Сестры Шред - Бетси Лернер

– Фокус в том, чтобы не спускать глаз с конфеты. – Кинг бросил мне еще одну, и я снова дернула головой. На этот раз драже попало мне в ухо и скатилось вниз по лестнице. Внезапно настроение у Кинга переменилось, он сунул пакет обратно в карман и собрался уходить. Мне ужасно хотелось, чтобы он дал мне еще один шанс. Было ощущение, что я упустила какую-то возможность, которая дается раз в жизни, хотя я не представляла себе, в чем она заключалась. В тот же вечер я подсмотрела, как Кинг и Сьюзен целовались в коридоре.

Олли появилась в гостиной в черных форменных сапогах, зашнурованных до колен, и изящном желтом сарафанчике с узором из крошечных ромашек. Мы собирались отметить мамин сорок первый день рождения в китайском ресторане «Золотая дверь», куда ходили по особым случаям.

– Это что такое?

– Это «Док Мартенс»!

– Какие-то фашистские сапоги!

– Ну мам!

– Ты не пойдешь в этом в ресторан!

В то время Олли начала закупаться в «Гудвил» и комиссионных магазинах. Она раздобыла в «Армии спасения» замшевую куртку с бахромой, по которой мне нравилось проводить пальцами. Когда мама сказала, что подержанная одежда – удел малоимущих, Олли тут же обвинила ее в презрении к беднякам. «Я не презираю бедных; как ты можешь так говорить? – искренне удивилась мама. – Просто не понимаю, зачем покупать подержанную одежду, если можешь купить новую».

– Где ты их взяла? – продолжила она допрос.

– Подруга дала.

– Что за подруга?

– Из спортклуба.

Я почти не сомневалась, что Олли стащила эти сапоги в магазине. Где-то за месяц до этого она завела меня в свою комнату, сняла куртку и показала две пластинки, засунутые сзади под джинсы. Олли ужасно гордилась тем, что смогла их пронести.

– Ты не боишься, что тебя поймают? – удивилась я.

– Нет, это драйв!

– А камеры наблюдения?

Олли ответила, что не каждому дано быть вором. Ей вообще нравились преступники из фильмов: Бутч Кэссиди и Сандэнс Кид, Бонни и Клайд, но больше всего – мошеннический дуэт отца и дочери в фильме «Бумажная луна». Впоследствии, когда ее все-таки ловили на краже в магазине или задерживали за хулиганство, она называлась именем Эдди Логгинс, которую играла десятилетняя Татум О’Нил. Я как-то читала книгу о преступниках и о том, как ФБР определяет, когда люди лгут. Чаще всего они при этом суетятся, поправляют одежду или прическу и уклоняются от зрительного контакта. А тот, кто честно излагает факты, якобы охотно смотрит собеседнику в глаза. Олли все это знала с рождения и могла наврать с три короба не моргнув глазом. Одежда, альбомы, обувь, рецептурные препараты – все они были для нее только первым шагом. Потом в этом ряду появились кредитные карточки, машины, друзья друзей, парни, супруги…

В тот раз Олли наотрез отказалась сменить обувь, и мама «временно» отступилась, хотя по дороге в ресторан обе сидели в машине насупившись. В ресторане был пруд с рыбками кои, а перед ним лакированная табличка с надписью красными буквами, стилизованными под китайские иероглифы: «Рыбок не кормить». Шустрые ярко-оранжевые рыбешки мелькали в воде между скользкими камнями. Олли стала прыгать по этим камням, как будто играла в классики. При этом она кидала через плечо в пруд сухую лапшу, как монетки в фонтан. Ее забавляла суета рыб, бросавшихся на угощение, а я боялась, что те вот-вот всплывут брюхом кверху или хозяева нас просто выгонят. Но и в тот раз ничего плохого не случилось.

За столом мама завела разговор на самую нелюбимую для Олли тему: о необходимости подавать заявку в какой-нибудь колледж.

– А давайте просто закажем поесть, – заныла Олли.

На соревнованиях по легкой атлетике к ней проявляли интерес представители разных спортклубов. Папа хотел, чтобы Олли получала спортивную стипендию; он и сам был спортсменом колледжа. Но мама патетически вопрошала: «Какое будущее у такой спортсменки?» И отвечала: «Учительница физкультуры?» Ей очень не нравилось, чтобы ее дочь стала спортсменкой. Она мечтала о совместных походах с дочкой на балет и по магазинам, обедах в ресторанах, о покупке нового комплекта одеял с подушками, который украсил бы комнату Олли в общежитии. Мама считала, что спорт – удел мальчиков, и вслух выражала беспокойство, что Олли может «попасть в лапы к неправильным людям».

– Да кто сказал, что я вообще собираюсь куда-то поступать?

– Не придуривайся, – отрезала мать.

Олли за это время не заинтересовалась учебой ни в одном заведении; она ссылалась на то, что тренировки и соревнования по легкой атлетике отнимают у нее все свободное время. Но так прямо высказалась впервые. Не пойти в колледж?

Когда мы поели, вокруг нашего стола собрались официанты, спели «Happy Birthday» и вручили маме блюдо жареных шариков мороженого с тонкими бенгальскими огнями, из тех, что все время заново вспыхивают. Впервые в жизни Олли не захотела их задувать. Она держала что-то у себя на коленях, покачивая ногой под столом, а мы втроем продолжали дуть, пока бенгальские огни не превратились в кучку пепла. Папа подарил маме набор синих лакированных ручек и карандашей; она притворно удивилась, хотя сама его выбирала. Я подарила коробку канцелярских принадлежностей. По мнению Лоррейн Шред, отправка благодарственных писем и открыток с соболезнованиями – один из краеугольных камней цивилизации, и она похвалила нас за полезные подарки.

Олли положила перед мамой прямоугольную коробочку для ювелирных украшений, без ленточки и оберточной бумаги.

– Что это? – спросила мама с некоторым подозрением.

– Открой.

Мама потрясла коробочку возле уха.

– Открой!

Мама открыла ее: там оказался золотой теннисный браслет.

– Бог ты мой! – воскликнула мама, вынимая украшение. – Где ты его взяла?

Она надела браслет на свое тонкое запястье и полюбовалась изящным узором. Вопрос о происхождении вещицы продолжал висеть в воздухе.

– Нравится?

– Потрясающе…

Олли торжествующе улыбнулась.

Официант принес счет и четыре обернутых целлофаном печенья с предсказаниями.

– Милая, ты первая, – сказал папа.

– Ини-мини, мани-мо, – начала считалочку мама, дотрагиваясь поочередно до каждого печенья.

– Да выбирай уже, – не выдержала Олли. – Быстрей, мам.

– Не торопи ее, – произнес отец так, словно мама принимала какое-то важное решение.

– У нее же сегодня день рождения, – добавила я.

Мама выбрала печенье, разломила его пополам и прочитала предсказание вслух:

– «Не держись за то, что приходится крепко держать». Хм-м, нужно будет подумать над этим, – сказала мама.

– «Через час ты проголодаешься», – произнес папа, глядя на свое предсказание. Это была его обычная шутка, и мы, как обычно, встретили ее восторженным стоном. Прежде чем я успела выбрать себе печенье, Олли разбила одно из них кулаком и вытащила предсказание