Хроники Воздушной Пустоши. Искатель - София Рэй

и Са-Джу оставил Мартина. Он просто повернулся и ушёл вдаль своей беззаботной походкой, растворяясь в клубах дыма и пара. Но когда юноша уже садился в вагон, то услышал:

– Удачи тебе, Ма-ар-ти-ин! Ещё увидимся!

На что тот не мог не улыбнуться.

3.В ожидании

Дорога предстояла не очень долгая. Парорельс быстро набрал ход, и вот уже за окном стали появляться поля и луга. В вагоне почти не было пассажиров и Мартин сидел в купе один.

«Тем лучше» – подумал юноша.

Спать ему не хотелось, и он просто смотрел в окно на открывающийся неведанный ему до сих пор мир. Вот ещё недавно были одни только зелёные луга, а теперь его взгляд приковало огромное, простиравшееся на неизвестное расстояние море подсолнухов. Жёлтые и оранжевые, они радовались солнцу, немного покачиваясь от встречного ветра так, что казалось, будто они машут проезжающим мимо них пассажирам.

Немного погодя Мартин проголодался и достал из сумки внушительный свёрток, заботливо подготовленный для него Са-Джу. Паёк включал в себя целую дюжину картофельных и капустных пирожков (невероятно вкусных, как оказалось), несколько яблок и флягу гречишного чая.

Помимо еды, в сумке были: «ценный груз» – небольшой предмет, завёрнутый в несколько слоёв пергамента, чистая одежда, гигиенические принадлежности, перьевая ручка и кое-что ещё – деревянная коробочка, что находилась на самом дне, и которую юноша не сразу заметил.

Открыв её, Мартин был приятно удивлён.

Это оказался подарок от Са-Джу – дневник в кожаном переплёте, превосходной ручной работы. Уголки были отделаны латунью, а сам он застёгивался на тугой ремешок. Внутри, в небольшом кармашке для бумаг, Мартин обнаружил послание, написанное небрежным размашистым почерком:

«Мне такая вещь без надобности, но я решил, что тебе она вполне может сгодиться. Попробуй записывать туда свои мысли и воспоминания – чую, тебе ещё многое предстоит вспомнить. Да, и ещё – не забывай о старом добром Са-Джу – приезжай, как сможешь. Я напишу свой адрес на обратной стороне, но почта от меня здесь не близко, а местные почтальоны и в жизни не найдут моей лачуги, так что отвечать я смогу не часто.

P.S: Знаю, мы это уже обсудили, но на всякий случай написал время и место, куда передать свёрток (не слишком-то я доверяю твоей памяти, ха!). Верю, что ты не подведёшь, и всё же попрошу – не опаздывай.

Также, набросал тебе небольшую схему города. Попробуй поискать ночлег на окраинах Среднего Мерида (в Нижний тебе соваться точно не стоит!) – в местных тавернах может быть не слишком уютно, но на первых порах вполне себе сносно.

P.S.S: Джадо шлёт тебе привет! »

Лицо Мартина расплылось в улыбке:

«Са-Джу, ты не перестаёшь меня удивлять…»

Вдохновлённый, он решил сделать в дневнике первые записи и тут же взял ручку. Но как только её стержень склонился над бумагой, юноша замер – воспоминания?.. Разве что клочки, нелепые обрывки… Он снова устремил свой взгляд в окно: подсолнухи сменились на россыпи диких цветов, всходящих у подножия луга, а те, в свою очередь – на высокие лиственные деревья. Однако, Мартин думал совсем не о пейзаже. Рука так и осталась приподнятой в полусогнутом положении, а её хозяин тем временем витал уже где-то далеко – гораздо дальше отсюда…

Спустя какое-то время, Мартин вновь окинул взглядом чистый лист. Кончик пера неуверенно заскрипел по желтоватой бумаге, но с каждым нажимом становился всё смелее и настойчивее. Теперь юноша с трудом сдерживал поток мыслей, боясь упустить хоть одну – словно от выводимых им слов зависело нечто важное – будь то его или чья-то судьба:

«Не уверен, пишу ли я в пустоту или мой сон действительно что-то значит… Но как бы там ни было – в моих мыслях ты существуешь, а для меня и это не мало.

Моя память оставила меня, все мои вещи умещаются теперь в одной сумке, а впереди – неизвестность и только. Всё самое ценное, что есть у меня – моменты. И ты среди них. Когда-нибудь всё это станет воспоминаниями, и я хочу, чтобы впредь они обретали форму. (Ненадёжно это – всё хранить в голове.) И раз уж писать, то писать кому-то, неважно, дойдёт ли письмо до своего адресата. Отныне ты будешь хранить мои воспоминания…».

Подсолнуховые поля закончились, уступив место зелёным лугам. Мартин так увлёкся письмом, что не заметил, как настал полдень. Он рассказал обо всём, что с ним произошло, начиная с того момента, как он очнулся в пустыне, и заканчивая подарком Са-Джу. Закрывая дневник, юноша почувствовал облегчение – теперь уж, если память опять его подведёт – он сможет её восстановить.

В его купе так никто и не сел и поначалу юноша был этому даже рад, но к середине поездки начал испытывать странное гнетущее чувство. Пейзажи за окном стали какими-то однообразными и уже не приковывали к себе взгляд так, как в начале.

«Кто я?..»

«Куда направляюсь?»

«Кто меня ждёт?..»

Мартину вдруг захотелось, чтобы эта поездка никогда не заканчивалась. Ведь здесь так спокойно…

Под конец пути в купе села женщина средних лет: худая, с немного растрепанной причёской и тревожным взглядом. За всю поездку она, как и Мартин, не проронила ни слова, и вскоре вышла на предпоследней станции. В полудрёме парень расслышал название станции – «Свет».

Следующая остановка должна была быть конечной, и когда парорельс начал сбавлять ход, все пассажиры, включая юношу, выстроились в ряд по направлению к выходу. Некоторые из них перешёптывались и Мартин невольно подслушал:

– Вы видели её?..

– Бедняжка, должно быть неместная…

– А я бы не рискнула сидеть в одном вагоне с… – завидев Мартина, произносившая это женщина испуганно попятилась и устремилась обратно вглубь состава.

Стоявший рядом пожилой мужчина на это лишь усмехнулся и вполголоса обратился к юноше:

– Не обращай внимания…

Парень хотел было спросить, что имела в виду та женщина, но парорельс начал громко гудеть и весь вагон затрясся.

– Прибыли! – радостно крикнул кто-то.

Когда тряска закончилась, люди принялись активно пробираться к выходу и пожилой мужчина пропал из поля зрения, а вместе с ним и мысли о произошедшем. Их сменили другие:

«Теперь уже совсем близко…» – подумал Мартин и спрыгнул вниз на платформу.

Очутившись на станции «Пути», он понял, почему её так назвали – на это намекали многочисленные разноцветные указатели с названиями и номерами платформ, от которых отбывали дирижабли.

Одна из табличек сразу же бросалась в глаза: «Мерид – платформа №7» – гласили большие оранжевые буквы.

Со всех сторон станции можно было увидеть, как причаливали и отправлялись в путь воздухоплавы самых разных размеров – от грузовых гигантов, до более компактных пассажирских моделей.

Мартин невольно просиял – в Гринстоуне дирижабли были редкостью. По большей части они служили для государственных и реже – для экономических целей (автономии этому городу было не занимать).

Ещё пятилетним мальчишкой он