Стихотворения и поэмы - Микола Бажан

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВКЛЮЧАВШИЕСЯ ПРИЖИЗНЕННЫЕ ИЗДАНИЯ

147. НА КАРПАТАХ

О тебе не подумать могу ли,Проходя мимо старых домов.Глядя в небо, в котором уснулиСтаи майских ночных облаков.Замечаю, как пахнут Карпаты,Где трава шелестит на лугах,Где душистою горечью мятыГорный ветер в долинах пропах.Ах, какою любовь благодатнойИ волшебною кажется вновь.И весна может быть невозвратной.Как последняя в жизни любовь.Потому-то и ты всех дороже,Как недужного сердца тепло.Знал разлуку и знал бездорожье,Лишь волненье любви не прошло.Я живу, молодею любовью,К небу взор поднимаю с земли.Слышишь клич? На родные гнездовьяОстрым клином летят журавли.

148. «Нет, верю я, что снова поднесу…»

Нет, верю я, что снова поднесуК устам бокал, в нем радость обнаружу,Я знаю, знал и буду знать красу,Которая вылечивает душу.О, музыка невозвратимых лет,Я помню ту тенистую аллеюИ снов и дней давно минувший свет,Забыть любовь я первую не смею,Как земляники терпкий аромат.Как ягод алых спелые кораллы,—Склоняюсь ниц, не мрачен я, а рад,Не в горе, не с печалью запоздалой,А с радостью, что всё до мелочейНа весь мой срок, а может быть, и далеЗапомнил я: и тьму твоих ночей,И жар, и свет, и тайны, и печали.Сияй, сияй, не гасни, не тускнейИ в смертный час, на темном перевале.

149. «День ли, ночь — к тебе я простираю руки…»

День ли, ночь — к тебе я простираю руки,О тебе шепчу я в голубую даль.Тяжело на сердце, тягостно в разлуке,Но уж если любишь, то светла печаль.Надо мною вьются, ходят грусти тени,Как туманчик сизый, голубой дымок.И снует и меркнет в смутном том сплетеньеСтих мой о любимой в звуках нежных строк.В тишине приходят к нам воспоминаньяС их неуловимым и живым теплом,И тогда — нежнее, горячей дыханье,И душа, как птица, клонится крылом.Всё тянусь к тебе я. Ты — очарованье,Жизни дар бесценный, — говорю, любя.Пусть наполнит душу грустное молчанье.Всё тянусь к тебе я. Я люблю тебя.

150. ПУТЕШЕСТВИЕ В ЛИТВУ

Литва, ведь ты моих прапрадедов отчизна!Ты, как здоровья ключ, вблизи, за поворотом.Пусть я уже седой, на праздник, не на тризну,Пришел, чтоб в вильнюсские постучать ворота.

В глубинах чувств, в тревожной тайне геновИ ныне слышу плеск литовских плавных рек,Напевы давних дайн, их трепет сокровенный,Как руны вписаны в сознание навек.

Где пращур складывал свои латынью оды,Где нам с любимою был слышен первый гром,Что стал великих гроз предвестником потом,Твоей там стал я частью жизни и природы,

К мечте сегодняшней приблизясь, к старине.Слова минувшего Литвы — знакомы мнеКак пробужденье снов, нашептывание визы,Как песнь певца в льняной пречистой ризе

Под дубом Вилии над золотым огнем.Моя любимая! С тобой еще пройдемВдоль тех дубов, костров, в краю чудесных дайн,В даль жизнестойких снов, невыявленных тайн,

И мудрый Вайделот, на удивленья радость,Нас встретит сызнова на дедовской тропеИ, ясновидца взгляд направивший к тебе,Хотя он слеп, нас спросит: «Quo vadis?» [80]

В стих Вилии, что порожден стихией,Взыскательный, и всё ж не странный, не чужой,Я вслушаюсь, чтобы жмудину над тропойОтвет звучал мой тихий: «Scio, wiam».[81]

151. ВОСХОЖДЕНИЕ НА ЗЕДАЗЕНИ[82]

Ираклию Абашидзе

Ты шел осенним лесом в Зедазени,Прижав к губам любимый саламури,[83]И в монастырь, чьи стены были хмуры,Вошел, крутые одолев ступени.За нами затворились двери храма,И саламури звук, с веками слитый,Упал цветком на гробовые плитыВладетелей твердыни Сагурамо.От строгих стен нагорного собора,От дедовских могил ГурамишвилиСвирели переливы взмыли в горы,Как соколы, что рядом гнезда свили.И каменную митру свил над намиГранитный купол церкви в Зедазени,Мотивами священных песнопенийДышали мы — стихами и ветрами.А в песнях воспевалась бесконечностьЛюдских дерзаний, солнце и природа,И рокот речи древнего народа,Как волны горных речек, лился в вечность.Язык грузинский в хате над ХороломПечальным зовом сердце растревожил,Когда Давид, слабея, телом хворымПростерся молча на предсмертном ложе.То было на далекой УкраинеДавным-давно, в день августа, как этот.Давида, страстотерпца и поэта,Ираклия свирель воспела ныне.Арагви лента, величавость вида,Зловещего предгрозья сполох дальний,—На высях Зедазени в честь ДавидаСтоял ты с давней песней поминальной.Был год тридцать девятый. Скоро-скороТы сменишь нежность, песню саламури,На стих суровый, говорит которыйПро мужество и подвиг в грозной буре.Ты сам такой — суровости не чуждый,И грустный, и веселый ты, и смелый,Возлюбленный, в семье народов дружнойПоэт красы и славы Сакартвело.

152. «На душистом ветерке, что, пролетая…»

На душистом ветерке, что, пролетая,Подул внезапно, в шелесте шелков,Во всем, где мелочь самая простаяТревожит душу, средь ночных часов,Когда мечтанья не дают покоя,Виденья приплывают издали,—Всегда со мной тепло твое живое,Могучее, как теплота земли.И этих волн приливы и отливыНапоминают вечную игру.Я до конца почувствую, вберуИх каждый вздох и выдох торопливый.Всё существо, вся трепетная силаМоей души охвачены без словИх ритмами и таинством веков,Что нас с тобой навек соединило.

153. ВСПЫШКА СОЗВЕЗДИИ

Ночь осени. Внезапный звездопад.Разящих метеоров рикошеты,И брызги звезд, летящих из Плеяд,И жгучий прах распавшейся кометы.

Над нами бездн и бурь круговоротРождения и гибели круженье,И взрывы сотрясают небосвод…То звездопад                     иль предостереженье,

Чтоб не теряла свой ориентирВ пучинах океана мировогоЗвезда людей — неповторимый мирЕдинственного разума живого?

154. ТИШИНА

Узкой тропинкою в сумерки чащитихо войду, словно в белый собор,—в этот покой, величаво молчащий,в этот пустынный заснеженный бор.Тропка не вскрикнет, не скрипнет, покудаспят неподвижных сугробов тела.Разве что вспыхнет снегирь красногрудо,снег осыпая касаньем крыла.Тайну молчания вещих мгновениймне ли изведать сегодня сполна?Сладкой истомой лесных наваждениймягко колышет меня тишина.Счастья и горечи переплетенье,все увлечения прожитых дней —в зыбких виденьях, в безмолвном струеньесомнамбулических плавных теней…Глубже вздохни, о былом не жалея,тихо входя по тропинке леснойна бесконечные эти аллеи,в вечность протянутые тишиной.

155. «Чебрец и вереск, мшистые холмы…»