Элегия смерти - Чжоу Хаохуэй

на сцену и цепями приковали руки Ду к кандалам на лодыжках.

– Как ты смеешь! Как ты смеешь мне угрожать?!

Начальник Чжан продолжал топтать проигрыватель, который разлетелся на куски. Разбился даже компакт-диск. Ду глухо стонал, как раненое животное. Он снова хотел прыгнуть на Чжана, однако кандалы не давали двинуться. Охранник слегка толкнул его ногой, и Ду опрокинулся на спину.

Пока он извивался на полу, торжествующий начальник Чжан присел на корточки рядом с ним и, тыча дубинкой в лицо противника, сказал:

– Ты хотел неприятностей – ты их нашел. Теперь счастлив?

Ду уставился на него налитыми кровью глазами и что-то прошептал. Начальника словно поразила молния; он замер, изумленно открыв рот. Через мгновение шок сменился яростью.

Начальник ударил Ду ногой в грудь. Затем снова затрещала дубинка. Боль опустошила разум Ду, отключив на время и зрение, и слух.

Заключенные, округлив глаза, смотрели, как начальник Чжан мучил Ду, безостановочно пиная и нанося удары электрошокером. Прошли минуты, прежде чем подчиненные набрались смелости оттащить Чжана в сторону.

– Начальник, успокойтесь. Вы его убьете!

– Остановитесь, на вас все смотрят…

Хор голосов привел начальника в чувство. Он указал на Ду, у которого изо рта уже шла пена.

– В изолятор его! Десять дней в одиночке!

Двое охранников поволокли Ду к дверям. Начальник Чжан стоял, уперев руки в колени и тяжело дыша. Заключенные переглядывались, гадая, что мог сказать Ду, чтобы вызвать у того такую ярость.

Последние слова Ду произнес тихо, никто в зале их не разобрал, зато прямо рядом с ним стоял Хан Вэньчжи. Он не только все слышал, но и понял, что имелось в виду. У каждого есть нечто ценное. Если вы возьмете чужое, кто-то может прийти за вашим.

«Начальная школа Фэнхэ, пятый класс, Чжан Тяньян, блок два, комната двести три…»

Любой отец сорвался бы после такой угрозы. Хан понятия не имел, почему Ду так поступил. Неужели он так дорожил компакт-диском, что потерял рассудок?

Пока заключенных вели обратно в камеры, Хан обдумывал ситуацию. Он даже сомневался, переживет ли Ду следующие десять дней в одиночной камере. Там практиковали не столько физические пытки, сколько психологические, и умели лишать человека всякого достоинства.

* * *

Прошло десять дней. Начальник Чжан явился лично, чтобы выпустить Ду. Когда он открыл дверь камеры, оттуда вырвался жуткий смрад. Чжан отпрянул и приказал подчиненному навести порядок. Охранник, стараясь не дышать носом, взял шланг и направил струю на силуэт у стены. Вода сливалась в отверстие в полу, забирая грязь и остатки еды. Ду сидел неподвижно, и только когда вода попала в нос, он начал отплевываться.

– Ты дышишь? Я думал, ты умер, – саркастически сказал охранник.

– Достаточно, – велел начальник Чжан. – Сними с него наручники.

Охранник расстегнул наручники и слегка пнул Ду ботинком.

– Вставай.

Тот, пошатываясь, попробовал встать, однако сил не хватило.

– Помогите ему подняться, – сказал начальник Чжан другому охраннику.

Даже после обливания от Ду Минцяна шел смрад. Двое охранников подхватили его под руки и повели к выходу. Спина несчастного оставалась сгорбленной – выпрямиться он, судя по всему, просто не мог.

Начальник Чжан стоял в дверях, ожидая, пока к нему притащат Ду.

– Ду Минцян, ты понимаешь, что совершил ошибку?

Ду с трудом поднял голову и уставился в лицо начальника. В пустых глазах мерцали слабые отсветы, словно он едва очнулся после комы.

Голос начальника Чжана смягчился.

– Одиночная камера – всего лишь средство воспитания, а не цель. Самое главное, чтобы ты усвоил урок. Понимаешь?

Ду криво улыбнулся.

– Пять лет, – проговорил он.

– Что? – переспросил Чжан.

– Мой приговор… – Ду сделал слишком глубокий вдох и закашлялся, а затем продолжил с улыбкой: – Всего пять лет.

Глядя на эту улыбку, начальник Чжан испугался. Он понял тогда, что, даже едва держась на ногах, Ду не сдался. После пыток и унижений не утратил присутствия духа.

За все десять лет в четвертой тюрьме начальник Чжан ни одного заключенного не боялся. Ду Минцян изменил это.

У человека, стоящего перед Чжаном, пятилетний срок. Что будет, когда через пять лет этот зверь выйдет на свободу?

Голова Ду покачивалась, однако он смотрел на Чжана с вызовом.

Наконец начальник взмахнул рукой.

– Уведите его.

Охранники отвели бедолагу в мастерскую. Все заключенные подняли головы. Ду Минцян был бледен, глаза ввалились, подбородок покрывала густая щетина, и он настолько ослаб, что охранникам приходилось его держать. Мокрая одежда прилипла к телу. Последние десять дней дались Ду Минцяну нелегко. Однако, судя по решительному выражению лица, дух его остался не сломлен. Никто не издал ни звука, а многие смотрели на собрата с откровенным восхищением. В тюрьме всегда ценилась сила. Отныне Ду будут уважать даже самые закоренелые преступники.

Охранники проводили Ду до его рабочего места.

– Шэнь Цзяньпин, дай ему задание.

Пин вскочил на ноги.

– Слушаюсь.

– Что творится в твоей камере? Вечно от вас одни хлопоты, – проворчал один охранник, уходя.

Пин положил перед Ду стопку картона.

– Принимайся за работу. Кем бы ты себя ни мнил, здесь ты всего лишь лобковый волос. И не забывай: каким бы длинным волос ни вырос, он никогда не дотянется до пупка.

Ду молчал, пытаясь прийти в себя. К нему подошел Хан.

– Отдохни. Работу я возьму на себя.

Ду кивнул в знак благодарности.

Через час настало время ужина. В столовой никто не хотел сидеть с Ду из-за исходящего от него отвратительного запаха. Это устраивало его и Хана – удалось спокойно поговорить.

– Что ж ты не сдержался? – сочувственно спросил Хан. – Чжан здесь главный, зачем ты его провоцируешь? В итоге он все равно сильнее.

Ду дожевал кусок и сделал паузу, чтобы перевести дух.

– Не слишком ли рано подводить итоги? – наконец сказал он.

– Ты не сдаешься? – поднял бровь Хан.

Ду не ответил. После десяти дней в одиночке он был голоден как волк и хотел скорее восстановить силы.

– Ты же умный человек, – продолжил Хан. – Зачем тебе эта война? Даже если хочешь отомстить, куда тебе торопиться?

Ду поднял на него взгляд.

– Я не тороплюсь. Пока не выйду, ничего предпринимать не стану.

– Хорошо. Я боялся, что ты теперь не сможешь остановиться… – Хан вздохнул и понизил голос. – Не забывай о нашем плане. Близок решающий момент, нужно правильно расставить приоритеты!

Ду молча смотрел на что-то у Хана за спиной. Тот обернулся и увидел Пина и Шаня, сидящих неподалеку. Снова повернулся к Ду.

– Обсуждают нас. Старайся вести себя как ни в чем не бывало. Они нас не слышат.

– Что говорил Пин в