Роковой подарок - Татьяна Витальевна Устинова

– Сыночек, угомонись. Мне не холодно.

– Ты Машку видела? Она к тебе пошла! Мам, может, тебе чаю? Или поесть? У Риты наверняка обед готов.

– Федь, принеси воды, – попросила Женя и улыбнулась. – Мне страшно хочется пить.

– Лучше всего «Боржоми», – заметила Маня. – Холодного. Много.

– Сейчас, сейчас!..

И парень помчался в дом, за ним потрусила Фиби, гигантская собака.

– Сколько я выпила? – спросила Женя и сбросила на траву подушки.

– Да почти всю бутылку.

– Ужас, – сказала Женя. – Спасибо вам, Маня.

– Мы в пьяном угаре перешли на ты, – сообщила писательница.

– Не помню, – призналась Женя. – Как я люблю начало лета. Когда всё ещё впереди, и даже сирень не зацвела.

– Вон тот куст зацвёл.

– Между прочим, сорт называется «Знамя Ленина». Он самый ранний и долго цветёт. Мы его года два назад купили на ВДНХ в павильоне «Садоводство». Макс ругался страшно – мы на «Мерседесе» приехали, хотя он хотел на джипе. А я считала, что «Мерседес» в Москве просто необходим.

– Конечно, – согласилась Маня. – А лучше «Майбах». Или вертолёт. Теперь все приличные на дачи на вертолётах летают.

– Правда?

– Нет, – буркнула писательница. – Женя, нам бы поговорить. Наедине.

– Конечно, – словно спохватилась вдова. – Поговорим. Я только посижу немного. Голова болит, и пить очень хочется. Пообедай с нами, Маня. Я всё понимаю, мы сейчас неподходящая компания, но у меня дети, а я совсем расклеилась. И оказалось, – тут Женя посмотрела на Маню вопросительно, очень напомнив при этом собственного сына Федю, который смотрел точно так же, – оказалось, что у меня совсем нет подруг. Мне никто не звонит. И не приезжает никто.

– Ты не знаешь, – отрезала писательница Покровская. – Ты же без сознания была, а до того в участке сидела!.. Может, народ валом валил, только ты не видела никого.

– Все наши близкие – друзья Макса. Его не стало, и мы никому не нужны.

– Не выдумывай.

– Мама! – закричала с крыльца Машка. – Мамочка, ты вышла! Я к тебе бегу!..

Следом топал Федя. В руках у него было четыре бутылки «Боржоми» – Маня ведь сказала, чтоб принесли много!..

Вдвоём, путаясь руками, брат и сестра налили матери воды, подали стакан и неотрывно смотрели, как она пьёт.

– А мне? – спросила Маня, чтобы отвлечь их. – Я тоже хочу.

«Боржоми» был холодный и колкий, то, что нужно.

Машка пристроилась к матери на диван, обняла и стала гладить по руке.

– Мама, – приговаривала она, – мамочка. Хочешь ещё водички? Или бутерброд? Рита курицу запекла, как ты любишь! И редиски намыла! Хочешь?… С хлебом!.. Представляешь, я потеряла очки и не знаю где. Везде искала и не могу найти. А хочешь, я тебе почитаю? Ты посидишь, а я почитаю! Или Федька, он в лицах умеет. Помнишь, как он нам про Ганса-Чурбана читал?…

Маня отвернулась и незаметно вытерла глаза.

Женя допила воду, повернулась и обняла дочь. Та сразу замолчала.

Так они сидели и молчали довольно долго.

Федя, свесив голову, рассматривал что-то в траве.

Маня смотрела в сторону реки.

Фиби часто и шумно дышала. Ей было жарко, и она не понимала, почему в доме… неладно и никто не идёт с ней купаться.

– Добрый день, – вдруг громко и чётко произнёс кто-то совсем рядом.

Все четверо разом оглянулись.

На дорожке, выложенной розовым кирпичом, возвышался человек, почему-то одетый в тёплую куртку. У его ноги был приткнут объёмистый, сильно набитый рюкзак.

Фиби гавкнула.

– Павел! – ахнула Машка и вскочила. – Мама, Павел пришёл!

Она побежала к человеку, неловко чмокнула в щеку, взяла за руку, отпустила и посмотрела в лицо:

– Мы же не так договаривались, Павлуш! Зачем ты так… неожиданно! Мама… только проснулась, она спала. Ты… проходи, проходи.

– Евгения Александровна, мне нужно с вами поговорить, – мрачно сказал Павел Кондратьев. – Прямо сейчас. Машка, подожди.

– Да ты присядь, – пригласила Женя, рассматривая Павла, словно в первый раз увидела. – Откуда ты… такой?

– Вы можете со мной поговорить? У меня времени мало, мне на поезд нужно.

– На какой ещё поезд, Павлуш? – перепугалась Машка. – Мама, поговори с ним! Что ты придумал?!

– Ты бы куртку пока снял, жарко, – посоветовала Маня. Сердце у неё сильно билось от волнения. – А на Колыме опять наденешь.

– Ты знаешь, что у нас случилось, Павлик? – спросила Женя.

Павел кивнул. Он был очень сосредоточенный, словно держался из последних сил.

– Мне поэтому и нужно с вами… поговорить. А потом я уеду.

– Павлуш!.. Ну, мы же ничего не решили! Тогда и я с тобой!..

– Машка, не мешай.

– Да что происходит? – наконец громко вступил Федя. – Кто куда едет, я не понял! Машка, что ты несёшь?

– Евгения Александровна, пожалуйста!..

– Всем оставаться на своих местах!

Фиби вскочила и забрехала так, что с сосен посыпались прошлогодне иголки. Женя уронила в траву стакан. Маня поднялась, проклятая коленка вывернулась, и писательница с воплем плюхнулась обратно в кресло. Федя схватил собаку за ошейник, а Машка Павла за руку.

Следователь Раневский очень грозно отстранил Машку и потянул парня на себя.

– Гражданин Кондратьев Павел?

Тот кивнул. Маня могла поклясться, что чего-то подобного он и ожидал.

– Вам придётся проехать с нами.

– Куда?! – закричала Машка в ужасе. – Он ничего не сделал! Зачем вы его забираете?

– Для выяснения, – туманно объявил следователь Раневский. – Сержант, проводите гражданина в машину.

– Он никуда не поедет! – опять закричала девчонка.

– Маша, тише, – сказала Женя твёрдо. – Может, вы объясните нам, что происходит?

– Мы разыскивали гражданина Кондратьева несколько дней, – отвечал Раневский, словно читал монолог из кино про сыщиков. – Наблюдали за домом. Сейчас он проедет со мной в следственный комитет для дачи показаний.

– Каких показаний?! – Глаза у Машки налились слезами, она посмотрела Павлу в лицо. Тот отвернулся.

– Сержант, забирайте!

– Мама!..

– Маша, не кричи. – И Женя обратилась к следователю. – Прошу прощения, я забыла, как вас зовут.

– Дмитрий Львович Раневский.

– Дмитрий Львович, Павел у нас работает уже не первый год. Он садовник!.. Мы очень хорошо его знаем.

– Вот именно, – зловеще проговорил Раневский. – Мария Алексеевна, и вас прошу пройти. И не задерживайте!.. А вы, девушка, не волнуйтесь. Если Кондратьев ни в чем не виноват, поговорим и отпустим на все четыре стороны.

– Да в чём он может быть виноват?!

– Мария Алексеевна, попрошу вас!..

– Так, – сказала Маня очень уверенно, обращаясь к семье. – Ничего страшного не происходит. Павел нашёлся, и слава богу. Машка, очень хорошо, что его забирают, по крайней мере, так он не сможет уехать на Колыму без нашего ведома. Женя, я приеду как только смогу. Федя, контролируй ситуацию! В случае чего телеграфируй мне на Бейкер-стрит.

– Всё шутите, – пробормотал