки чужой добычи.

— Если вы желаете в чем-то обвинить меня, Константин Николаевич — будьте любезны для начала привести доказательства! — Я возвысил голос. — Я не потерплю оскорблений ни от вас, ни от кого-либо другого. И если уж вы говорите о скупке — потрудитесь вспомнить еще кое-что!

За спиной послышался сдавленный смешок — кто-то из вольников не сдержался. О том, что Зубовы нечисты на руку, здесь наверняка знал чуть ли каждый, однако говорить о подобном вслух стал бы разве что самоубийца.

Или тот, кто по каким-то причинам ничуть не боялся грозного гатчинского князя и его сыновей.

— Это вам лучше потрудиться объяснить, — Голос Зубова едва не сорвался на визг, — где ваши люди взяли столько золота!

— В Тайге, где же еще. — Я невозмутимо пожал плечами. — Впрочем, если пожелаете — мы можем прямо сейчас вернуться в Таежный приказ. И если мои люди не сдали туда слитки с клеймом в виде герба вашего почтенного батюшки — клянусь Матерью, обратно вы спуститесь кубарем по лестнице!

На этот раз смешков было куда больше. Кто-то из вольников заржал в голос, и даже у пары зубовских дружинников на лицах мелькнуло что-то вроде улыбки — похоже, его сиятельство Константина Николаевича недолюбливали и в собственной вотчине.

В глазах напротив мелькнул… нет, еще не страх, но уверенности во взгляде не осталось совсем. Даже если он сам придумал подкараулить неведомых злодеев у Таежного приказал, даже если ожидал встретить меня лично — подробного плана у Зубова явно не было. Наверняка в его фантазиях я трясся, как осиновый лист, и тут же выкладывал всю правду. Или даже падал на колени и умолял пощадить.

Однако ничего из этого на самом деле не случилось. Бастард покойного князя оказался куда крепче, чем можно было ожидать от выпускника кадетского корпуса. И не только держался с достоинством, но и ничуть не испугался вооруженных до зубов дружинников, а толпу искателей вокруг и вовсе обратил на свою сторону парой слов.

Когда я оскалился в улыбке, Зубов дернулся, как от удара. На мгновение показалось, что он сейчас сорвется. Нападет, врежет магией или прикажет своим людям взяться за оружие.

И на помощь рассчитывать не стоило: местные вояки без труда держали в узде заезжих вольников, однако в разборку сиятельных князей лезть не спешили. Я краем глаза увидел, как двое мужчин в форме — офицеры, судя по погонам и двум рядам золотых пуговиц — остановились чуть в стороне. Будто ждали, что случится дальше.

Но страха не было. Его вдруг сменила спокойная уверенность. Основа неторопливо оживала и скручивалась в тугую пружину, готовясь в один момент выдать всю доступную мне мощь Стража. Лишь крохи прежней силы — однако достаточно, чтобы пробить защиту Одаренного. Или превратить в пепел его людей. Нескольких — или даже всех сразу. Этих недомерков, жалких клопов, посмевших бросить вызов воителю…

Окажись на месте Зубова кто-то из старших братьев или сам Николай Платонович, все, пожалуй, и правда могло бы закончиться дракой. Но младший из князей не был бойцом ни по специализации, ни по своей натуре. И встретив упрямого и опасного противника, тут же поджал хвост. И начал делать то, что, похоже, умел куда лучше, чем вести бой.

Торговаться.

— Послушайте, Игорь Данилович, — тихо произнес он, подходя ко мне ближе, почти вплотную — так, что теперь его могли бы услышать разве что Жихарь с дядей. — Нам нет никакой нужды устраивать здесь погром. Мы оба знаем, что золото и все остальное в Отрадное принесли вольные искатели. И я готов закрыть глаза на это маленькое недоразумение, если вы скажете, где я могу найти этих людей.

Я снова улыбнулся. Мы с Полиной не ошиблись — Зубовы так и не догадались, что это я побывал в их лесном форте, и теперь искали свой кресбулат, Седого с сыновьями и какого-то безымянного вольника. И, разумеется, не спешили оповещать об этом людей государя.

Его сиятельство сам закопал себя окончательно — и я уже не стеснялся.

— Род Костровых не выдает тех, кто ему служит, — проговорил я. Тихо, но так, чтобы услышали все вокруг. И уже во весь голос добавил: — А вам, Константин Николаевич, могу посоветовать