Хранитель талисманов. I - Юлия Давыдова

– Утро?

Он вскочил с кровати, в два прыжка оказался у окна. Яркое солнце заливало светом двор. Все парни, включая Ивана и какого-то нового мужика, одетого в длинную рубаху, мешковатые штаны и лапти, толпились на крыльце.

Никита подхватил одежду, вылетел в коридор, на ходу залезая в брюки. В передней его встретила Софья в ночной сорочке, сонно потирая глаза.

– Ой, а ты чего так рано встал? – спросила она.

Никита быстро поцеловал её в щеку:

– По-моему, я поздно встал, кто это там пришёл?

– А… – Софья потянулась. – Это Хатат, наш специалист по бане, без него никак.

– А что вчера было?

Софья изобразила удивление.

– Как я в кровати оказался? – уточнил Никита.

– Ножками, ножками. Зашёл в дом и пошёл спать.

Женщина, сонно зевая, оправилась на кухню, а Никита, покачав головой над Софьиной версией событий, поспешил на крыльцо. Парни встретили его дружным:

– Доброе утро!

Хатат протянул руку для приветствия. Он был на много выше Ивана, ещё здоровей. Волосы чёрные, лицо смуглое, и странные глаза – тёмные, будто одни большие зрачки без радужной оболочки. В них вдруг вспыхнули красные искры и мгновенно погасли. Никита вздрогнул, сразу оглянулся на остальных, может, кто-то ещё счёл это необычным? Но никто не обратил внимания.

– Рад, рад,.. – погудел мужик басом, пожимая руку худого парня, – …давно наслышан.

У Никиты возникло чувство, что пальцы сейчас треснут, но он, конечно, только приветственно кивнул в ответ.

– Значит, планы у нас такие, – начал Станислав, – мы с Димкой и Севиром сейчас в лес, навяжем веников. Рир останется, уберётся в банях и воды натаскает. Никит, на тебя наряда нет. Ты на отдыхе, иди к Софье, она завтрак обещала.

Получив указания, все быстро разошлись. Парни отправились в лес, Иван с Хататом растапливать печи, Рир наводить порядок в банях, а Никита в дом. Софья и Дарья уже накрыли стол, заварили чай и тоже присели с гостем за кружечкой.

Никита, несмотря на жёсткие правила больничной диеты, накинулся на еду, как голодный зверь. Уплетая за обе щеки блины, он полюбопытствовал:

– Как вы тут живете без телевизора? Как к вам новости доходят?

Вопрос рассмешил Софью. Она показала рукой в открытое окно, туда, где на ветке дерева, растущего в метре от дома, сидела птица. Это был сокол, но Никита удивился его облику. Перья птицы сверкали не естественно, словно на них было золотое напыление.

– Чем не почтальон? – улыбнулась женщина и тихо посвистела.

Сокол слетел с ветки на подоконник. Очень умный, совсем не птичий взгляд окинул Никиту и повернулся к Софье.

– Нет, – улыбнулась она. – Не послание, Дитир, просто похвастаться тобой хотела.

Сокол наклонил голову, словно сделав поклон, и вылетел на улицу.

– Ого! – высказался Никита. – Учёная птичка?

– Нет, просто умная, – засмеялась Софья.

В переднюю зашёл Рир.

– Всё, – отчитался он, – чистота и кадки полные.

– Садись, – пригласила его Софья. – Расскажи что-нибудь Никите, а то с нами скучно.

Тот покачал головой:

– Софь, ну что ты.

Рир налил себе чай, взял блин.

– Да что рассказывать? Иван говорил, какой хороший мальчишка у Елены растёт. Мы как-то подарок тебе выбирали, на пятнадцатый день рождения, по-моему. Все магазины объездили, пока…

Он внезапно замолк, вопросительно взглянул на Софью.

Никита не заметил этого взгляда, потому что от слов Рира на душе внезапно стало тяжело. За столькими событиями одного дня, он только сейчас задумался о том, что в этом доме о нем всегда знали.

Софья улыбнулась.

– В этом доме тебя всегда ждали, – сказала она, – с самого твоего рождения.

Никита вздрогнул, удивлено посмотрел на Софью. Так явно показалось, что она прочла его мысли.

– Но были и есть причины, по которым это открылось тебе только сейчас, – твердо добавила женщина. – Не обижайся на Ивана, если бы право принять решение принадлежало ему, он никогда бы вас не оставил.

Никита покачал головой:

– Даже в мыслях не было. Он об этом переживает?

– Очень, – кивнула Софья.

– Это я виноват, спрашивал больно много. Скажу ему, как вернётся, чтоб перестал. Просто…

В какой-то момент Никите захотелось сказать, что жить осталось не так уж долго, а полтора дня, проведённые здесь, стоят не меньше половины всей отпущенной жизни. Никто ничего ему не должен. Просто жаль, что Иван не позволил этого чуть раньше.

Никита, наконец, справился с эмоциями, поблагодарил Софью за завтрак и пошёл в комнату. Женщины проводили его взглядами, переглянулись. На лицах обеих появились улыбки.

Никита сел на кровати, стараясь не делать лишних движений. Боль опять скапливалась, опять разрасталась. С каждым ударом сердца тихо вспыхивала, словно потухший, но ещё горячий внутри уголёк, грозящий снова запылать, если кто-нибудь по неосторожности на него подует.

Парень вытащил из сумки вторую упаковку таблеток, взял целую пригоршню в рот, но, едва почувствовав знакомый привкус горечи, выплюнул. Сил проглотить это, не было.

С улицы раздались весёлые голоса. Похоже, все вернулись.

– Хатат, куда веники?

– На лавку.

– Не поместятся!

– Утрамбуй!

Никита вышел в коридор и увидел, что двери девичьих спален открыты. В них никого не было, а снизу доносились звонкие голоса:

– Дайте блин!

– Софья, а где варенье?

Хатат громко позвал с улицы:

– Русалочки мои! Баня готова!

Судя по топоту вся девичья половина убежала во двор, прихватив блины с собой.

В передней Софья раздавала парням полотенца.

– Никита, иди сюда! – весело сказала она, увидев его на лестнице.

– Софь… – он покачал головой, – я подожду.

– Чего? Снега летом? – усмехнулась та.

Женщина вручила Никите полотенце, не принимая возражений, и отправила в дверь:

– Вперёд!

Обе бани дымили. Возле одной красовалась горка из босоножек, и висели девчоночьи сорочки. Во вторую как раз заваливалась толпа парней. Из открытой двери дышало мокрым теплом, и поднимались струйки пара. Иван уже без одежды собирал в охапку веники, сложенные на лавке.

– Никит? – позвал Рир, вися одной ногой на пороге бани. – Пошли, сердце у тебя нормально бьётся, выдержишь.

– Прям кардиовизор, – покачал головой Никита. – Откуда знаешь, как у меня сердце бьётся?

– Слышу, – отмахнулся Рир.

Иван подтолкнул племянника к двери:

– Заходи страдалец, все хорошо будет.

Сопротивляться явно было бесполезно, так что Никита вдохнул горячий воздух и шагнул внутрь.

Пока он сидел на нижней полке, парни отхлестали по первому венику. Иван окатил себя холодной водой, смывая десяток другой листьев, прилипших к спине.

– Ух, хорошо! – завыл он и кивнул Никите на верхнюю полку. – Ложись.

– Да нельзя мне.

– Ложись, говорю!

Рир подтолкнул парня веником:

– Давай!

– А, чёрт с вами! – сдался наконец Никита.

Первые же шлепки берёзового веника напомнили ему, как давно он не был в бане. Живое тепло приятно пошло сквозь тело, расслабляя мышцы.

– Нежнее, нежнее с болящим, – смеялись парни.

Через несколько минут Никита, не заметив как, задремал. Голоса и смех ещё слышались, но туманная дымка уже уносила его далеко, далеко. И где-то в незнакомом месте, среди разрушенных строений, вновь возник белый волк, окидывая его хищным взглядом…

Иван опустил веник. По бане расходился аромат сон-травы, аккуратно вплетённой в ветки берёзы. Парни быстро распахнули двери до улицы. А то и самим можно было уснуть. На порог поднялся Хатат. Иван кивнул ему:

– Позови Арнаву.

Во сне Никита прятался за разрушенными колоннами странного белого города от зверя, идущего за ним по пятам. Небо вспыхивало красным, словно древние боги в ярости поджигали облака. Внезапно, рычание раздалось совсем рядом, и волк бросился на него, сваливая на камни. Никита выставил руки, защищаясь, но… белый зверь ткнулся носом в его ладони, игриво толкнул и отступил, исчезая в луче света, озарившем город сквозь облака. Они расходились, светлея всё больше, пока белая пелена не заволокла взгляд, и странный гул не поглотил сознание.

Ледяная вода потекла в лёгкие, замораживая дыхание, наполнила собой всё тело. И оно будто стало медленным течением, сквозь которое внезапно прошли сотни быстрых ручьёв. Что-то тяжёлое и вязкое вышло через кончики пальцев, сопротивляясь, цепляясь.

Никита открыл глаза и увидел Арнаву. Её глаза источали синее пламя, по волосам бежали серебряные искры, и кожа вспыхивала замысловатым рисунком. Она улыбнулась, провела рукой над его лицом, заставляя вновь опустить веки. И на сей раз, это не было мигом.

В комнатах гулял ветер. От сквозняка двери спален бесшумно открывались, застывая на мгновение, и снова приходили в движение, словно ветер заглядывал в каждую комнату, настойчиво что-то ища. С улицы раздавался смех, парни и девушки до сих пор поливались водой, гоняясь друг за другом с полными вёдрами.