Проклятие красной земли (СИ) - Марина Алина

На пороге дома, где жил федеральный маршал, Вилма сразу замечает залежавшийся рыжеватый песок из прерии. Она хмурится, дожидаясь, пока дверь будет вскрыта, и понимает, что ничего хорошего внутри не найдется.

Догадки подтверждается, когда она вместе с Соломоном переступает порог дома. Совершенно безжизненного и на первый взгляд пустого.

— Дьявол, — выдыхает Вилма, когда маршал обнаруживается в одной из комнат.

Точнее не сам маршал, а то, что от него осталось.

Тело выглядит закостеневшим, но при этом будто бы замороженным во времени — от него не исходит неприятного запаха, а на коже не проявляются трупные пятна. Но жизни в этой оболочке нет — это понятно сразу.

— Точнее и не скажешь, — произносит Соломон, хмурясь и приближаясь к телу.

Вилма разворачивается и малодушно покидает сначала комнату, а затем и дом. Она не очень тесно и часто общалась с маршалом, но он казался ей достаточно порядочным человеком. Вроде бы, его несколько лет назад прислали из округа.

Вроде бы, он так толком и не обжился в Форт-Уэйне, чтобы стать действительно его важной и заметной частью.

Соломон выходит на улицу следом за Вилмой.

— Похоже, мы нашли жертву, принесенную во имя первого торнадо, — говорит он.

— Это как-то печально, — задумчиво произносит Вилма. — Погибнуть вот так.

Без семьи, без близких людей. Просто стать удачно подвернувшейся жертвой для магического ритуала. Настолько удачно, что о нем так долго не вспоминали. Ну уехал, ну не вернулся в скором времени, ну мог и потеряться по дороге — ничего такого, что могло бы иметь значение.

Теперь из округа пришлют кого-то другого, а это — снова перемены. В которых косвенно виновато все то же первое торнадо, напущенное Джезбел на город.

— Как мне это надоело, — устало говорит Вилма.

Соломон кладет руку на ее плечи и просто молча привлекает к себе. Вилма привычно напрягается. Но уговаривает себя расслабиться и обнять Соломона в ответ.

Они ведь, вроде как, теперь вместе. Раз уж произнесли клятвы перед всем городом, то обратно их не забрать, так же привычно испугавшись туманного будущего.

Вилма выдыхает и отстраняется.

— Я не могу понять, к чему вообще все это было, — признается она. — Зачем одной женщине устраивать столько проблем целому городу?

— Не думаю, что дело было в самом городе, — отвечает Соломон. — Я склоняюсь к тому, что мотив был личный. Она ведь хотела добраться до сердца магического источника. Весьма отчаянно.

Настолько отчаянно, что принесла в жертву собственного сына. Подумать только, они ведь считали, что торнадо пришло извне.

А оказалось…

— Надеюсь, мы однажды узнаем, в чем было дело, — говорит Вилма.

Иначе вся эта история так и будет продолжать бередить сознание и наносить новые раны.

— Мне здесь как-то не по себе, — признается Вилма, обнимая себя обеими руками.

Она приходит на пепелище собственного дома, спаленного еще Блэком вместе с черным магическим сгустком внутри. Эту свою слабость Вилма так упрямо старалась не выдавать, что теперь та прорывает все линии внутренней обороны. Вилма поднимает взгляд на Соломона, желая найти в нем поддержку. Впервые ей есть на кого положиться.

— Земля ничего не впитала, — примирительно сообщает Соломон. — Здесь сейчас также, как и везде в городе.

Да, только все равно пусто и неприятно. Вилма поводит плечами.

— Давай продадим эту землю, — предлагает Соломон. — Много выручить не получится, но со мной ты не будешь ни в чем нуждаться.

— Я и сейчас не нуждаюсь.

Не может она так. Землю еще ее покойный отец выкупал в собственность. А от него теперь, после пожара, совсем ничего и не осталось.

— Можно новый дом построить, — говорит Вилма.

— Если продать, то…

— Я не хочу ничего продавать, — так и сообщает она. — То, что мне здесь не по себе, не значит, что я хочу совсем отказаться от земли.

Кажется, она становится все более и более сентиментальной. Неужто ирландская тяга к земле, наконец, начинает брать свое?

Соломон улыбается. Как-то очень мягко. И кивает, не споря.

— Новый дом так новый, — соглашается он.

Это как-то подозрительно. Вилма смотрит на него, чуть прищурясь. Наверняка ведь что-то задумал.

— Кстати, я все еще жду тебя в ратуше, — добавляет Соломон. — На некоторых документах нужна твоя подпись.

А, вот оно в чем дело.

Вилма вскидывает голову.

— Как-нибудь обязательно, — обещает она. — Но пока, как ты понимаешь, все некогда.

Соломон, конечно, не понимает.

Да и Вилма — тоже.

Сиэтл Андервуд, соскочив со своего коня, подталкивает вперед Джезбел со связанными руками.

Вилма присвистывает. Возвращаясь под вечер в управление шерифа, чтобы разобраться с парой дел, она точно не ожидала такого подарка судьбы.

— Рад, что застал вас, шериф, — говорит Андервуд.

Вместе с ним и Джезбел посреди улицы оказывается еще парочка индейцев на своих лошадях. Они наверняка привлекли внимание горожан, но тем сейчас, после последних потрясений, вряд ли есть до них дело.

Это, безусловно, изменится — горожане быстро забудут помощь Андервуда со вторым торнадо и вернутся к своей тихой ненависти по отношению к индейскому племени.

— Мы нашли ее в той части прерий, где не так давно столкнулись с вами и господином мэром, — сообщает Сиэтл. — Может, вы помните, что местность там совсем пустынная?

Вилма понимает, на что Сиэтл намекает, — в той части прерий Соломон ненадолго потерял чувствительность к магии.

— Помню, — подтверждает Вилма.

Джезбел на нее не смотрит. Да и вообще ни на кого — некогда безумный ее взгляд совсем потух.

— Похоже, она забрела туда, скрываясь, — продолжает Андервуд. — Можете не опасаться, сейчас она безобидна. Если вы понимаете, о чем я.

О магии, конечно. Вилма понимает и это.

— Спасибо, — кивает она следом.

Надо бы теперь озаботиться тем, чтобы такой безобидной Джезбел и осталась. А после была направлена прямиком в окружную тюрьму. Не за магические преступления, которые законом не преследуются, а за убийство федерального маршала и собственного сына.