Хранитель талисманов. I - Юлия Давыдова

Хранитель талисманов

I

Юлия Давыдова

Иллюстратор Юлия Давыдова

© Юлия Давыдова, 2017

© Юлия Давыдова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-0570-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Гроза шла издалека, освещая небо беззвучными вспышками. Ни дождя, ни ветра, только вспышки. На мгновение из темноты выхватывало верхушки деревьев, крышу центрального здания и больничных корпусов.

В коридорах стояла полная тишина. Пластиковые двери изолировали любые шумы в помещениях, даже тихие шаги медсестёр ночной смены.

Никита приложил руку к стеклу. За прозрачной преградой армада ночных облаков единым фронтом наплывала на россыпи городских огней вдалеке, поглощая золотые цепочки одну за другой.

– Только не проходи мимо, – с надеждой прошептал парень.

Вдали приглушённо прогремел гром, словно пообещав скоро быть, и снова все стихло. Никита отвернулся от окна. В очередной раз взглянул на стойку капельницы у своей кровати и едва начатые пакеты с лекарством. Медсестры это утром не одобрят, но он больше не мог. Вены искололи настолько, что кровь буквально выливалась из них, расползаясь в сиренево-синие пятна под кожей.

За дверью прошло большое светлое пятно, и в коридоре раздались приглушенные голоса. Голоса, ночью, в корпусе? Это глобальное событие для этого места.

Никита прислушался. Главный врач Евгений Николаевич, мама и кто-то ещё. О чём-то спорили. Особенно Евгений Николаевич. Его голос становился всё громче, хотя кричать посреди ночи для главврача было совсем не свойственно. Никита осторожно приоткрыл дверь.

Евгений Николаевич гневно говорил маме:

– Елена Алексеевна, я понимаю, что вы сейчас хватаетесь за любую возможность, но ведь это чистая авантюра! Ваш сын едва ходит, а вы хотите отдать его каким-то родственникам!

– Ни каким-то родственникам, – обиженно вставил кто-то.

– Я своё последнее слово сказал, – резко ответил главврач.

Никита приоткрыл дверь чуть шире. Спиной к нему стояла мама, все ещё в белом халате, так и не сняв его после смены, а сбоку в тени высокий мужчина. Судя по тому, сколько места он занимал в коридоре, очень здоровый. Стокилограммовый санитар рядом с ним казался скромным школьником.

На несколько минут воцарилась тишина. Мама молчала, сложив руки на груди.

– Елена, – наконец сказал Евгений Николаевич, – поймите разумность моих слов. У вас рука поднимется подписать отказ от госпитализации? Иначе я отказываюсь нести ответственность за вашего сына.

Мама повернулась к подпиравшему стену здоровяку.

– Иван, – произнесла она. – Это действительно невозможно. Ты просишь отпустить его с тобой на целых два дня…

– Всего лишь на два дня, – поправил тот. – Сорок восемь часов и я привезу его обратно. Хочешь, расписку напишу?

– Да нужна она мне… Иван, послушай, Никита должен постоянно находиться в стационаре. Существует высокий риск инфицирования или развития тяжёлого кровотечения. Он проходит курс лечения, который нельзя прерывать.

– Кто сказал? – Иван сложил руки на груди. – Ты своей медицине больше веришь или мне?

Мама при этих словах замолчала, ещё минуту раздумывала, затем утвердительно кивнула и повернулась к Евгению Николаевичу.

– Документы оформим завтра. Я поговорю с сыном. Думаю, он возражать не будет.

Главврач обречено отмахнулся:

– Это самая большая ваша ошибка.

Никита закрыл дверь. Смысл ясен, дальше можно не слушать. Хорошая идея – уехать из больницы хотя бы на два дня. Бросить к черту все процедуры и просто удрать.

Он вернулся к кровати, подобрал висящую иглу и ввёл её в вену. Болезненное ощущение от металла внутри заставило сердце замереть.

Витиеватая молния расчертила небо за окном, всколыхнулась листва на тополях и тонкие верхушки наклонились под натиском грозового ветра. Его сильный поток ударил в стекло, пробуя преграду на прочность.

Не найдя себе входа в наглухо закрытых пластиковых окнах, ветер ринулся в здание через вентиляционный канал, и наконец, пробившись внутрь, настойчиво застучал по жестяным стенкам.

Никита открыл клапан капельницы, слушая его зовущий гул.

– Не жди меня, – прошептал он.

Ветер взвился по шахте в то же мгновение, оставив парня в полной тишине. Но уже в следующий миг за окном мелькнула тень – ветка дерева с грохотом врезалась в стекло и исчезла, рухнув вниз. Никита лёг на кровать, разглядывая оставленный ею рисунок трещин.

– Тише, ветер, – кивнул он, закрывая глаза. – Уже скоро. Заберёшь меня в рай. Если примут.

Утро встретило ярким летним солнцем, на удивление приветливо светившим в палату сквозь покалеченное стекло окна. Капельницы, как обычно, убрали в четыре утра, так что Никита свободно потянулся на кровати. Боли нет. Уже неплохо. Он приподнялся на локтях, намереваясь посмотреть на часы над дверью, но вместо этого наткнулся взглядом на Ивана.

Тот сидел напротив него с сияющей физиономией, и при дневном свете Никита дядю не узнал. Ивану должно было быть около сорока, но на свой возраст он не выглядел. Коротко стриженные русые волосы и голубые глаза делали его похожим на семнадцатилетнего мальчишку.

Никита сел на кровати.

– Я, кажется, тебя видел последний раз в пять лет, – сказал он.

Иван улыбнулся:

– В четыре. Помнишь меня?

– Не очень. На улице встретил, не узнал бы.

– И я б тебя, – кивнул Иван. – Такой карапуз был, а смотри какой вырос. Вчерашний разговор весь слышал?

Никита вздрогнул, а дядя, заметив это, отмахнулся:

– Да хорошо, что подслушал, что решил-то? Хочешь отсюда выбраться? На машине с ветерком погонять?

Тон голоса стал серьёзнее, но смотрел он по-прежнему с весёлым огоньком. Словно сидел сейчас не в раковом корпусе, а на рыбалке и, закинув удочку, ждал – клюнет рыба или нет.

Никита не сразу ответил. Непривычно было за последние месяцы вот такую жизнерадостную улыбку видеть, и не поймёшь: то ли издевается, то ли правда верит, что сил хватит на поездку.

Он наконец кивнул:

– Да, хочу.

Иван с интересом смотрел на парня.

– А куда едем, не спросишь?

– Куда угодно, – ровно ответил Никита.

– Ну и нечего тут сидеть тогда, – сказал его дядя, поднимаясь с кресла. – Поехали.

– Что, прямо сейчас? – удивился Никита.

– Конечно, – невозмутимо кивнул Иван. – А ты хочешь больничного завтрака дождаться? Давай спускайся, я тебя жду у служебного входа.

Он быстро вышел из палаты, а Никита остался сидеть на кровати в размышлениях. Может, это все розыгрыш? Своё нахождение в онкологическом центре он давно воспринимал, как заточение в камере смертников. Лишь дата казни всё время переносилась на неопределённый срок. Мысль сбежать отсюда не ослабевала с первого дня и, несмотря на предупреждения врачей, назло всем Никита вставал, ходил и даже прыгал, превозмогая слабость каждый новый день. Но он чувствовал, что скоро силы закончатся. Их высасывали белые стены, гладкие полы, воздух, запертый между пластиковыми преградами, больничные запахи и тихие шаги – такие, словно все здесь боялись потревожить смерть. И ещё уставшая мама. Её заплаканные глаза и тяжёлое дыхание, так наполненное отчаянием. Она, конечно, улыбалась, едва поймав на себе его взгляд, старалась говорить весело и непринуждённо, но Никита безошибочно понимал её состояние.

Он сидел ещё минуту, потом встал, забрал одежду из шкафа и начал одеваться. Надо бежать! Пока никто не передумал.

Выйдя в коридор, Никита сразу натолкнулся на маму.

– Всё, я поехал, – он коротко поцеловал её в щеку, намереваясь быстрее добраться до улицы, но Елена с улыбкой удержала его за руку: – Не торопись! Иван только вышел. Сотовый взял?

– А-мм… сейчас, – Никита собрался было вернуться в палату, но мама отмахнулась: – Возвращаться плохая примета.

Она положила в карман сына свой второй телефон и серьёзно приказала:

– Будь на связи. Таблетки пить через каждые два часа, у Ивана в машине полный комплект, я ему все объяснила. Капельницу ставить умеешь, если что.

Никита утвердительно кивнул и спросил:

– Куда я еду?

– К дяде Ивану и тёте Софье. Это его жена, – ответила Елена, поправляя воротничок его рубашки. – В гости на два дня.

– Далеко?

– Точно не знаю, говорит километров сто.

– Всего?

Никита удивился. Таинственный дядя, известный только по открыткам и маминым словам, должен был, по меньшей мере, жить в Китае.

– Если он рядом с нами, почему никогда не приезжал? – спросил Никита.

– Откуда же мне знать? – невозмутимо пожала плечами Елена. – У каждого своя жизнь. А у Ивана она страннее некуда.

Она, наконец, оставила рубашку в покое и спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

Никита энергично закивал головой.