Стихотворения и поэмы - Микола Бажан

135. «Вглядись в себя поглубже. Прям и крепок…»

Вглядись в себя поглубже. Прям и крепок,Ты выстоял наперекор судьбе,И в лабиринтах черепного склепаСвой малый космос ты несешь в себе.

Там завихренья крохотных галактик,Вращаются рои микропланет.У каждой облик свой и свой характер.Их суть неразделима — мир и свет.

С космическими сферами так схожи,Два полушарья силу обрели.Что это? Сгусток плазмы или, может.Модель Вселенной, копия Земли?

Тут родниковые ключи артерий,Извилистые стоки темных вен.В слиянье клеток, в мудром их сплетеньеЖивой росток — незамутненный ген.

Надежный код, исконный свод законов,Скопление загадок… Ты опятьЗаворожен мильярдами нейронов,Что, всю махину эту с места стронув,Себя стремглав стремятся испытать.

Всё вздрагивает. Вспышки лучевые.Контакт. Взлетает молния, как плеть.И это их разряды грозовые,Их ритм, их жажда, их энергосеть.

Бег импульсов, биенье чутких тканей.Механика сознания строга.Курцшлюз… В коротком этом замыканьеТрепещет мысли вольтова дуга.

Вот бездна мозга, кругозор бескрайний.Блуждая в неизведанных мирах,Ты ищешь соприкосновенья с тайнойИ перед ней испытываешь страх.

Вся мешанина эта — сочетаньеЖелеза, серы, фосфора, воды —Природы наивысшее созданье.Се — человек. И все его труды.

Его победы над бедой и болью,Его открытья и утраты все,Взрыв нежности и непреклонность воли,Земная жизнь в уродстве и красе.

Волнистый трепет корок и подкорок,Сложнейших шифров глубина и высь.Но ты еще внимательней вглядисьВ себя.            А что же дальше?                                          Бедный Йорик!

136. ПЕРВЫЙ СНЕГ

…И только твой след на сребристой пороше.Оттиснутый синею тенью следок,А сердцу тепло так от радостной ноши —От мыслей нешумных, как легкий снежок,—Они облекают покровом волнистымУсталое, сдавшее сердце мое,И явственно слышу — под настом искристымНежданно весенний взыграл ручеек.И сердце пульсирует нетерпеливейВ рожденном мечтою апрельском тепле,И настежь всё небо раскрылось, и ливень,Струями играя, идет по земле.И капли, сверкая, как чудо-сережки,Унижут берез молодую листву,Чуть-чуть повисят, покачнутся немножкоИ, струнно звеня, упадут на траву.И встанет весна… И запахнет весноюНесмелый и робкий еще снегопад.Ты рядом. Мы входим, родная, с тобоюВ наполненный моросью музыки сад.Созвучья колышутся веток сплетеньем,Мелодия вьется светло, как тропа,По ней во владения воображеньяЛегко отдохнувшему сердцу вступать.Я вижу сквозь тихую эту порошуНаш день, нашу слитность труда и тревог.Беру на ладони заветную ношу —Твой, взятый из теплого снега, следок.

137. «Луг осенен благословеньем снега…»

Луг осенен благословеньем снега.Полет белейших звезд нетороплив.В молчании листаю книгу света,Непостижимых тайн и дивных див.

Летучий сумрак нависает сверху,Дурманит сердце и туманит взор.А снегири, как брызги фейерверка,Вонзаются в серебряный простор.

Я сам, как тот кристаллик невесомый,В ладонях благодатных таю вдруг,Незримыми руками вознесенныйПревыше всех печалей и разлук.

Иду, впадаю в дрему и мечтаюОстаться в ней, чтоб долго видеть сныИ в снежный вечер добрести до краяИзвечной, белой, доброй тишины.

138. ЛАМПОЧКА ВДАЛЕКЕ

В ночной дали, печально, одиноко,Желтеет лампочка. Неяркий огонекПронзил неотвратимо и глубокоПространство хмурое, осенней тьмы поток.А вкруг нее, как чугуна обломки,Как слой бесцветных плит, разбросанных вокруг,В ее лучах, преодолев потемки,Разливы серых луж просверкивают вдруг.Сквозь настороженность. Река умолкла, злая.Безгласные застыли берега.Так для кого ж горит та лампочка ночная?Кто выйдет в эту ночь на гиблые луга?Кто эту даль, и топь, и мрак осилить сможет?Кто, не боясь угроз, один пересечетБезвременье, беззвучье, бездорожье.Где словно крика ждут безмерности болот?Но кто тут протянул живые струны света?Кто смерил эту даль безлюдной тишины?Не рано ль начато святое дело это —Вбит в землю первый столб? Но кто бы ни был ты,Хвала тому, кто вел во мраке и в пустынеНадежды, провода, орбиты и пути,Кто в сгусток ядерный вступил отважно ныне,Кто в штормы космоса осмелился войти,Над бездной звезд взошел, безмерность смог измерить,Взглянул в водоворот бездонных черных сфер!Умеешь ты дерзать, и познавать, и верить?Не утоляй порыв, не бойся новых мер,В неведомое мысль вонзая, как спирали.То луг иль целый мир? То лампа иль заря?Слабеет ужас твой, немереные дали,—Тебя пронзила вспышка фонаря.

139–146. НОЧНЫЕ КОНЦЕРТЫ

1

КРИНИЦА ЛЕОНТОВИЧА

…Он в степь углубился и замер, услышав далекое эхо.И гулом, и ритмом эпохи стучали живые сердца.Наплыли и вздохи, и думы, и крики, и шорохи века.Не будет для сердца, для песни — глухой тишины и конца.Волнистая музыка жита, колосьев певучих поклоны,хоралы могучего неба, бренчащая трель ветерка.Всё это уже не вмещали прадавних напевов каноны,ломались привычные ритмы,                                               ручьем извивалась строка.

Забудься, искатель, певец сероокий,и слушай тревогу свою — одинокий,и голос души тебе скажет: кудаидти, чтобы тайну постигнуть истока.Исток этот рядом.                             Блеснула вода.В овраге — криницы прозрачное око.Там кладка мореных дубов и осока.Траву отклони густую —увидишь ручья начало.Колодец в землю степнуючья доброта вкопала?Под знойными небесамисухими, как пыль, устамик воде припади,                           засмейся,прозрачных мелодий напейся.Дождинка музыки. И оживут уста.Росинка музыки. И в думах — глубина.Слезинка музыки — как скорбь земли — чиста.Криница музыки. Не вычерпать до днаее ни гению, ни ветру, ни годам.Усталый путник пусть склонится там,ко рту в ладонях жадно поднесети влагу вечную самозабвенно пьет.Всё лучшее он почерпнул опятьи, чтоб добру из сердца прорастать,испил воды —                      и стала степь просторней,и прошлого в ней шевельнулись корни.О, струи музыки, они бурлят потоком.Их не измерить ни числом, ни сроком.Росинок, слез и капель быстрина.И без других не может быть она.Они размыли жизни берегаи затопили вешние луга.Вода меняет старый путь и ложе.Но даже эта свежесть никогдавсю жажду сердца утолить не сможет.О, страсти духа — вечная страда.Всё алчет ум, как свет в глубинах вод.И вот,           и вот, друзья,                               глубинные потоки,в которых, как щедривка [69] говорит,особенные песенные срокиструя и капля каждая таит,—таят в себе таинственные водывеселые и горестные годы…От сотворенья мира так пошло.Как паутинки, песни перевиты,и те живут, что даже позабыты,—в воде темно, светло…Лети ж над степями,связуйся сердцами,утешь нас, запевка, не рвись, паутинка.Тогда мы тобою                        над лесом, над полемвесь мир обовьеми души насытим, наполним.

Так в путь отправься, сеятель красы,да будет на пути твоем просторно,и рассыпай из пригоршней, как зерна,над полем жизни — голоса весны.Пусть песней станут канты пашен вечных,пассажи рек и трель дождей беспечных.Пусть в кантилену входят облака,земля, моря, народы и века.Душою воспари — какая красота!Струя из недр земли — прозрачна и чиста.Запева взмах — на ширину долины.То регентских ладоней взлет орлиный.То Леонтович, регент и колдун,заставил петь криницы переярка.Из песен, и лучей, и поднебесных струнвстает его сверкающая арка.Уперлись в горизонт столбы ее,свет отделив от темноты и смерти.Смотри, столбы сверкающие эти —вход в музыку. Ворота в бытие.Под благовестом радуги высокойстоит он, сероокий человек.Стоит один, но он не одинокий.Его трофеи — песнь и жизнь вовек!

2