Век перевода (2006) - Евгений Витковский

Самых лютых душегубов не сыскать вам на дороге

Слыхал я, как придворные судачат:«Три тыщи нажил этой синекурой,Могу и десять, ведь губа не дура».По ним, не по цыганам розга плачет!

Что хочешь эти жулики припрячутВ согласье полном со своей натурой:Рвань, мула, плащ — а их дубленой шкурыЦеною и три куарто не назначат.

По буеракам их искать — пустое;Зазорно вору жить анахоретомИ счастья своего искать в разбое.

Займитесь лучше нашим высшим светом:Гнездо давно там свито воровское,Где сладко жить мошенникам отпетым.

«Прилег у очага небеспричинно…»

Прилег у очага небеспричинно,Куда подальше посылая вьюгу,И завернулся в драную дерюгу —Вполне себе оделся благочинно.

В запасе я держу на жерди длиннойОтлично прокопченную свинюгу.В час голода окажет мне услугуОна; потом я сытый и невинный.

Чернильницей, гитарой и ЕвклидомЯ забавляюсь, да еще колодой:Как заскучаю, карт себе я выдам.

Вот жизнь моя, покой мой и природа;И не претит мне жить с изгойским видом —Пускай изгнанье длится год от года.

ХУАН ПАБЛО ФОРНЕР{213} (1756–1795)

К Мадриду

Вот, Коридон[36], великая столица;Омыта Мансанарес[37] маловодной,Она державы сердце судоходнойИ Новым Светом управлять стремится.

Здесь благочестью, друг, привольно спится:Весь в подношениях алтарь доходный,Святая вера чтится всенародно,И от крестов на улицах не скрыться.

Коль хочешь убедиться сам в угареНародной веры, глянь, как повсеместноСвятые продаются на базаре.

Скажи мне, Коридон: вдруг Царь НебесныйИ вовсе не нуждался в этом даре?Разгадка, мой пастух, мне неизвестна.

АФРА БЕН{214} (1640–1689)

Амур во всеоружии

Амур, взойдя на дивный трон,Кровавые сердца тиранил,Им создавал мученья он,Своей волшебной властью ранил.Он пламя из твоих очейСебе похитил для забавыИ страстью из души моейОн над людьми творил расправу.

Себе он взял мои стенанья,Твою гордыню возымел,Мои присвоил он страданьяИ твой колчан разящих стрел.Во всеоружье, божествоВручает данникам уделы:Тебе досталось торжество,Я ж только болью овладела.

АЛЕКСАНДР ПОУП{215} (1688–1744)

Умирающий язычник к своей душе

Душа, блуждающее пламя!Ты согревала мою грудь,А ныне легкими крылами,Мой гость, летишь в обратный путь?

Где ты отныне обитаешь,В краях безрадостных — каких?Мечась, дрожа, ты умираешь;Веселье смолкло, смех затих!

Умирающий христианин к своей душе

Искра пламени живого,Прочь из тленного покрова;В дивной, резвой круговертиЧувствуй скорбь и радость смерти!Не держи ее, природа:Дай спокойного исхода.

«С нами, — ангелы гласят, —Ты, сестра, лети назад!»Чем же я теперь пленен?Силы тают, замутненВзор, слабею, чуть дыша;Это смерть, моя душа?

Мир отступил; забылись муки;Рай вижу! Ангельские звукиВокруг меня звенят.Дай крылья! Ввысь! Мне неба мало!О смерть! Где ныне твое жало?Твоя победа, ад?..

ВИТАЛИЙ СИМАНКОВ{216}

ДЖЕРАРД МЭНЛИ ХОПКИНС{217} (1844–1889)

Сладостный причал

(новопостриженицы)

Давно желанна мне страна,Где область вечная весны,Где пажитей тихи и безмятежны сны,Где дышит лилий купина.

И я молила Господа, чтоб далИ мне почтить затишные края,Где гребни дыбистые не имеют острияИ где безбурен сладостный причал.

Верховный сокол

Господу нашему Иисусу Христу

Я утром выхватил любимца утреннего царства —Светопрестола первенец, мой сокол верховое удальствоЯвил, вскрылив над долом, и продолжил торжество,Взнуздав воздушных струй дикарство

В высоком забытьи; и — прочь, долой, домой в пространство,Сродни изящному фигурнику, явив сродствоИное — растревожив потайное существоМое — своим господством и величием убранства.

Краса нагая, доблесть, воля, и — кураж, паренье, оперенье —Сплеснулись. Огнь же, о мой вершник, твоего лицаПрекрасней многажды, опасней паче разуменья.

Но удивленья нет. Ведь блещет плут лишь в мышце тяглеца,А бледные в предугасаньи угли, о мое раченье,Лишь чрево расколов, зачервленеются.

Лоскутная краса

Хвалите Господа за пестротканный мир;За перепельчатых небес переполоши круг;За родинки пеструшки, рябиновую рябь,Опалистую опаль, снегиря мундир;За разгородь полей — за перелог, плетень и плуг,За этот разнобой, раздроб и разнокрапь.

Все вещи супротивны, едны и чудны,У всякой есть начало, и всяко есть конец;Есть соль и мед, есть тьма и свет, есть всё и ничего;Красив отец наш, всей красы творец.Так пойте же его.

Пылают зимородки…

Пылают зимородки, пышут коромысла;В колодезном упавшие жерле гремятКаменья; валкие колокола звонят,Сойдутся с языком — и вновь уйдут отвисло;Все твари мира, преисполненные смысла,Промысленны, творят, не зная, что творятСебя, себя являют и себя себят.Бесчисленна вся яковость вещей, как числа.

И человек есть делатель и воплотительТого, зачем он здесь. Здесь праведника ликВ глазах Всевышнего есть то, что ВседержительВ нем видит — лик Христа, ибо Христос велик,Велик и виден в лицах ликов исполнитель;Отец наш видит нас — он к каждому приник.

<Дозволь мне, Господи>

Припасть к себе, к своим ногам припасть,Изжалить себя жалостью из жалиК себе, в печаловании-печалиДрожащему. Ума отринуть власть,Уму невидна умная напасть,Но броситься на поиск изначалийОтдушия, хотя б и заключалиМой подвиг скорбь и горестная часть.

Работница-оброчница, к тебе,Душа моя, свой голос обращаетВместитель твой: Возрадуйся судьбе;Пусть вышняя отрада завершаетТвой дольний дом в тщедушной городьбе.Внезапен свет, который просвещает.

Природа есть огонь по Гераклиту…

Оттасканный за космы облак-фук, за ним растрепы и нечесыПлывут сверкающей гурьбой с воздушным током в перехлестку.Сквозь вяз раздужистый на шубу стен, известкуСлетают светосколки и застень-талей косы.В охотку вскрепший ветер канунной бури взносыРазносит по странам, пускается в подметку,Осушку, суховеет жижу с мокредью в сухотку,Отметки выметая, наследь ногобосуПечати наших ног. Неугасим всеядный огнь природы,Но угасима искра, драгоценнейшее, цельное твореньеВ ее костре; угаснет искра-человек и водыОбступят тьмы его, и сгинут ока во мгновеньеОтметины-насечки. О жалкий жребий! Возмутительней исходаНет, как быть (как быть?) насытителем тленья,Как в морок смерти угодить, в забвенье.Пожрет нас ширь и время. Но довольно! Есть Воскресенье,Есть светлый праздник. Прочь же темень, вон томленье.Мой остов тонущий узрел спасеньяПречистый луч. Пусть тлеет плоть; пусть мой зубатит трупЧервь-ненажора — его недолог будет зуб.Однажды прогремит воструб,И сей же час я воссияю во Христе, и возблещу я вдруг, тотчасХолоп, дранье, осколье, олух, и пребудущий алмаз —Аз огранюсь в пребудущий алмаз.

РИЧАРД УИЛБЕР{218} (р. 1921)