АМБИГВЫ. Трудности к Фоме (Ambigua ad Thomam), Трудности к Иоанну (Ambigua ad Iohannem) - Преподобный Максим Исповедник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
<...>[740]
4. ...веруя, что Господь обрел опыт человеческих [страданий] по причине подобия нам без одного только греха.[741]
5. Ибо утверждать, что [Божество] одержало верх по другому логосу, сущностно определяющему воспринятую природу, [было бы] неосмотрительно, чтобы не [оказалось, что] мы не признаем различие [Божества и] умственно одушевленной плоти в природном качестве после единения – [плоти], побежденной лучшим и не предоставляющей никакого свидетельства собственного существования. Посчитав так, Севир,[742] нечестивого Аполлинария еще более нечестивый ученик, утверждал, что Христос есть единая сложная природа, и энергия у Него одна, тем самым очевидно отторгнув Его и от Отца и от матери и по природе и по энергии. Ибо если Христос, по мнению Севира, есть сложная природа, то, конечно же, Христос сложен по природе. Если же Христос по природе сложен, то, стало быть, Христос – и по природе Христос. Если же, по мнению Севира, Христос есть по природе Христос, то Он не единосущен ни Отцу ни матери, ибо и Отец по природе не Христос, и мать по природе не Христос; и получится, что Христос есть промежуточная природа, обладающая соответствующей энергией, которая эту [природу] сущностно определяет – что нелепо. «Ибо некую» природу, «среднюю по отношению к ним», то есть к Богу и творению, «либо не причастную ни тому ни другому, либо сложенную из обоих, не придумали бы и вымышляющие козлооленей».
6. Потому не будем отрицать единение, чтобы не возымело силу разделение Нестория, творящее для нас невиданное идолопоклонство;[743] [не будем] и отвергать различие, чтобы не проникло тайком нелепое слияние Аполлинария, привносящее нам возникновение новой природы; но [единение] благочестиво признаем в тождестве единой ипостаси сущностно различающихся, а [различие] исповедуем в инаковости (ἑτερότητι) природной особенности (ἰδιότητος) соединенных по ипостаси, никакое природное [свойство] ни того, ни другого не усекая, не скрадывая и не повреждая – чтобы, нанеся какой-либо ущерб логосу бытия и бытия-по-природе (πεφυκέναι), нам не лишиться всего (ибо у несовершенной природы никакого логоса нет) и не быть осужденными на то, чтобы получить в удел несовершенное спасение или вообще всего спасения лишиться, по причине боязни или неведения, во вред себе, претерпев или соделав отчуждение от него.
7. Ведь Бог по природе, став по природе поистине человеком, есть всецело истинно Бог и всецело истинно человек, без ущерба обладая всеми [свойствами], посредством которых природно постигается каждое из этих двух, кроме одного только греха, который ум изобрел, движимый вопреки природе; ибо Он не был бы поистине ни одно из этих двух, если бы считался [нами] ущербным в отношении обоих. Если же Он есть всецело и то, и другое, ибо без ущерба обладает всеми [свойствами], посредством которых природно созерцается каждое из этих двух, то будем понимать [слова] «[лучшее] одержало верх» так, как было показано; веруя, что поистине Творец всего был зачат в девственном чреве, как Он пожелал – Божество же Его осталось неизменным – и воспринятую природу соделал Своей Собственной, невыразимо став ее ипостасью от самого зачатия. По ней (я имею в виду природу) родившись от матери, Сам предвечно Рожденный от Отца был человеком, не имея ущерба по природе, равно как и Богом. А если тот же Самый не имел ущерба в отношении каждого из двух (ибо Он совершенен в отношении обоих), то ясно, что вместе с природами, ипостасью которых Он был, Он обладал и их сущностными движениями, единением которых Он был – [обладал ими] как присущими Ему по природе и взаимно сращенными неслитно, по тропосу единения; без каковых [движений] было бы непознаваемо, что, кто и как Он есть; пусть даже Севир и Аполлинарий и уклонялись (ἐξέλειπον),[744] доказывая ущербность (ἐκλείψεις) природных особенностей Его умственно одушевленной плоти, чтобы, по-манихейски наделив Бога одним лишь пустым обликом в образе плоти, или, точнее говоря, [одним лишь] наименованием, показать Его лишенным истинного [существования] в действительности.
III
1. Из толкования на Послание к Гайю святого Дионисия, на [слова]: «и [совершая] все остальные [действия]; каковыми самолично двигая воспринятую природу (ибо она и стала поистине Его [природой] и называется [таковой]), наподобие души, природно движущей сродное [ей] тело, или, говоря в собственном смысле, без превращения став тем, чем действительно является наша природа, неложно исполнил ради нас домостроительство».[745]
2. Я восторгаюсь твоей премудростью, о поистине возлюбленный, и не прекращу поражаться ее мощи – ибо вопрошая, ты наставляешь, учась – умудряешь, принижая себя – превозносишь, и посредством одного достигаешь противоположного, во всем и по отношению ко всем подражая спасительному и человеколюбивому истощанию Господа. Восприняв от Него «дух кротости»,[746] безупречное учение, ты задал и следующий вопрос: «Всякое ли вообще движение у Христа мы считаем единым и Божественным, или и здесь сохраняется движение „души, посредничающей“[747] между Богом-Словом и плотью, к каковой [душе] по определению благочестивого Григория природно возводятся и страдания плоти?»,[748] и [тем самым] ты немногими словами посвятил всех в ведение благочестия,[749] показал, что нет ничего неуязвимее Истины, избегающей обманного пустословия честолюбцев, но взыскующей словно неких опресноков, способных по нищете духа освободить от соли страстей и, подобно рыбарям, избавить от мирских искушений, словно от волн, не терпящих ничего фарисейского, не возносящихся, причастных пламени ведения, отчего им и вверяется благовествование. В их числе и тебя, освященный, по причине подобного расположения [Истина] взыскала, обрела и вверила [тебе] «служение слова»;[750] ты не получил по жребию преходящее достоинство, даруемое человеческим волеизъявлением – ты обрел благодать, Богом присужденную и подобающую тебе по чистоте жизни; ты по-апостольски учишь слову о воплощении Господнем, утверждая, что «посредством умной души» Он соединился с плотью и
