Проклятие красной земли (СИ) - Марина Алина

Аластор снимает со своей изящной ладони один из крупных перстней, явно заговоренных магией, и протягивает его Соломону. А после становится рядом с ним, как свидетель, и крепче сжимает в руках восковую свечу, которая на лицо Аластора отбрасывает теплые блики.

Саломея, не спрашивая разрешения, оказывается рядом с Вилмой, оправляя ей куртку и разглаживая сбившиеся после долгого дня пряди волос.

— Не думаю, что ты бы согласилась на фату, — заговорщически произносит Саломея и, снимая со своих волос крупную заколку, украшенную драгоценными камнями, подбирает с ее помощью локоны Вилмы. — Но это подойдет куда лучше бесполезного фатина.

Волосы Саломеи беспорядком рассыпаются по плечам, и она отлично подходит Вилме в качестве свидетельницы. Эта свадьба точно должна запомниться жителям городка, как самое сумасбродное решение, которое можно было принять в условиях потенциальной гибели.

— Это все еще ничего не значит, — тихо произносит Вилма, когда пастор делает вокруг них круг и принимается читать молитву. — Церковная свадьба не признается штатом, брак надо регистрировать в городской администрации.

— Напомни-ка, кто мэр в этом городе? — усмехается Соломон, хитро оглядываясь на Вилму. — Мне кажется, я смогу уладить этот вопрос. И на этот раз ты уже точно никуда не денешься.

Вилма выдыхает с показательным разочарованием. И берет Соломона за руку, когда пастор подходит к ним ближе, намереваясь спросить согласие брачующихся. Горожане застывают в ожидании самых важных слов, не обращая внимания на гул стихии за окном и все новые разрушения, которые гремят на окраинах.

— Вилма Кармак, согласны ли вы посвятить свою жизнь этому мужчине, любить его и заботиться о нем, а после проследовать вместе с ним в вечный путь ваших бессмертных душ? — спрашивает пастор возвышенным тоном.

Соломон едва вскидывает брови, ожидая более традиционных формулировок про богатство и бедность. Но так ему тоже нравится. Бессмертное путешествие им с Вилмой подходит куда больше всех болезней мира и такого же здравия.

— Не думаю, что у меня есть выбор, пастор, — цокает Вилма и даже не думает извиняться. — Я согласна.

Соломон щипает ее за руку, пока пастор, перелистывая свою священную книгу, отвлекается.

— Соломон Ротшильд, согласны ли вы посвятить свою жизнь этой женщине, любить и оберегать ее до самого последнего дня, а после проследовать вместе с ней в вечный путь ваших бессмертных душ?

Соломон отвечает без лишних сомнений.

— Согласен.

Аластор подмигивает дочке пастора, Айрис, которая забирает из рук отца книгу, и кивает в сторону постамента, явно намекая на такую же участь. Айрис безразлично взмахивает волосами и проходит мимо Аластора с гордой непоколебимостью. Соломон успевает заметить, как Аластор цепляет магией подол платья Айрис, заставляя ту остановиться, и коротко проезжается пальцами по запястью девушки.

Вот уж кого точно не усмирить, так это Аластора Рэглана. У которого явно намечается третий брак.

— Перед лицом бога объявляю вас мужем и женой, — торжественно завершает пастор, окропляя Вилму и Соломона святой водой. — И в знак свершившегося союза прошу жениха поцеловать невесту.

Вилма нерешительно поворачивается к Соломону, будто бы она все еще не до конца верит в реальность свершившейся свадьбы. Отчасти Соломон прекрасно понимает ее чувства. Но они вместе провели уже столько лет, что не имеют права так легко сейчас отступиться друг от друга.

— И все же это не очень нормально, — шепотом сообщает Вилма, недовольно оглядываясь на любопытных горожан.

— Обсудим это в рабочий день, миссис Ротшильд, — ухмыляется Соломон. — Жду вас на прием в городской ратуше. Там вы как раз и сообщите мне о всех своих сомнениях.

Соломон продевает кольцо Вилме на безымянный палец, осторожно сжимая его по обе стороны. А после подставляет свою ладонь, позволяя Вилме проделать то же самое с перстнем Аластора.

Порыв ветра врезается в крышу церкви, сметая с нее шифер. Но церковь выстаивает. Как и чувства Соломона посреди всей неразберихи этого города.

Он притягивает к себе Вилму, нежно обнимая ее за шею. И, наконец, целует ее у всех на глазах, в одночасье свыкаясь с тем, что они теперь не расстанутся.

Отныне они навсегда связаны перед лицам людей и взором бога. И Соломон приложит все свои силы, что убедить в этом свою супругу. Однажды она точно смирится. Возможно, сразу после того, как в городской книге увидит свое имя в фамильном перечне Ротшильдов.

А уж об этом Соломон точно позаботится.

— По-моему, ничего не изменилось, — обнадеживающе произносит Сиэтл Андервуд, которого Соломон встречает у той самой окраины.

Где они еще несколько часов назад выстраивались единой цепью, чтобы бесстрашно противостоять торнадо. Разрушения и правда оказались не настолько серьезными, как в прошлый раз, и пострадали разве что несколько домов на краю Форт-Уэйна, да крыша церкви, осыпавшаяся в паре мест.

Бросается в глаза только одно — та красная пыль, которую из прерий принесло с собой торнадо. И теперь она оседает на всех центральных улицах в напоминание о произошедшем. Соломон оглядывает ту дорогу, по которой он вышел к окраинам, и замечает, что легкие порывы полуденного ветра уже замели его следы красноватым настилом.

Еще не скоро домохозяйки Форт-Уэйна выметут эту пыль за свои пороги. Вот уж действительно проклятье.

— С Форт-Уэйном все будет в порядке, — сообщает Соломон, пускай и Сиэтл вряд ли так сильно волновался за город.

Скорее, он переживал за одну определенную девушку, с которой ближе к утру, когда все успокоилось, выскользнул за пределы церкви, оставаясь незамеченным для большинства горожан. Но не для Соломона.

— Если выехать прямо сейчас, то по свежим следам можно обнаружить Джезбел, — бойко предлагает Сиэтл, и в это мгновение легко поверить, что он — еще один из городских жителей.

Не потомок индейской шаманки, который пронизан духом прерий с ног до головы, а именно что обычный завсегдатай захолустных городков на линии фронтира. Соломон придирчиво оглядывает дальнюю полосу высокой травы на горизонте и качает головой.

— Джезбел либо сгинет в тех краях, либо получит по заслугам, но уже без нашей помощи, — выносит он свой вердикт и окончательно отворачивается от песков, окружающих Форт-Уэйн.

— Неужто совсем не интересно, как она справилась с торнадо такой силы? — подначивает Сиэтл, явно рассчитывая пробудить в Соломоне азарт.

Но за прошедшую ночь у Соломона произошло несколько событий, которые здорово поменяли его жизненный расклад.

— Если ты ее обнаружишь, то однажды мне поведаешь эту тайну, — хитро отвечает Соломон и медленно направляется к лошади, которую оставил у полуразрушенной хижины. — А пока меня ждет более серьезная схватка, чем борьба с Джезбел под солнцем прерий.