Оксюморон - Максим Владимирович Альмукаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что, неужели всё так уж плохо? – спросил Стройненький довольно искренне удивившись – Поверьте дорогой мой, всему виной та неожиданность с какой мы имели счастье обрести вас. Знай мы о вашем приезде мы бы тщательно подготовились и приняли бы вас по высшему разряду.
– Нет, – ответил я – совсем не всё так плохо, особенно в части того, что касается моего приёма. Но у меня с некоторых пор сбилась шкала приоритетов.
– Что вы имеете ввиду? – Стройненький поднял на меня вопросительный взгляд.
Какое-то время я молчал, размышляя стоит ли говорить, но всё же решил, что стоит.
– Случилось мне как-то,-сказал я,-побывать в одном городке с чудным названием Заводь. Чистота там царила идеальная, а ещё там меня чуть не отправил на тот свет с помощью трубы один прекрасный ответственный человек. Так что чистота улиц дело не последнее, но конечно же и приём важен. Да и по части внешнего облика вашего города не всё потерянно. Конечно, вам есть к чему стремиться, но ведь как говорили во времена моего пионерского детства, главное не победа, а участие. Тут и вашей теории о фантике, которую вы мне поведали, когда мы проезжали по улицам вашего города, найдётся применение.
– Что ещё за теория о фантике, дорогой? – спросила хозяйка посмотрев на Стройненького, но тот не счёл нужным ей отвечать и она, по-видимому обидевшись, устремила свой взгляд в бокал, который держала в руке. Атмосфера за столом испортилась. В комнате повисла гнетущая тишина, прерываемая изредка только космически-чистым звоном посуды. Да, как видно неумением держать язык за зубами небо наказывает не только красивых девиц вроде Маруси, но и великовозрастных остолопов вроде меня. Постепенно, толи выпитые напитки сделали своё дело, толи вообще в этом доме не принято было долго оставаться несчастным, но мало по малу атмосфера наладилась. Вскоре мы снова добродушно беседовали. Несколько раз хозяин выходил из-за стола и попросив прощения удалялся. Но вскоре он возвращался, и тогда, беседа продолжалась.
Мы просидели за столом что называется “До первой звезды”, до той самой, с которой должны начинаться все тосты за всё хорошее, но вмешалось “НО”, то самое с которого начинается всё плохое. Я был уже изрядно пьян, когда хозяин предложил мне послушать как его супруга играет на рояле. Я выразил согласие. Едва хозяйка села за рояль, стоявший у стены, улыбавшийся во весь свой чёрно-белый оскал, и заиграла что-то из Рахманинова, вошла всё та же служанка и подойдя к хозяину что-то шепнула ему на ухо.
– Конечно, – сказал он ей – пусть входит, мы давно ждём. Или нам до утра его – он подбородком указал в мою сторону – кормить деликатесами и разносолами?
– Ну вот и всё, – сказал Стройненький потирая ладоши, когда служанка ушла, при этом он подмигнул мне. У меня неприятно засосало под ложечкой.
Затем он поднялся из-за стола и вышел. Вернулся он в сопровождении огромного лысого мужика, облачённого в серого цвета форму с закатанными до локтей рукавами. В левой руке пришедший держал толстый чёрный кожаный портфель.
– Вы не против если мою супругу послушает, и наш гость? – обратился шёпотом ко мне хозяин.
Я развёл руками, точнее приложил все усилия чтобы развести руками, мол, решайте сами. Алкоголь всё настойчивее вступал в свои права.
– Хозяин барин. Он, собственно, за вами, – сообщил мне всё тем же шёпотом Стройненький – вы некоторым образом арестованы.
Признаться, возможно я несколько старомоден, и в подобных ситуациях не претендую на оригинальность, но я всегда думал, что в подобных случаях принято уведомлять о причинах ареста, подумал я, но вслух произнёс только:
– За что?
– Как за что? – искренне удивился он – за вторжение, в частные владения представителя власти.
– А разве вы меня не пригласили погостить у вас? – услышал я свой голос доносящийся словно откуда-то из далека. – Какое же это вторжение? Нет, я хочу знать, за что я арестован?
– Знаете, что, гость дорогой, – сказал Стройненький устало улыбаясь – я мог-бы ответить как угодно. Вот уж конечно, не мало вариантов ответа на ваш вопрос найдётся, но постараюсь ответить, отдавая должное пафосу сложившейся ситуации. Когда представитель власти приглашает вас погостить у себя дома, то отчего бы вам изначально не предположить, что у подобного приглашения вдруг, да и окажется какой-нибудь повод.
До меня постепенно стал доходить смысл происходящего.
– Да кстати, – продолжал Стройненький – помните мою теорию о фантике? Давайте подставим вместо фантика вас, или таких как вы. Ну дорогой мой, ну случись вам оказаться и впрямь просто гостем, ну какую пользу мог бы я извлечь из того, что пригласил вас в свой дом? А вот преступник – это другое дело. Это же целый эпос. И главное, сколько народу в этом эпосе могут принять участие. Я вас понимаю, точнее, я, наверное, смог бы вас понять случись мне оказаться на вашем месте. Чего волею судьбы конечно же, слава богу, никогда не случится. Ну не сердитесь вы на меня, на старика. Поймите каждый человек сам причина всех своих несчастий. Вы лучше окиньте мысленно свою прошлую жизнь и скажите честно, часто ли вас и таких как вы, вшивых бродяг, от которых житья нормальным людям нет, приглашают в дома подобные этому, садят за стол, кормят деликатесами?
Самым смешным во всём этом было то, что говоря всё это, Стройненький продолжал добродушно улыбаться. Как не грустно мне было признать, а этот негодяй был прав, как бывает прав только сатана, перечисляя грехи жертвы, прежде чем вступить окончательно в свои права.
– В конце концов все под богом ходим, – продолжал Стройненький – и никто не без греха. Как сказал некогда не самый глупый государственный деятель, из тех, кто “два пишем три в уме”: “Покажите мне три строчки, написанные самым честным в мире человеком, и я найду в них за что его шесть раз можно повесить”. Так что не терзайте себя лишними вопросами, не портите себе сны. Как сказано в библии: «все согрешили и все лишены славы божией». Не добавить и не убавить. Я желаю вам искренне и от всей души по-уютнее устроится на новом
