Век перевода (2006) - Евгений Витковский

ДЖОН ДОНН{205} (1572–1631)

Песня

На небе достань звезду,Мандрагору обрюхать,Сколько лет, сочти, в году,Беса изловчись поймать;Молви, как сказать наветам«Прочь!» и не попасть при этомВпросак,И какЖить, когда ты не дурак?

Если ты стареть не прочьЗа чудесным в беготне,Путешествуй день и ночь,А потом вернись ко мне.Седовласым ты вернешьсяИ охотно поклянешься,ОбшедВесь свет:Непорочных женщин нет.

Напиши, коли найдешь,Я пущусь немедля в путь.Не напишешь? Ну и что ж —Мне она соседкой будь,Да и то, пока поспею,Неприятность выйдет с неюОдна:ОнаМногим будет неверна.

РОНАЛЬД НОКС{206} (1888–1957)

На смерть Г. К. Честертона

«Со мною, — молвил Браунинг, — он рыдал».«Со мною, — молвил Диккенс, — жил шутя».«Со мною, — молвил Чосер, — пировал».«Со мной играл он, — молвил Блейк, — дитя».

«Со мной он, — молвил Коббетт, — путь делил».Промолвил Стивенсон: «Закон сердецЧитал со мной». А Джонсон: «Я был милЕму всех прежде; он был молодец».

Покуда Предводитель КлючарейС замком возился, чтоб открыть на стук,Таков был разговор у Райских врат.

Но вот пришли советчики мудрей:«Впустить, — сказал Фома, — он правде друг».«Впустить, — сказал Франциск, — он бедным брат».

ВАЛЕНТИНА СЕРГЕЕВА{207}

ЭДВАРД ФИЦДЖЕРАЛЬД{208} (1809–1883)

Рыцарство со скидкой

Кузина, друг! Пропал и следСтаринного напева.Не только лавров ждет поэт,Любви не ищет дева.Молчат сердца, где билась страсть,Покорствуя природе.И лютне суждено пропасть,И копья уж не в моде.

Где дни, когда Любовь цветамСлова уподобляла!Там вздох звучал в стихе, и тамВ беседке песнь звучала.Теперь — расчет сведет двоих.Обеты? — право, что вы!Колечко, дюжинный жених,Священник — и готово.

Была у лука тетива,У сердца были узы.Любовь и складные слова —Обычней нет союза.И дев (которых краше нет!)Охотно замуж брали.Шли под венец в шестнадцать лет,А в двадцать — умирали.

Была охота — тонкий спортТой давнею порою.«Добыче — смерть!» — трубит милорд,Трубят герольды: «К бою!»И рыцарь затевал игруС отвагой чисто львиной,И грела скачка поутру,А ночью грели вина.

Крепились перья и флажки,И посещались храмы,И шли на подвиг смельчаки,И ликовали дамы.И врачевала Красота,Унылых ободряя.Там жизнь теряли иногда,Но — стремя не теряя!

И там Рассудка не ищиСтесняющую узость.И Честь была — копье и щит,И Колебанье — трусость.Удар тяжел — душа нежна.И, радуясь победе,Вздымали кубки и — до дна,И улыбалась леди.

И слуг довольно у луныИмелось настоящих.И раздавался звон струны,А не храпенье спящих.Влюбленный переплыть готовПоток пошире Мерси,И стоит тысячи головУлыбка леди Джерси.

Кузнец — в почете и богат.Портных не беспокоя,Носил боец стальной нарядОтличного покроя.Сталь отмеряли неспростаАршином, будто кожу,И шапка звонкая шутаБыла на шлем похожа.

Рай холостым, в семье — без драм:Дозволены разлуки.Платили честным докторам —Не докторам науки!Родись мы прежде, я б сказал,Что Вы всех краше в мире —И я б не голову ломал,А копья на турнире!

АРТЕМ СЕРЕБРЕННИКОВ{209}

ФЕЛИКС ОРТЕНСЬО ПАРАВИСИНО{210} (1580–1633)

К художнику Эль Греко, написавшему мой портрет

О Грек божественный, уже не диво,Что ты природу превзошел в картине,Но диво то, что отступает нынеИ небо перед тем, что боле живо.

На полотне простерло так правдивоСвое сиянье солнце на притине,Что ты причастен Божией средине,Природы властелин трудолюбивый.

Прошу, о состязатель Прометея:Свет жизни не кради в своем портрете,В сем образе, во всем со мною схожем.

Душа в смятенье, выбирать не смея,Хоть двадцать девять лет она на свете,В каком творенье жить — твоем иль Божьем.

ПЕДРО КАЛЬДЕРОНДЕЛА БАРКА{211} (1600–1681)

Алтарю, где находилось изображение Св. Тересы на корабле

Священный, огнепламенный, летучийЗемле алтарь, жар солнцу, небу птица,Сей звездный Арго, с парусом божницаНа небо мчится сквозь ветра и тучи.

Венец Кармеля, неприступной кручи,Та созерцает, емлет и дивится,Что трепетно сумела растворитьсяВ Любви, священном рвенье, вере жгучей.

Воинствуй, церковь! Выступай по суше,На небо мчись, одолевай пучины,Испытанному кормчему доверясь.

Окрепни, побеждай, очисти души;И да поглотят водные глубиныГрех, заблужденье и слепую ересь.

Описание Кармеля и восхваления Св. Тересы

В мирной земле Самарии,В стране, где садится солнце,В убранной смарагдами ракеЛежит великан цветочный.

Зеленый Атлант небесныйВ своей красоте простерся;Хотя он — земное небо,На небе мог быть горою.

Он бурям путь преграждает,Он в самую высь вознессяИ стал бы частицей неба,Окрашенный цветом горним.

Светило, в волнах не скрывшись,Лишит его окоема,И смеркнуться день заставит,И скажет брезжиться ночи.

Растенья того великана,В своем различии сходны,Небесные суть посевыВысокого землероба,

Того, что лучами сеетПогибель ветрам проворным.Двусолнечное затменьеУзрел Кармель[35] опаленный,

Того могучего солнца,Что в лучезарной повозкеМчит по эклиптике ветраПланетою огневою.

На самой его вершине,Укрывшейся светом солнца, —Увенчанная светиломПрекрасная дева-роза,

Жасмин душистый с лилеейБезгрешной; и неба сводыЦвета растений сбираютВ единое благовонье.

Цветок твой, Кармель священный,Тереса, и ты укроешьЕе красоту, и вихриВовеки ее не сломят.

Яство сильных

Есть у людей защитаОт злобы и ярости зверя,Что в мире, голодный, рыщет —Незыблемая свобода;Ей с давних пор служат пищейТе тайной вечери яства,Которые ныне видим…

Мы печаль отринем,Прочь разуверенье.От Хлеба с Вином приидутПламени — тленье,Зверю — смиренье,Горю — забвенье,Грехам — оставленье.

ДИЕГО ДЕ ТОРРЕС ВИЛЬЯРОЭЛЬ{212} (1694–1770)

Самых лютых душегубов не сыскать вам на дороге

Слыхал я, как придворные судачат:«Три тыщи нажил этой синекурой,Могу и десять, ведь губа не дура».По ним, не по цыганам розга плачет!

Что хочешь эти жулики припрячутВ согласье полном со своей натурой:Рвань, мула, плащ — а их дубленой шкурыЦеною и три куарто не назначат.

По буеракам их искать — пустое;Зазорно вору жить анахоретомИ счастья своего искать в разбое.

Займитесь лучше нашим высшим светом:Гнездо давно там свито воровское,Где сладко жить мошенникам отпетым.

«Прилег у очага небеспричинно…»