Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь дельфины и люди гладят друг друга, а в песне «обнявшийся с пришельцем, питекантроп засыпал».
Как видим, тема объединения с двойником реализуется в этих произведениях одинаково, и о таком же единении будет мечтать лирический герой в песне «Про второе “я”»: «Я воссоединю две половины / Моей больной раздвоенной души».
Кроме того, если пришелец был «шутник и телепат», то сам Высоцкий очень интересовался телепатией. По воспоминаниям Бориса Стругацкого: «Мы много говорили, помнится, о различных чудесах (телепатия, “летающие тарелки”, снежные люди, Несси и т. д.), причем Владимир был большим энтузиастом всего этого, а я его всячески разубеждал. Очень было мне забавно, что он так в это верил. Я-то в них никогда не верил. Помню, что мы с ним спорили обо всех этих штуках..»89.
Продолжая разговор о черновиках песни «Каждому хочется малость погреться…», обратим внимание на сходство с песней «Одна научная загадка, или Почему аборигены съели Кука»: «И вот теперь ученые гадают много лет: / Чей рядом с питекантропом другой неясный след» /1; 491/ = «Аборигены почему-то съели Кука. / За что — неясно, — молчит наука. <.. > Ломаем голову веками, просто мука: / Зачем и как аборигены съели Кука?» /5; 434/ («ученые» = «наука»; «гадают много лет» = «ломаем голову веками»; «питекантропом» = «аборигены»).
В последней песне героя убивают те, кому он пытался передать свои знания: «Задарил подарками / разными, бесплатными, / Дикарей с дикарками / вместе с дика-рятами, / И сказал: “Друг друга есть грешно!” / Вместо крови дал им пить вино» (набросок 1972 года /5; 433/), — но, несмотря на это, «аборигены съели Кука», а в одном из вариантов песни «Каждому хочется малость погреться…» пришелец прилетел на Землю, чтобы передать свой опыт питекантропам («Он обменяться опытом / С землянами хотел»; С4Т-4-237), но его тоже убили: «И предок пристукнул его» /1; 490/ (сравним: «Тюк прямо в темя — и нету Кука!»).
Похожая ситуация была в «Притче о Правде» и в стихотворении «Ах, откуда у меня грубые замашки?!», где лирического героя подвергли репрессиям и убили те, для кого он старался: «Принарядившись для сирых, блаженных, калек. <.. > Двое блаженных калек протокол составляли / И обзывали дурными словами ее» = «Вы же слушали меня, затаив дыхание, / И теперь ханыжите, только я не дам. <…> Был раб божий, нес свой крест <.. > Отрубили голову…».
А в роли учителя лирический герой уже выступал в стихотворении «На острове необитаемом…» (1968), где попугай, приплыв на корвете к берегу, подобно Куку, отучает аборигенов от поедания друг друга: «И вскоре львы с шакалами / Усильями немалыми / С концами и началами / Забыли прежний быт» /2; 575/.
Как видно из последней цитаты, герою удалось перевоспитать дикарей, но в песне про Кука его просто съели, хотя и «из большого уваженья», а цитата про подарки так и осталась в набросках и ни в одну из редакций не вошла, так как Высоцкий, видимо, убедился, что «перевоспитания» не получится.
В целом же в этих произведениях используется одинаковый прием: лирический герой в образе пришельца прилетает на Землю; в образе Кука подплывает к Австралии; и в образе попугая подплывает к необитаемому острову, который оказывается обитаемым, поскольку и Земля, и остров, и Австралия являются олицетворением Советского Союза. И во всех трех случаях герой хочет либо обменяться опытом с землянами, либо отучить их от людоедства.
Не менее интересны переклички между песней «Каждому хочется малость погреться…» и «Чужим домом» (1974).
В обоих случаях герои сталкиваются с негостеприимными хозяевами: «Нет бы — раскошелиться и накормить пришельца, / Нет бы — раскошелиться, а он ни мычит, ни телится» = «Кто хозяином здесь? Напоил бы вином / А в ответ мне: “Видать, был ты долго в пути / И людей позабыл — мы всегда так живем”».
В первом случае лирический герой прилетает к Земле, а во втором — пригоняет своих коней к дому.
Если в «Чужом доме» герой говорит, что он «коней заморил», то и в песне «Каждому хочется…» у пришельцев вышло из строя средство передвижения: «Быть может, окончился ихний бензин, / А может, заглохнул мотор».
Если в ранней песне пришелец сталкивается с «кретином»: «Но навстречу им вышел какой-то кретин / И затеял отчаянный спор», — то и в поздней у лирического героя будет такой же собеседник: «И затеялся смутный чудной разговор <.. > И припадочный малый, придурок и вор, / Мне тайком из-под скатерти нож показал».
***
В главе «Конфликт поэта и власти» мы подробно разобрали карточную тематику (с. 95 — 100, 186 — 188, 194, 243, 281, 282, 392,461,462). обратимся теперь еще к одной азартной игре под названием «рулетка», но уже в свете темы двойничества.
Речь идет о стихотворении «Приехал в Монако какой-то вояка…» (1967), первая строфа которого исполнялась лишь однажды с таким началом: «Какой-то вояка заехал в Монако, / Зашел в казино и спустил капитал, / И внутренний голос воскликнул, расстроясь: “Эх, ёлки-моталки, — опять проиграл!”»90. А следом Высоцкий исполнил песню «Передо мной любой факир — ну, просто карлик!» (1964), также посвященную игре в рулетку. В стихотворении действие происходит в Монако, а в песне герой просит взять ему «один билет до Монте-Карло», которое является крупнейшим районом княжества Монако и знаменито своими казино.
Однако если в раннем тексте герой был уверен: «Я привезу с собою кучу ихних денег / И всю валюту сдам в совейский банк», — то в позднем всё складывается иначе: «Приехал в Монако какой-то вояка, / Зашел в казино и спустил капитал. <…> Стрельнул себе в рот — и тотчас замолчал. / Не стало бедняги, и жаль капитал» (АР-10-14). Точно так же выстрелил себе в рот другой герой Высоцкого — поручик Брусенцов в фильме «Служили два товарища», съемки которого как раз проходили в 1967 году. Впрочем, герой песни «Передо мной любой факир…» тоже ожидает исполнения смертного приговора и весь свой монолог произносит в тюремной камере: «Шутить мне некогда — мне вышка на носу». А
