#заяц_прозаек - Лариса Валентиновна Кириллина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующее утро историчка вызвала ее к доске — могла бы понять, что ей не до того за несколько часов до конкурса. Но надо же было разобраться, почему Милочка нахватала двоек! Как назло, ответ в голову не шел, да еще прямо тут, у доски, пришло сообщение:
«Милочка у меня просто золото, — это мама. Мама?! — Она моя гордость. Я не заслужила такую девочку, — Мила стояла у доски, не слыша вопросов классной. Мама никогда не говорила такого ей в глаза. — Только не жалеет себя… Все конкурсы красоты… Кому что доказать хочет? Как бы с ней поговорить об этом… Мы совсем друг друга не слышим…»
Тут наушник грубо выдернули из уха:
— Совсем уже! — вскричала классная. — Я ее спрашиваю, а она заслушалась!
— Отдайте, — взмолилась Мила.
Но Надежда Сергеевна взяла с парты ее телефон и положила на стол вместе с наушником:
— Отдам после уроков!
Мила стояла, как в тумане, и видела, как на экране всплывает новое уведомление. Пять секунд! У нее пять секунд. Она сделала несколько шагов к столу, рассерженная учительница встала на пути. Сообщение загорелось красным… И вдруг у всех зазвонили телефоны. Разом! Весь класс потянулся за ними, и Мила услышала свой голос. Как она говорит о каждом — и чаще, конечно, говорит не самые приятные вещи. «Ой, да она по Семакову сохнет… Классная со мной носится…» Мила не стала слушать, выскочила в коридор без вещей. Она сбежала на улицу, и ей казалось, что школа гремит ей вслед ее же словами, грубыми, жестокими. И мама, наверное, что-то слушает сейчас. И Артур…
Мила остановилась у своего детсада, прошла за игрушечную калитку, села в песочнице. Вот бы Оля Головчук пришла заплести ей косички…
Когда Артур нашел ее последам, ее совсем завалило снегом.
— Слушай, — говорил он, запыхавшись, — я тебя обманул! Я не взламывал никакие секретные штуки. Мне дала эту ссылку Ева из «Б» класса.
— Моя соперница… Бывшая, — усмехнулась Мила.
— Она хотела, чтобы ты не участвовала в конкурсе, — кивнул Артур. — Знала, что я обязательно поделюсь с тобой… Потому что я… Мне…
— Да все понятно, — грустно усмехнулась Мила.
— Пошли, а? — Артур сел на лавочку рядом с ней. — Ты же станцуешь свой танец? Он классный!
— Но мне уже не выиграть… И все от меня наслушались… всякого.
Артур пожал плечами:
— Да какая разница?
И они действительно успели на конкурс. Девчонки все разбежались, и привести себя в порядок не было времени, но Артур — бывший скромник — предложил стать ее подтанцовкой, и они исполнили самый безумный танец в истории конкурса. И Миле казалось, что танец продолжается, когда вдвоем они шли под снегопадом домой, и счастливая Мила кричала в телефон:
— Алло, мама? Я заняла последнее место!
А мама отвечала:
— Ну вот и слава Богу.
Лариса Кириллина. Рождение поэта
«Ррэоо». Примерно так звучало имя существа, устроившегося рядом со мной в понедельник на уроке всемирной литературы. В нашей межпланетной школе каких только учеников не бывает. С предыдущим соседом, мохнатым Угуко, похожим на гигантского муравьеда, я даже подружилась, хотя общаться мы могли только при помощи лингвочипа: Угуко не мог произносить человеческих звуков, но всё понимал и вообще был умницей. Но его маму перевели работать в другую галактику, и вряд ли мы ещё когда-то увидимся. А вместо него в классе появилось… вот это.
Я не поняла, какого оно вообще пола. В рептилоидах я разбираюсь неважно; по космобиологии у меня с трудом натянутая четверка. К тому же это нечто было не чистым рептилоидом, а чем-то вроде дракона или птеродактиля. Перья переходили в чешую, переливавшуюся всеми оттенками радуги. По-своему это было даже красиво. Под грозным изогнутым клювом виднелся фиолетовый гибкий язык с раздвоенным кончиком. Крылья были аккуратно сложены, так что об их размахе судить было трудно. Но взгляд оранжевых глаз с продольными зрачками показался мне совершенно не хищным, а немного испуганным. Ещё бы не испугаться, когда класс полон инопланетных созданий, и все пялятся лишь на тебя. Большая часть учеников принадлежала к человекообразным, но был один бескрылый пернатый, Кур-Чин-Чин, две козлоногих сестрички, Майя и Кайя, инсектоид Жумажу и похожая на стрекозу сильфида Валли. Наверное, все мы казались пришлому существу не менее странными, чем оно нам.
Наша учительница, Сара Гомес, которую мы звали просто Маэстрой, представила классу новенького. Судя по тому, что сказала Маэстра, он был всё-таки мальчиком. Звали его действительно Рэо, мне не послышалось. Прилетел он на станцию недавно, из карантина вышел только вчера и пока ни с кем еще не познакомился. Поэтому нужно помочь ему освоиться в школе и ввести в курс дела. «Юлия», — обратилась она ко мне, — «Ты по моему предмету отличница, лингвистика тебе дается легко, так что ты объясни Рэо, что к чему. Это будет твоим домашним заданием».
Отказ, похоже, не подразумевался. Но мне самой было даже интересно поговорить с этим драконодактилем.
Начался урок. Курс всемирной литературы включал очень много чего интересного. Мы изучили сказание о Гильгамеше, музопоэмы династии Тинь, правившей в созвездии Лебедя миллион лет назад, марсианскую эпиграфику, открытую археологами совсем недавно и содержавшую искуснейшие пиктопалиндромы, а также, само собой разумеется, «Одиссею», которая в эпоху межпланетных путешествий приобрела необычайную популярность и пользовалась успехом даже у мыслящих муравьедов вроде Угуко и одноглазых гоминидов, особенно близко к сердцу принимавших судьбу Полифема.
И вот настал черед Шекспира. Маэстра рассказала о том, что личность Барда так и осталась загадкой, но это неважно, поскольку главное — созданные им произведения. Мы посмотрели сцены из некоторых драм, познакомились с сюжетом трагедии «Гамлет» и прочитали строка за строкой монолог «To be or not to be». Благодаря лингвочипам староанглийский язык доставлял не больше проблем, чем древнегреческий, ретрокентаврианский или неотаукитянский. С произношением, конечно, у нас бывают курьезы, но, с другой стороны, кто может знать, какой была фонетика у британцев начала шестнадцатого века?.. Может, они тоже присвистывали и чирикали, как Кур-Чин-Чин: «Чю чви ор ночь чю чви».
На дом Маэстра задала то, что, видимо, считала более доходчивым и увлекательным: «Ромео и Джульетту». Я-то давно эту пьесу знала, мы ставили ее в школьном театральном кружке в позапрошлом году, когда мне было как раз тринадцать лет, как Джульетте, и я всё время примеряла на себя ее слова и поступки. Пожалуй,
