Стихотворения и поэмы - Микола Бажан

164. ФОНТАН

Вот радуга горит в струе фонтана.Мой взгляд сияньем капелек омыт.Зеленая, желта она, багряна,Как струны арфы, блещет и дрожит.Дрожанье вод, звучанье водомета.Щедра и звучна яркая струя.И, вслушиваясь в шум ее полета,Как музыке, застыв, внимаю я.Блестящий танец в темной гуще сада,Его дриад игривый хоровод.О, музыка, чудесная прохладаРазмаянных, прозрачнотканых вод!Ритмичный плеск крылатых легких ножекПо светлой зыби плеса узнаю.Сиянья лик в сверкании сережекУлыбку дарит кроткую свою,Свой талисман, свой лучик амулета,Надежды знак, идущий от воды.Ужель и впрямь он — вещая примета?Ужель и впрямь ей верить можешь ты?Ужель под эти радужные своды,Не зная страха, весело шагнешь,В сплетенье струй, лучей и позолотыБлагую весть счастливую прочтешь?Поверь же им, сиянию и чуду!То — знаменье, ужель солжет оно?Нет, вновь и вновь его читать я буду,Как я читал его давным-давно.

165. ЗВОН ЛАНДЫША

Как плавно и чисто струится арпеджиоТех белых, малюсеньких ноток, качаньеБылинок от ветра дыхания свежего,Фарфоровых светлых звоночков касанье.Семь ноток — финальные ландышей звоны,Прощание сладкое их семизвучное,Напев их свирельный, слегка приглушенный,Цветение грусти, с весной неразлучное.О чудо-побеги отрады и жалости,Бокальчики ваши вы мне наклоните,Напитком целебным от горькой усталостиИз белого кубка меня освежите.Хоть каплей! Росинкою! С неутолимостью!Пусть добрым страданьем желанье тревожит.Пусть вечная жажда твоей одержимостиВсё лучшее в сердце разбудит и множит.Прощанье. Вздыханье. Цветка колыхание.Мелькнет и растает. Ужели прощанье!Последнего ли аромата дыханиеС последней ли лаской весны расставанье?

166. ПРОЩАНИЕ

Твоя рука приветно и тревожноМетнулась из вагонного окна.Восстановить словами невозможно,Что на прощанье молвила она.Любимая, я знаю! Вслед за дымом,За поездом так много слов неслось,Так много слов, не сказанных любимой,Которых слышать мне не довелось.Я знаю, знаю: в каждом расставаньеЕсть боль неповторимая всегда,Как будто то — последнее свиданьеИ новых встреч не будет никогда.А вспомнишь про нее — еще печальней.Не в силах ты помочь в ее судьбе:Ни в хлопотах на пересадке дальнейИ ни в мечтах, неведомых тебе.Любимая! Ты женскою душоюИздалека умеешь угадатьМой крик души, волнение большое,Такое, что ничем не передать.И пусть померкнет небо голубое —С перрона не уйду и, глядя вдаль,Я буду разговаривать с тобою,Чтобы унять свою тоску-печаль.Мои ладони запах сохранилиТвоих духов, что на руки лила,И на подушках, что сердца роднили,Еще найду тень твоего тепла.И, вспоминая, этой самой теньюЯ буду жить и ждать до сентября,Пока в холодном сумраке осеннемОкно вагона не вернет тебя.И вновь увижу взмах руки любимой,В глазах воскреснет шляпки строгий вид.И туфельки. Их шаг неповторимый,Такой родной, до слуха долетит.Я жду тебя! Пусть застучит знакомоПо комнатам веселый каблучок.И вот тогда в тиши родного домаПризнаюсь в том, в чем не успел, не мог.О том скажу, что следом за тобоюЛетело вдаль сквозь паровозный дым.Когда судьба сливается с судьбою,Мир гармоничен и неизмерим.

ПОЭМЫ

167. СМЕРТЬ ГАМЛЕТА

Я знаю вас, Гамлета, сноба двуличного.Я знаю ваш старый издерганный грим,Любую гримасу актера трагичного,Весь будничный ваш и нехитрый режим:Живя на мансарде,                              гуляя по дворику,Сопите в ночи                      за старинным бюро,По желтому черепу бедного ЙорикаЧертит вензеля неживое перо;О мудрости тайной толкуете, бродите,Чужой Эльсинор — это ваша земля,И пьете                 на память о давнем прародичеКапли датского короля.Вот всё, что осталось у вас королевского:Ведь не раскошелишься, если в долгах,И часто             является тень Достоевского,Гостит и гостит,по ночам напугав;Приходит, грозится и мучит жестоко,Чтоб зря не мудрили вы — «быть иль                                                             не быть?..».Но легче вцепиться вам в собственный локоть,Чем твердой ногой на дорогу ступить…Двоишься,              горюешь,                                   загадками даришь,Охваченный трансом проблем и кручин,И слышишь, как кто-то промолвил:                                                          «Товарищ!»И слышишь, как шепчет другой: «Господин!»И Гамлет очнется,                           попробует здравоОтветить на это и то.Всмотритесь, пожалуйста, — слева и справаВ двоякое это лицо.Не верьте ему!                      Не давайте ГамлетикуТаить между фразы и позДвуязыкую ту гомилетику,Его раздвоенья психоз.Двойник!                   Раздвоение!                                   Призрак романтики!Пустые блужданья раздвоенных душ!Такой романтизм, запредельный туман такой,Как падаль, смердит почему ж?Доказано ясно:                      двуликие ЯнусыВ былое глядятся, косить перестав,И манна надземности, манна гуманностиХимический свой изменила состав.Наукой давно это званье прочитано,Небесный подарок на слух и на вид.Сегодня, как герцогский титул, звучит оно:Дихлордиэтилсульфид.Вот — пища мессий, Моисеева маннаС подливкой из хлора                                   или мышьяка.Моисей!                И Мессия!                                 И Цезарь!                                                   Осанна!И — черным крестом бомбовоз в облака.Другой у романтики вид и повадка —Вид бравого унтера.                                Странно,                                             когдаВ шкафу у кого-нибудь, словно крылатка,Двойник старомодный пылится года.Откуда досуг и откуда терпенье?К лицу ли кому-нибудь ветошь отца?Бредет Достоевский по Западу тенью,Царапает ногтем двойные сердца.И люди выходят из раковин славных,Из чириев злобы, безделья и мук:И сын генеральский, и гетманский правнук,И прусского юнкера выродок-внукВстают в униформе на окрик и стук.Ступайте, ищите Алеш КарамазовыхВ святых легионах, в муштре и строю,Когда они в масках противогазовыхФильтруют блаженную душу свою.Резина раздулась, и хобот — в одышке,И дует Исус респиратору в зад.И кажется,                 князь — христианнейший Мышкин —И тот подтянулся, как бравый солдат!Значит, гнусавый, и вас такиЗавлекли просветители те —И выросли хвостики свастикиНа вашем смиренном кресте!И, лихо намуслив холеные усикиИ наглые личики выпятив в глянце,Безумствуют черногвардейцы, исусики,Прозелиты святой сигуранцы.А Гамлет колеблется?                                     Все церемонииОтброшены в мире таком.Принц Дании!                      Слышите?                                           Принц СолдафонииЗовет вас к себе денщиком!Забиться ли в башню надземную Гамлету?В углу притаиться и прочь — ни на пядь!Сегодня развязка трагедии впрямь не та,Довольно вам руки ломать и стонать,Ведь в башне той — снайперов черных засада,В той башне, где рифмы из кости слоновой.И рифмы умеют стрелять, если надо.В кого они метят?                          За Гамлетом слово.Там с контрразведчиком рядом поэтикиСтоят — крестоносцы святого полка,Пройдя сокращенные курсы эстетикиПогромов Петлюры, расправ Колчака.За горло ее, как убийцу, — беспечностьГуманных, коварных отравленных слов!Одна настоящая есть человечность —В ленинской правде последних боев.Меж новым и старым —                                      все разведены мосты.Разъят на два лагеря век.Смерть черному Гамлету,                                           принцу Терпимости,Чтоб в боях родился человек!На место в бою —                            не вслепую брести,А твердо к нему идти:Учиться у класса любви и ненависти,Учиться у класса расти.Стань вровень с другими, простыми бойцами,Где каждый привычный к боям рудокопНаучит — противника мерить глазами.Научит — противнику целиться в лоб.

168. НОЧЬ ГОФМАНА