Роковой подарок - Татьяна Витальевна Устинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зачем?!
Она и сама не знала. Но была уверена, что должна… посмотреть. Явится Раневский, прогонит, и она ничего не узнает.
Заходить ей не хотелось, и было страшно. Она надеялась, что Ромка её отговорит, не пустит.
Он почесал шею.
– Я с порога посмотрел, ну… увидел, как она лежит. Дальше не пошёл. Хочешь, зайди.
– Наверное, нельзя, – предприняла Маня последнюю попытку.
– Конечно, нельзя.
– Ну, я пойду.
– Иди.
Дом у помощницы Максима был чудесный – небольшой, чистенький и весь резной, видно, ей нравились наличники, коньки и балясины! И стоял прекрасно, прямо на границе заповедника. Дядя Николай домчал Маню за несколько минут.
Маня поднялась на крылечко, тоже всё в затейливой резьбе, повздыхала и зашла.
Внутри было тихо, пахло кофе и тикали часы.
Елена Васильевна лежала в гостиной у стола, раскинув руки и поджав одну ногу, как птица. Глаза открыты, вид как будто удивлённый.
…Как она сказала тогда? Все надежды на счастливую старость рухнули? На домик у моря, на яблоневый сад?
Они обе и не подозревали, что Елене не понадобятся ни старость, ни яблоневый сад! За неё всё было решено – какой-то человек пришёл и застрелил, и больше ничего не потребуется.
Всё кончилось.
Стараясь не смотреть на тело, бывшее раньше Еленой Васильевной, Маня по кругу обошла комнату.
Обстановка была выдержана в русском стиле – вот странно!.. Помощница казалась вполне европейской дамой, и ей, пожалуй, больше подошёл бы какой-нибудь скандинавский минимализм, нечто серое, узкое, длинное, каменное. Уж никак не петушки и вышитые накидки на подушки! Но всё наоборот – каменного и узкого ничего не было, а были как раз резные деревянные стулья, начищенный самовар на широком подоконнике, этажерка с шишечками, на этажерке – герань и несколько растрёпанных романов.
…Ещё должен быть толстый кот в корзине и вязание.
Маня поискала кота и не нашла.
…Как же так, уныло думала она. Был человек, вот только что он был, ходил на работу, переживал, думал, заботился, и вдруг его не стало.
Зачем? Почему?
Маня заглянула в соседнюю комнату, служившую, по всей видимости, кабинетом. Здесь помещались старинный письменный стол, громоздкий и неудобный, у Мани был очень похожий, торшер, обшитый бомбошками по краю, вытертое плюшевое кресло, полосатая козетка, на которой стояла недопитая кофейная чашка.
Маня вздохнула.
Она и сама не знала, что хочет увидеть.
На глаза ей попалась сумка Елены Васильевны – та самая, с которой она была на работе. Маня подошла и заглянула.
Сумка как сумка. Тонкие разноцветные папки с бумагами и всякие дамские мелочи.
Маня опять вздохнула.
С улицы послышался шум – заурчал автомобильный мотор, и какие-то люди заговорили громкими голосами. Должно быть, явился Раневский со свитой, нужно уносить ноги.
Писательница пошла было к выходу, но вдруг… вспомнила! Она метнулась к сумке, открыла, заглянула.
И перебрала папки.
Вытащила их на стол и снова заглянула внутрь.
Голоса звучали совсем близко, как видно, люди поднимались на крыльцо.
– Куда она могла их деть? – сама у себя спросила Поливанова. – Выложила? Куда?
И принялась выдвигать ящики письменного стола. Они застревали в пазах, выходили плохо.
– Что тут происходит?! – взревел следователь Раневский. – Опять вы! Что вы делаете?!
– У неё были фотографии, – выпалила Маня и потрясла застрявший ящик. – Она при мне положила их вот в эту сумку. Они куда-то делись.
– Да вы на самом деле чокнутая, что ли?!
– Она сказала, что вернёт их туда, где они должны быть!.. А они должны быть у Максима!
Раневский в два шага подошёл к писательнице, схватил её за запястье и выволок наружу.
– Это место преступления, – сквозь зубы прошипел он. – Ничего нельзя трогать! Вам это неизвестно?!
И как следует потряс Маню.
– Вы соображаете, что творите?! Я вас… я вас задержу на трое суток без решения суда!
Маня вырвала руку.
– Послушайте, – горячо заговорила она. – Я не придумываю. Были фотографии, я их украла из кабинета Максима! У него из дома! А сейчас их нет.
Раневский посмотрел на неё. Они были почти одного роста, и смотрел он ей прямо в глаза. Губы у него шевелились.
– Я всё понимаю, – уверила его Маня Поливанова. – Я всё делаю не так и очень вам мешаю! Но фотографии правда были! И о них никто не мог знать.
– Я вам голову оторву, – пообещал Раневский. – Кто вас сюда вызвал?
– Роман Сорокалетов. А ему соседи позвонили.
Следователь секунду думал, а потом громко позвал сержанта.
На зов явился парнишка в форме.
– Поливанову в комитет, пусть меня там дожидается. Никуда не отпускать, в сортир провожать и ждать. Ясно?
– Так точно!
– Выполнять!
Маня стала отступать.
– Я не хочу вас ждать, – забормотала она. – Зачем? Я лучше домой поеду, правда! Я не завтракала ещё…
– Выполняйте, – повторил Раневский сержанту. – Где Сорокалетов? Давайте его сюда!.. И когда экспертиза подъедет?…
– Да они все вчера Василича в отпуск провожали, небось только к обеду раскачаются!..
– Поливанову увозите отсюда! Поливанова, где вы успели наследить? Возле тела успели?
– Да не подходила я близко…
– Значит, только в кабинете. Сержант, отведёте её на пальчики, придётся снимать, чтоб отделить!
– Что отделить? – уже окончательно перепугалась Маня. – Не нужно мне ничего отделять!.. Отпустите меня, я домой поеду!..
Минут через двадцать Маня оказалась совершенно одна в крохотной комнатке с прикрученной к полу табуреткой и каким-то на редкость пакостным столом. Больше в комнатке не было ничего. Телефон не работал, а дверь снаружи сторожил давешний сержант, который и притащил её сюда.
Писательница Покровская села на табуретку и огляделась. Но глядеть было не на что.
– Я домой хочу, – негромко и жалобно выговорила она. – К Лёлику. И к Вольке. Я чаю хочу!..
Маня подтянула к себе трость, которую прислонила было к столу, поднялась и обошла комнату по периметру. Оказалось, что под потолком имеется окно, забранное решёткой и наглухо закрытое ставнями.
За окном наверняка солнце и голубое высокое небо. А может, дождик набежал, с утра над лесом бродили тучи.
Маня была уверена, что прошло полчаса, но оказалось – три минуты.
…Нет, так не годится. Она не вынесет. У неё разовьётся клаустрофобия. Или агорафобия. Или ещё какая-нибудь фобия!..
Маня решительно проковыляла к двери и распахнула её. Сержант, оторвавшись от телефона, вскочил и уставился на неё.
– Я хочу домой, – сказала Маня басом. – И чаю.
– Гражданка, вернитесь на место.
– Принесите мне чаю!..
– Гражданка, попрошу вернуться!..
– Я не могу там сидеть, – заявила Маня. – Мне плохо сделается.
– Или мне придётся применить силу.
– Силу! – фыркнула Маня. – Какую ещё силу!
