Роковой подарок - Татьяна Витальевна Устинова

побрела к дому и немного послонялась перед крыльцом, всё никак не могла заставить себя войти. Ей казалось, как только она увидит Женю, что-то случится такое, чего уже никак не удастся поправить.

…Э-эх, была не была!

Маня поднялась по ступенькам и заглянула.

– Здравствуйте, можно?

Никто не ответил, и она сообразила, что терраса с другой стороны, далеко, там ничего не слышно.

Она спустилась в сад – весь только расцветающий, набирающий силу, молодой и ликующий – и обошла кругом.

Терраса тоже была вся уставлена цветами – Павел Кондратьев старался на совесть! За цветами что-то равномерно поскрипывало.

Маня постучала по перилам:

– Можно?

Произошло какое-то движение, но поскрипывание не прекратилось. Перед Маней на верхней ступеньке возникла Маргарита – всё в той же чёрной газовой косынке на голове.

– Слава богу, – выдохнула она, словно ждала гостью изо всех сил, – хоть кто-то догадался заехать!.. Поднимайтесь, поднимайтесь сюда! Женечка, к нам пришли! Слышишь?

Женя качалась в деревянной качалке – туда-сюда. По чистым доскам пола вслед движению мотался съехавший плед – туда-сюда.

– Добрый день, – растерянно сказала Маня.

– Да вы проходите! Женечка, Покровская приехала, писательница! Мы с тобой вчера ночью её интервью смотрели, помнишь?… А вот она сама, собственной персоной! Я чай соберу! Попьём чаю, да, Женечка?…

Маня посмотрела на хозяйку дома и отвернулась, потому что сильно защипало в глазах. Но она преодолела себя, храбро подошла и уселась рядом с качалкой на диван, с которого, видимо, только что вскочила Рита.

– Женя, я к вам по делу, – начала Маня неприятным и злобным от отчаяния голосом. – Вы должны со мной поговорить.

Вдова Максима за несколько дней изменилась до неузнаваемости – похудела и словно съёжилась. Щёки ввалились и обвисли, прямые плечи сгорбились, она стала похожа на старушку из фильма про дом престарелых.

Женя подняла на Маню водянистые глаза и посмотрела пристально, видимо не узнавая.

– Вы не можете меня не помнить, – тем же неприятным голосом продолжала Маня. – Мы встречались на работе у вашего мужа, на другой день после того, как его убили.

Тут она почувствовала сильный тычок в бок и оглянулась. Маргарита грозила ей кулаком и гримасничала.

– А вы лучше делом займитесь, – выдала ей писательница Покровская. – Давайте чаю, бутербродов. Я не завтракала. И в темпе, в темпе!..

Домоправительница вытаращила глаза от изумления и стала хватать ртом воздух. Маня головой указала ей на дверь.

Та вдруг спохватилась и помчалась в дом, поминутно оглядываясь и чуть не спотыкаясь.

– Ну? – вновь обратилась Маня к старушке, которая была когда-то женой Максима и красивой женщиной. – Просыпайтесь, что вы, ей-богу!..

– Не кричите, – прошелестела старушка. – Я отлично вас помню. Вы Маня. Что вам нужно?…

– Поговорить с вами.

– Я не могу разговаривать.

– Придётся смочь, – заявила писательница. Она не собиралась сдаваться.

– У меня мужа убили, – сообщила Женя. – Прямо здесь, в саду. Я совершенно не могу тут находиться, но мне больше некуда пойти.

Ни у Мани Поливановой, ни у писательницы Покровской не было… опыта. Как разговаривать с человеком, который только что потерял всё, всю прежнюю жизнь? Что говорить? Как себя вести?… Как пожалеть? Как помочь?

Опыта у Мани нет, но зато у неё есть… Анна Иосифовна. Да-да, Анна пришла ей на помощь и тут!..

Вдруг Мане подумалось: как бы стала действовать в таком положении всесильная и мудрая издательница?

И получилось – только одним способом.

– Вы принимаете таблетки? – отрывисто спросила Маня.

– Таблетки? Какие?

– От психоза, от истерики, не знаю! Какие-нибудь! Принимаете?

– Ничего она не принимает, – сказала позади Маргарита. Маня оглянулась, домоправительница накрывала на стол. – Доктор был, привёз что-то. Не могу заставить, не соглашается она!

– Это очень хорошо, таблетки нам сейчас лишние. Рита, быстренько несите водку. Или виски. Что есть?

Маргарита растерялась.

– Да всё есть, как не быть. Полный погреб спиртного. – Сунулась поближе к Мане и зашептала. – Дочка, не станет она водку пить. Она и так-то её не употребляет, а сейчас…

– Сейчас, – перебила Маня в полный голос, – мы должны что-то предпринять. Пойдёмте, показывайте мне ваш погреб!..

Писательница выбрала бутылку виски со странным названием Arran, раньше она такого никогда не видела. Бутылки с ним помещались в отдельном шкафу, на добротной этикетке проставлена крепость – пятьдесят с чем-то градусов!.. Господи помилуй!

Маня понимала, что сильно рискует, но была уверена, что Анна поступила бы точно так же.

– Давайте сразу чем запить, – командовала она, – и чем заесть. Где лекарства?

Маргарита семенила следом, всем своим видом выражая сомнения и… робкую надежду.

– Здесь у нас лекарства, какие нужны? Что доктор привозил?

– Аспирин и энтеросгель давайте. Пусть лежат наготове.

Они вернулись на террасу – командир и адъютант, – и Маня разлила по стаканам жидкость, по цвету больше похожую на крепкий чай, чем на виски.

Женя качалась туда-сюда, качалка поскрипывала.

Маня сунула ей в руку стакан. Женя посмотрела словно на чью-то чужую руку.

– Для начала выпьем, – провозгласила Маня, вновь обретая неприятный голос. – За Максима! Пусть там, где он сейчас, ему будет хорошо!..

Женя подняла на неё глаза.

– Вы думаете, он где-то есть? Где может быть… хорошо?

– Ну разумеется, – выпалила Маня. – Он же не пропал бесследно! Так не бывает.

– Но если он там, почему мы здесь? – продолжала допытываться Женя. Маня, как коршун, контролировала её стакан. Нужно, нет, просто необходимо, чтобы Женя его выпила!..

– У всех свои задачи, – сказала Маня. – У него наверняка задач тьма! Мы просто о них ничего не знаем!

– Да, но…

– Давайте выпьем за него, – перебила Маня. – Он же наверняка виски любит!.. Они все сейчас виски пьют!

– Кто? – спросила Женя.

– Мужчины, – объяснила Маня. – Ну?…

И они залпом выпили – обе.

У Мани глаза полезли на лоб, а Женя даже не поморщилась. Должно быть, не заметила, что именно выпила.

– Женечка, заесть, заесть! – Маргарита сунула вдове бутерброд. Та взяла и положила бутерброд на качалку рядом с собой.

– Нет, вы мне скажите. – Женя отодвинула домоправительницу и уставилась на Маню. – Если вы знаете!.. Куда он делся? Почему его нет?

– Застрелили, – не моргнув глазом ответила писательница. – И здесь его нет. Но где-то же он должен быть!

– Где?

– Я не знаю, вам видней. Вы разве не чувствуете, что он поблизости… недалеко?

…Она говорила, ужасаясь тому, что говорит, призывая на помощь и Анну, и тётю Эмилию, знаменитого экстрасенса!..

– Я не знаю, – растерянно проговорила Женя. – Я, видите ли, совсем ничего не чувствую.

– Очень плохо, – резюмировала Маня, – что не чувствуете!.. Поэтому вам и кажется, что Максима больше нет… вообще. Но это неправда.

И налила