Проклятие красной земли (СИ) - Марина Алина

Он осторожно наклоняется к Вилме, перед тем как окончательно ухватиться за потоки и начать их отрывать от Форт-Уэйна.

— Если мы сегодня выживем, выйдешь за меня замуж? — улыбаясь, предлагает Соломон.

И говорит он это всерьез. Не под давлением момента или желая разрядить обстановку. Соломон подразумевает именно свадьбу — немного скандальную, моментами странную, но обязательно по любви.

Такой большой, что она не угасла даже после всех прожитых бок о бок лет.

— Ничего себе, — Вилма качает головой и поправляет шляпу на своей голове. — А не боишься, что миссис Ротшильд будет вне себя от таких новостей?

Соломон коротко смеется. Боится, конечно. Мать точно не обрадуется такой невестке, как Вилма. Но ее мнение в этом вопросе никогда не играло роли. Соломон, несмотря на всю свою апатичность, всегда был своенравным и поступал так, как считал нужным.

— Я надеюсь, что вскоре в моем доме будут жить уже две миссис Ротшильд, и хотя бы одна из них будет на моей стороне.

— Даже не рассчитывай на это, — хохочет Вилма, но не уточняет, где именно Соломон просчитывается.

Все же у него есть мощный стимул победить в этой схватке. И вернуться к горожанам с благими вестями, развеивая тот мрак, который собирается над их головами.

— Эй, Каролина, — громче произносит Аластор, обращаясь к девушке. — После такого не помешает устроить вечер бесплатной выпивки в салуне, что думаешь?

— Думаю, что вы, мистер Рэглан, торопитесь, — решительно отвечает Каролина, а после поворачивается к Аластору и ему подмигивает. — Но если вы щедро покроете все расходы, то я не против.

— Договорились, — соглашается Аластор и больше не отвлекается.

Торнадо подбирается почти что вплотную, съедая окрестности Форт-Уэйна своей магией.

— Пора, — коротко командует Соломон.

И становится во главе их персонального фронтира, бесстрашно противостоя самой темной магии из всех, что он видел за свою жизнь.

Несмотря на то, что собравшейся группе магов удалось перенаправить магические потоки в сторону от города, ночь в стенах церкви не стала спокойной. Торнадо не может исчезнуть по щелчку, и даже дозору, который выступает главной защитой Форт-Уэйна, нужно время, чтобы справиться с такой опасностью.

Горожане, разместившиеся кто на полу, кто на деревянных церковных лавках, синхронно вздрагивают каждый раз, когда снаружи доносится громкий треск или шум от обвала очередных конструкций. Соломон искренне надеется, что уцелеют хотя бы главные транспортные узлы и небольшая городская станция. Иначе Форт-Уэйн окажется отрезанным от штата на неделю точно.

— Как будто нам было плохо в Англии, — возмущается мать Соломона, в полумраке церкви обмахиваясь веером. — И надо было бежать на другую сторону света, чтобы и здесь сидеть, поджав хвосты от страха.

Соломон на мать смотрит укоризненно, но не препирается с ней. Бесполезно доказывать что-то женщине в столь почтенном возрасте. Тем более, Соломон уверен, что если бы его мать жила в Англии, она бы и там нашла чем возмутиться. Это вполне в ее характере.

Вилму Соломон коротко обнимает за плечи, снимая с ее головы шляпу. Мятежная россыпь медных кудрей мерцает в темноте и притягивает взгляд Соломона. Перед лицом торнадо он абсолютно серьезно сделал Вилме предложение. И она не отказался. По крайней мере, пока что. Но стоит делам в Форт-Уэйне вернутся в привычное русло, Вилма, как и всегда, найдет сотню отговорок, чтобы откреститься от Соломона и вновь начать его избегать.

Значит, надо действовать, пока есть возможность взять Вилму измором.

— Пастор Камски, — Соломон спокойно окликает священника, вместе с этим привлекая внимание всех людей в церкви, которые не успели уснуть. — Как считаете, вы бы могли сейчас провести свадебную церемонию?

— Прекрати, пожалуйста, — шипит Вилма и сбрасывает со своих плеч руку Соломона. — Это уже не смешно.

— А кто сказал, что я веселюсь? — спрашивает Соломон и выдерживает самое бесстрастное выражение лица, на которое он способен.

Вилма не из его круга, это правда. И Илана никогда не простит Соломону такую женитьбу, собираясь препираться с Вилмой за столом до тех пор, пока молодые не съедут в отдельный дом. Но Соломон ни с кем не будет так счастлив, как с Вилмой. И именно это он ей сейчас пытается доказать.

— Учитывая исключительность нынешних условий, — с сомнением тянет пастор Камски, но все же соглашается, — я могу попробовать сделать все, что в моих силах.

Вилма удивленно смотрит сначала на пастора, а потом переводит тяжелый взгляд на Соломона, явно сомневаясь в адекватности всего происходящего. Даже мать Соломона, которую обычно трудно заставить молчать, вдруг притихает и с недоверием оглядывает сына, будто бы тот решил разыграть чудаковатую и очень не смешную сценку.

— Тогда с вашего позволения, — Соломон поднимается на ноги и протягивает руку Вилме, приглашая ее встать следом. — Мы воспользуемся подвернувшейся возможностью и вашей добротой, пастор.

— Я не понимаю, — сдается Вилма и качает головой. — Зачем нам это?

Соломон только пожимает плечами и проходит к алтарной части церкви, не стесняясь заинтересованных взглядов горожан, направленных на него и Вилму.

— А почему бы и нет? — смеется Соломон, но все же утихомиривается и, сжимая ладони Вилмы в своих руках, мягко улыбается. — Я люблю тебя большую часть своей жизни. И если в будущем какой-нибудь очередной ураган или другая магическая напасть захочет уничтожить наш город, я хочу быть уверенным в том, что провел последние дни в абсолютном счастье. Потому что был рядом с тобой.

Пастор вынимает из напольного ящика свечи и просит горожан передавать по одной друг другу. Огонек за огоньком свечи вспыхивают в зале, разгоняя неприятный мрак и оставляя в церкви только место для небывалого таинства. Соломон никак не готовился к свадьбе, у него нет ни колец, ни подходящего костюма. И тем не менее он чувствует, что это самый лучший способ отметить свадьбу. Вилма бы тоже не согласилась на иное.

— Ладно уж, — скрипит она, пряча довольную улыбку. — Пастор, что вы там обычно спрашиваете у молодоженов? Давайте уже покончим с этим.

— Нужны свидетели, — чинно напоминает Камски, закрывая глаза на остальные церемониальные требования. — И хоть какие-нибудь кольца.

Перстень Соломона, который он отдал Вилме, вполне подойдет за обручальное кольцо. Соломон протягивает свою руку к пальцу Вилмы, снимая перстень и магией уменьшая его до нужного размера. Перстень обращается старинным кольцом с тонкой причудливой вязью, и Соломон буквально кожей чувствует негодование матери, которое она, впрочем, благоразумно решает придержать до лучших времен.

— Считай это подарком на свадьбу, — говорит Аластор, выступая вперед. — И забудем о наших разногласиях.