Ветер плодородия. Владивосток - Николай Павлович Задорнов

Почему «вид на море»? Император был маньчжур. Маньчжуры происходят из страны, которая находится вдали от моря. Она отделена от него Кореей. Хай Хэ могущественному воображению императора, вероятно, никогда не видавшему моря, показалась морем; он знал, что море близко, что река втекает в него, но что там нет ничего хорошего, отмели ила, вой ветра, соленые волны. Поэтому красивый «вид на море» государственный ум избирает на тихой прекрасной реке с обильным торговым движением по соединенному с ней каналу. Ясно, что с тех пор все разворовано. Достояние императора служит для свиданий преступных шаек, а блохи упиваются кровью хорошеньких веселых девиц, которые за вознаграждение и наряды терпят не только укусы блох.

В день подписания договора, когда Бянь приезжал благодарить Путятина за содействие и советы, но раньше часом, сэр Джеймс, как всегда, был в одиночестве на прогулке в императорском саду.

Утренний вид на реку напоминает Элгину судьбу маньчжурского императора. Как старался Гао Дзун, как прославлено было его имя! И что остается от деяний великого человека? Возводится здание или переустраивается общество, а потом оказывается, что все это никому не нужно, все разграбляется, над подвигами и стараниями творца поколения народа смеются и глумятся. Они глумятся не только над тем, кто был творцом, они глумятся над теми людьми, которые в него верили, над целым народом, как над ними самими будут смеяться и глумиться в свою очередь.

Как император Гао Дзун, который обладал вкусом художника и опытом строителя, сэр Джеймс, невольно подражая ему, любовался в этот ранний час красивым «видом на море» и готов был впасть в наивность и поверить названию, хотя он меньше всего желал бы стать китайским императором. Да, это красивый, спокойный вид. Это море как в сентиментальных романах. Тут отдыхает душа. А Джеймс знает настоящее море. Сколько еще придется ему в жизни качаться на волнах, если он благополучно унесет ноги из Китая!

В императорском парке на аллее устроены горбатые возвышения с вычурными лесенками; гуляя, все время подымаешься вверх и спускаешься вниз. Ходьба с препятствиями. Искусственные живописные холмы неудобны. В своем имении Джеймс привык ходить по ровному месту, предаваясь привычным размышлениям. Архитектура китайского парка все время сбивает его с толку. Он согласен лазить по горам или скакать по холмам, но там, где это необходимо или доставляет удовольствие. А тут и лазание по холмам не получается. Спустившись по лесенке, потом долго идешь ровным местом и только раздумаешься, как тебе опять надо приноравливаться к новой лесенке. Мысль как машина работает под мерные шаги ног. И вдруг гора, вода, мост, лестницы…

Поднимаясь, опять видишь реку, водный путь к морю, в Шанхай и дальше — в Гонконг. Замирает ли сердце Энн? Сердце Джеймса слишком закалено.

Каким эстетом был китайский император! Хороший вид на море. Это путь к свободе. Или к тревогам, которые смутно угадываешь.

Когда снисходишь по лестнице искусственного холма и оказываешься среди грядок цветов, то чувствуешь себя на ровном месте, как в своем шотландском имении.

Какая встреча! Барон Гро на прогулке!

Послы часто встречаются в императорском парке.

Англичане добились своего лишь частично, выморили во дворце насекомых и вывели грызунов, за некоторыми исключениями. Этот дворец стал памятником уважения сэра Джеймса к древней цивилизации и рекламой современных гигиенических средств для оздоровления ветшавших городов.

Красная стена и золотая крыша дворца виднелись над розовым морем цветущих азалий.

Барон Гро излагал свои намерения. Здесь в будущем произойдет перестройка. Придется снести Ван Хай Лоу со всей его глупой роскошью.

— Здесь мы воздвигнем величественное здание кафедрального собора во имя господа нашего. А в застенном Тяньцзине появится торгующий всеми товарами Европы роскошный Маленький Париж.

Не первый раз барон Гро намекал на свое желание утвердить влияние Франции на севере Китая. Тяньцзинь для этого был подходящим местом. Французы, как бы не задевая интересов союзников, избирали для своей торговой и религиозной деятельности Тяньцзинь, перенося свою экспансию на север. Барон Гро, впрочем, вполне признавая, что на юге Китая, в Гонконге и его окрестностях, англичане создали особую зону, где они эксплуатируют по меньшей мере тридцать миллионов китайцев, тем не менее там же желал снести прочь ямынь поверженного Е и воздвигнуть на его фундаменте еще один величественный собор на деньги, которые получит Франция от китайской контрибуции и частично поделится с католической церковью. Отдавая пальму первенства британцам на Жемчужной, в дельте Кантонской реки, у Тигровой пасти и во всех портах юга. Сегодня подписание договора!

Сегодня начинается!

Час настал. Войска выстроились на набережной. Прибыл со свитой Элгин. Заиграл хор музыкантов. По набережной покатилось «Хур-рей!..»

На Хай Хэ сплошная линия военных кораблей. На мачтах флаги государств всего мира. За исключением России.

На набережной Хай Хэ сплошные сверкающие штыки. Сверкание шапок медных. Белизна соломенных шлемов. Миллион праздничных китайцев заполнили улицы, крыши, лодки, мосты. У многих в руках флажки, хлопушки, бумажные змеи и драконы, идет продажа пирожков и всякой снеди.

«Может быть, так и лучше? — подумал Джеймс, когда выходил из дворца. — Ведь временами, когда я погружаюсь в дела, то не помню Энн. Я чиновник более чем человек. Я не поэт и не художник, которому всегда кажется, что он влюблен первый раз в жизни. Впрочем, я забываю даже коллекции наших элгинских мраморов».

Кто поверит, что при начале торжества посол державы-победительницы помнит свою возлюбленную, с которой намеревался бежать в Австралию… И терзается от молодого офицера побежденной державы. Он чем-то похож на Энн! Из ревности и эгоизма Джеймс становится пылок. Как бы ни взывала молодость к своим правам.

А жена спрашивает, почему он не пишет, ей все сочувствуют, близкие в тревоге. Ее частый гость кузен Тимоти. Он холост.

Нет, Элгин владеет собой, умеет взять себя в руки, он не думает об Энн. Сам виноват.

Мановением руки Элгин привел в движение полки.

Торжественный марш начался.

Тем временем русские и американцы заполнили всю террасу второго этажа дома Ханя, наблюдая за шествием.

Впереди шагал английский полк в красных мундирах и в белых соломенных шлемах. Солдаты шли вольным шагом. Все вооружены штуцерами. Впереди полка оркестр музыкантов.

В богатых носилках дюжие китайцы несли на плечах лорда Элгина, за ним плыл в таком же паланкине адмирал Сеймур. И дальше целая вереница из тридцати носилок. Шествие двигалось по набережной в южную часть Тяньцзиня в кумирню Хай Гуань Сы.

В этой роскошной кумирне Путятин уже подписал! Имя его загремит в парламенте… В газетах столиц Европы.

Над красной крышей