Сестры Шред - Бетси Лернер

фиолетовое платье с белыми колготками и готовилась шикануть ланч-боксом с картинками из «Затерянных в космосе». Поняв, что выгляжу на общем фоне как маленькая, я прибежала из школы домой с ревом и, срывая обложки с учебников, кричала маме:

– Мне нужны коричневые бумажные пакеты! Мне нужны джинсы! В них весь класс ходит!

– Зайка, – ответила мать, – я же учила тебя не быть конформисткой.

Следовать за толпой, быть «овцой» она считала самым отвратительным на свете. Так поступали немцы, говорила она в качестве пояснения. Но я не собиралась отправлять евреев на тот свет, я всего лишь хотела вписаться в коллектив. Я слишком поздно поняла, что моим главным преступлением в глазах одноклассников было то, что я поднимала руку на уроке слишком часто, отвечала слишком уверенно и всегда правильно. По-моему, даже учителям надоело вызывать меня в ситуациях, когда больше никто не изъявлял желания ответить. Некоторые мальчики, проходя мимо меня в коридоре, тянули руку вверх, изображая рьяного ученика, и издавали при этом звуки шимпанзе: «у-у, у-у, у-у!». Но я же никогда так не делала. Я поднимала руку прямо вверх на сгибе локтя и чинно помахивала ею, чуть согнув ладонь чашечкой, давая учителю знак без всяких звуковых эффектов. Когда я жаловалась дома маме, та отвечала: «Всезнаек никто не любит».

В седьмом и восьмом классах моим убежищем стала библиотека. Библиотекарша мисс Брин откладывала для меня книги: биографии Ньютона и Кеплера, теоремы и головоломки. В день выпускного я принесла ей подарок. Мисс Брин захотела открыть его при мне и пригласила меня в свой кабинет. После того как один из учителей физкультуры приставал в подсобке к футболистке, кабинеты учителей были для нас запретной зоной, но мисс Брин настаивала:

– Только попрощаемся!

У нее в кабинете стоял диван, покрытый бордовым бархатом, а стены были увешаны фотографиями ее кумиров: Иоганна Гутенберга, Томаса Эдисона, братьев Райт, Альберта Эйнштейна. Мисс Брин, как и я, любила науку, и ей, по ее собственному признанию, трудно приходилось в школьные годы; она узнала себя во мне. Она с гордостью сообщила, что теперь у нее есть собственная квартира, с микроволновкой и холодильником, который выдает лед прямо из дверки. Потом она призналась, что у нее есть мужчина, он на двадцать лет старше; как, по-моему, плохо ли это? Я понятия не имела, что ей ответить.

Мисс Брин была полной противоположностью моей матери: та открывала подарки неторопливо, разглядывала их, по-птичьи наклоняя голову в разные стороны, словно решала, понравится ли ей червячок. Мисс Брин сразу же сорвала ленту и разорвала упаковку. Увидев стопку платочков, она захлопала в ладоши и прижала их к груди.

– Я их обожаю. Спасибо!

Затем она обняла меня так крепко, что застежка ее джинсового комбинезона врезалась мне в щеку. Потом мисс Брин попросила меня подождать минутку: она тоже для меня кое-что приготовила. Подарок оказался книгой, явно наспех завернутой в бумагу.

– Открывай скорей! – Мисс Брин опустилась на диван. Бумага развернулась единым куском, как оригами.

Книга называлась «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей». Человек на обложке, Дейл Карнеги, своими коротко стриженными волосами и очками в узкой проволочной оправе напомнил мне доктора Менгеле, а идея показалась абсурдной. Влиять на людей? Я не могла никого заставить хотя бы посидеть со мной за одним столом в школьной столовой. Мое доверие к мисс Брин было подорвано; я поняла, что она, как и моя мать, считает меня недоделанной.

* * *

Играть в бридж я научилась летом между средней и старшей школой, наблюдая по понедельникам, как играет мама. Я помогала ей устанавливать карточный стол на тонких ножках, насыпать конфеты в хрустальные вазы и аккуратно выкладывать на красивое блюдо торт от Entenmann’s. У бриджа свой язык и своя логика, и я быстро разобралась в правилах. Потом мама узнала, что в местном колледже есть свой бридж-клуб, и я стала играть там по субботам. Студенты колледжа поначалу сомневались, стоит ли меня принимать, но увидев, как хорошо я играю, они даже принялись соревноваться за право поиграть со мной. Мне бы хотелось такого отношения и от сестры, но игра с Олли всегда заканчивалась плохо. Если я начинала выигрывать, она жульничала, меняла правила или уходила, подчас как бы нечаянно опрокинув столик и оставив меня собирать карты с пола.

Когда наша команда участвовала в первенстве штата по бриджу, который проходил в конференц-центре в Хартфорде, я встретила там много ровесников, интересовавшихся математикой и вообще наукой. Я надеялась, что мы все будем на равных, но иерархия выстроилась быстро. На вершине пирамиды был мальчик по имени Кинг. Большинство ребят пили пиво, а он потягивал бренди из серебряной фляжки, которую держал в заднем кармане джинсов. У него были черные волосы до плеч с вдовьим мыском на лбу, и от этого он был похож на британца. Он носил пыльник и кожаные перчатки без пальцев, даже за столом для бриджа. Я здорово запала на него тогда.

На второй день соревнований Кинг позвал меня прогуляться. Мы поднялись по лестнице с черного хода. Снизу доносился лязг кастрюль и подносов на кухне и запах жареной рыбы.

– Сьюзен – богатая сучка, – сообщил Кинг. Все знали, что они с Сьюзен год назад перепихнулись, но сейчас она от него бегает. Он достал из кармана куртки пакетик M&M’s с арахисом.

– Она вроде довольно умная. – Понятия не имею, почему я за нее вступилась.

– А-а, строит из себя недотрогу… – Он подбросил вверх конфетку и поймал ее ртом. – Все равно у меня есть другая подружка.

Потом Кинг сказал, что психиатр прописал ему препарат от гиперактивности, но большая часть таблеток отправляются прямиком в унитаз.

– Спасибо, конечно, но мне еще нужен мой мозг… – Он объяснил, что умеет определять, какие карты у кого на руках, без телепатии и рентгена, просто потому, что быстро просчитывает варианты. А лекарство ему мешает. Я никак не могла оторвать взгляд от его колена, торчавшего из дыры в джинсах.

Кинг бросил мне конфетку M&M’s, и я подпрыгнула за ней, как тюлень за куском рыбы. Драже попало мне в лицо, отскочило и упало на пол.

– Надо вот так, Шред, – усмехнулся Кинг и взял меня за голову своими огромными руками. Ощущения были настолько сильными, что я не выдержала и дернулась назад.

– Ого, спокойно, девочка, – произнес он, словно я была жеребенком, которого он пытался укротить. – Расслабься.

Он откинул мне голову назад, как это делала сотрудница салона красоты перед мытьем волос, и я почувствовала, как