Мастер и Жаворонок - Бринн Уивер

толпу. Я замечаю несколько людей, которые отшиваются в музыкальной индустрии, но не тех знакомых, о которых он говорит.

Я качаю головой.

— Нет.

— Кого-нибудь из них видела в последнее время? — Лаклан выглядывает из-за моего плеча, как будто может наблюдать моими глазами. Его дыхание согревает шею. По моим рукам пробегают мурашки. — Кого-нибудь, чей взгляд задерживается на тебе слишком долго?

Когда я поворачиваю голову в сторону, чтобы встретиться с ним взглядом, внимание Лаклана приковано к моим губам. Они изгибаются в улыбке.

— Только твой.

Его губы подергиваются. Снова этот огонь — пламя внутри него, которое, если правильно разжечь, станет маяком в ночи.

Моя дразнящая улыбка может угаснуть, но пламя между нами — нет. Во всяком случае, оно разгорается ярче.

Я мучаю его. Или, может быть, себя. Уже сама не знаю. Поэтому возвращаю свое внимание к толпе.

— Ничего необычного, — говорю я, качая головой. — Но здесь чертовски много народу, так что трудно сказать наверняка. Может, нам стоит покончить с этим сейчас, пока все заняты.

По моей спине разливается тепло его тела. Я борюсь с желанием прижаться к нему. Почти теряю самообладание, когда его рука касается моего бедра.

— Иди за мной, — говорит Лаклан низким голосом, а затем его тепло исчезает.

Я следую за ним, когда мы направляемся к кабинетам. Он заставил меня запомнить расположение, чтобы я точно знала, куда идти. Лаклан достает из кармана телефон, не подозревая, что толпа расступается перед ним, как стая рыб перед акулой, которая плывет в ночных водах. Он отправляет кому-то сообщение, скорее всего, Конору. Его взгляд прикован к экрану, пока не приходит ответ. Потом он убирает телефон в карман, а затем протягивает мне руку. Я беру ее, шагаю за ним, и мгновение спустя мы проходим через дверь для персонала, музыка и голоса стихают, когда она закрывается за нами.

— Конор контролирует камеры, — шепчет он, пока мы идем по коридору. — Надеюсь, это займет всего несколько минут.

Мое сердце колотится от волнения и страха. Когда мы подходим к двери офиса, Лаклан держит руку на пистолете, спрятанном за спиной. Другой рукой он берется за изогнутую дверную ручку и прижимается ухом к дереву. Мгновение спустя он распахивает ее и, проверив, жестом приглашает меня следовать за ним.

Мы не включаем свет, вместо этого пользуемся фонариками на наших телефонах. Лаклан подходит к ноутбуку на столе и подключает флэшку, пока я просматриваю бумаги в поисках чего-нибудь полезного. Заметки, почта, все, что связано с суммой в долларах, — я фотографирую все, что могу, с трудом переваривая информацию, которую просматриваю. Мои руки дрожат, когда я переворачиваю страницы, и стараюсь держать телефон ровно. Проходящие минуты кажутся слишком долгими.

А потом я замечаю счет-фактуру.

— Лаклан, — шиплю я, поднимая листок бумаги. Он отводит взгляд от ноутбука и достает флешку. — Пятьдесят тысяч, выплачено компании наличными.

Глаза Лаклана вспыхивают, а на губах появляется ухмылка. Может быть, мне это кажется, но он выглядит немного гордым, и мои щеки горят от этой мысли.

— Сделай фото и давай уйдем отсюда.

Я делаю снимок. Как раз обхожу стол и подхожу к Лаклану, когда из коридора до нас доносится голос. Кто-то разговаривает по телефону. Мое тело напрягается от паники, но Лаклан уже в движении, обхватывает меня рукой за талию, и тащит за собой к шкафу.

Закрывает дверь, оставляя нас в тесноте.

— Лаклан…

Его рука закрывает мне рот, и я пытаюсь не застонать, когда кровь приливает к голове.

— Ш-ш-ш, — шепчет он, касаясь губами моего уха, его голос такой тихий, что даже я едва слышу его. — Я рядом, герцогиня.

И он правда рядом.

Лаклан прижимает меня к груди. Его хватка усиливается, когда дверь кабинета открывается и кто-то входит в комнату. Он прижимает меня еще крепче, а мое тело сотрясается от прилива адреналина. Мужчина в офисе говорит о заказе спиртного, и в столе выдвигается ящик. Он не слышит шепота Лаклана, который служит как опора в темноте.

— У нас все хорошо. Просто закрой глаза, если хочешь. Я не отпущу тебя, обещаю.

Меня охватывает паника, когда мужчина обходит стол и направляется к шкафу с документами.

— Ты умница. Очень храбрая, — в голосе Лаклана звучит смертельная клятва, когда он произносит: — Я убью его, он даже пальцем не успеет тебя тронуть, обещаю. Слышишь?

Я киваю, но рука Лаклана все еще зажимает мне рот.

— Моя девочка.

Кровь вскипает, когда его губы прижимаются к моему виску и задерживаются там.

Страх и желание. Они борются в моих венах.

Я обхватываю дрожащими пальцами запястье Лаклана и тяну его руку вниз ровно настолько, чтобы освободить свои губы. Он откидывается назад, его глаза за стеклами очков следят за очертаниями моего лица. Возможно, он ожидает, что я увеличу дистанцию между нами, что отпущу его руку, но я этого не делаю. Провожу его пальцами по своей шее, где пульс отбивает бешеный ритм, вниз к ключицам и, наконец, к полоске обнаженной кожи на груди. Я сжимаю его ладонь там.

Хочу, чтобы ты остался, — говорит это простое прикосновение.

Мгновение спустя мы слышим тяжелые шаги. Дверь кабинета закрывается, оставляя нас в тишине.

Лаклан приоткрывает дверцу шкафа, чтобы я выглянула наружу из-за его спины. Но я наблюдаю за ним. Его рука все еще лежит у меня на груди. Мои пальцы обхватывают тыльную сторону его ладони, которую я прижимаю к своей коже. Мое сердце поет где-то в глубине души. Я знаю, он это чувствует. Он наблюдает за этим касанием, как будто может разгадать секреты, которые удары сердца посылают его коже.

Боль скручивается где-то внизу живота. Меня преследует потребность. Все больше и больше, она поглощает. Даже когда утром Лаклан, спотыкаясь, выходит из своей комнаты в футболке и спортивных штанах с низкой посадкой и направляется к кофеварке, чтобы приготовить нам американо. Его взгляд всегда задерживается на моих губах, когда я улыбаюсь. Мной овладевает странное чувство, когда я остаюсь ночью одна в своей комнате, смотрю в темноту, рукой скользя под пижамные шорты. Я представляю себе прикосновения Лаклана, когда ласкаю свой клитор, когда погружаю пальцы в свою киску. Я хочу его прикосновений везде. Я хочу, чтобы это длилось дольше, чем просто мгновение.

Мое дыхание учащается, когда эти образы возникают в голове. Пульс бьет сильнее. Глаза прикованы к его губам.

Всего один поцелуй. Я хочу большего, чем воспоминание. Большего, чем воображение. Я хочу его.

Наклоняюсь ближе. Но Лаклан давит мне на грудь.

Наверное, обида написана в каждой черточке