Мастер и Жаворонок - Бринн Уивер

Моя улыбка увядает. Он не хочет говорить, да я и не хочу знать.

— Хорошо, Бэтмен, — я протискиваюсь между ним и машиной. — Держи свои секреты при себе.

Лаклан хватает меня за запястье. Очки почти не скрывают разочарования в его глазах. Я все еще думаю, что он не собирается мне рассказывать. Но затем он произносит:

— «Смертельная одержимость17».

Слабая улыбка играет на моих губах, когда Лаклан отпускает мое запястье и делает шаг назад.

— Залезай, чертова катастрофа, — говорит он хриплым голосом. — Нам нужно кое-куда съездить.

Моим ногам требуется на секунду больше времени, чем следовало бы, чтобы начать двигаться, но затем я направляюсь к другой стороне автомобиля.

— Мы можем послушать ее, пока едем…

— Ни за что на свете.

— Ну ладно.

Лаклан включает музыку. Мы почти не разговариваем, поэтому я подпеваю и наблюдаю за городскими огнями, проплывающими мимо окна. Я чувствую себя в безопасности в этом пузыре из стали и черной кожи. Энергия Лаклана притягательна, как у взрывающейся звезды. Он много, о чем думает, но молчит. Такое чувство, что ему много чего хочется сказать, но он не может дать себе волю, поэтому мысли пожирают его изнутри. Я все больше и больше хочу узнать. Мне нужно узнать.

— Побыстрее бы, — говорю я, пытаясь разрядить напряжение, повисшее в тишине. — Я чувствую себя шпионом.

Лаклан с сомнением хмыкает.

— Надеюсь, это будет не так захватывающе. Давай просто возьмем нужные нам файлы и уйдем.

— Но сегодня же пятница. Давай хотя бы немного там побудем. Кто знает, может, тебе и вправду будет весело, — я театрально вздыхаю и прижимаю кулак к сердцу. — Ты ведь умеешь веселиться… правда?

— Вообще…

— Ты не умеешь. Я и так это знаю, — решительно заявляю я, драматично вздыхая, когда мы останавливаемся на красный свет. — Я повеселюсь за двоих.

Я подмигиваю, разжигая пламя, которое всегда горит глубоко внутри Лаклана. Он выдерживает мой взгляд.

— Ты будешь осторожна. Вот и все, черт возьми. Человек, которого мы ищем, может быть на той вечеринке.

— И что, думаешь, он станет делать что-то на публике? — я качаю головой. — Мы говорим о том, ктоосторожно убивает в безлюдном месте и придерживается установленного графика.

— Мне все равно, Ларк, — говорит Лаклан. — И если это какой-то твой безумный план, чтобы заставить убийцу выйти из укрытия, даже не думай.

Моя дразнящая улыбка увядает, и я перевожу взгляд на дорогу впереди.

— Нет. Не волнуйся.

Позади нас раздается гудок. Лаклан бормочет ругательства, и машина трогается с места. Я думала, что остаток пути мы проедем в молчании, но, проехав всего несколько кварталов, я чувствую на себе взгляд Лаклана. Как только смотрю в его сторону, он хватает меня за руку, лежащую на коленях, и не отпускает.

— Прости, что накричал на тебя. Возможно, я слишком волнуюсь. Но просто будь осторожна, ладно? — он сжимает мою руку, и мое обручальное кольцо оказывается зажатым под его ладонью. — Просто хочу, чтобы ты была в безопасности. Я беспокоюсь о тебе.

Обжигающая и неожиданная боль пронзает мою грудь. Когда Лаклан отпускает мою руку, я ловлю его прежде, чем он дотрагивается до руля, в ответ на его лице появляется неподдельное удивление, и я сохраняю эту реакцию в памяти.

— Я буду. Обещаю.

Убираю ладонь и безмятежно улыбаюсь. Но вижу, что внутри Лаклана все еще что-то неспокойно. Это не проходит, ни когда мы паркуемся, и он достает из бардачка пистолет, чтобы спрятать его в кобуру за спиной, ни когда мы направляемся ко входу в здание. Он держит руку на моей пояснице, пока мы идем через вестибюль к лифтам. Один из них прибывает как раз в тот момент, когда небольшая группа входит в здание и догоняет нас, и они следуют за нами внутрь, не обращая внимания на то, что лифт полон. Когда я прижимаюсь спиной к стене, во мне вспыхивает крошечная вспышка беспокойства, но, по крайней мере, мы не в темноте. Вместо того, чтобы стоять лицом к двери, Лаклан поворачивается ко мне. Мы так близко, что я чувствую тепло его тела. Его глаза не отрываются от моих. Мое сердце отбивает прерывистый ритм, когда его рука прижимается к моей талии.

— Ты в порядке, герцогиня? — шепчет он, когда лифт начинает подниматься. Группа людей вокруг нас разговаривает и смеется, не обращая внимания на электрический разряд, который охватывает меня и Лаклана.

— Да, — мой взгляд прикован к его губам, и, кажется, я не могу оторваться. Меня захватывает жар, исходящий от его тела. Он так близко, что я чувствую легкий запах мяты в его дыхании. — В порядке.

Я могла бы так легко протянуть руку, обхватить его затылок и притянуть его губы к своим. Просто, чтобы понять, куда нас заведет это течение, увидеть, воспламенит оно или разрушит. Я каждый день думаю о том моменте, когда мы были на балконе. И когда думаю, не могу удержаться, чтобы не прикоснуться к своим губам и не пожалеть о нашей первой встречи. Я все еще держу внутри ту обиду, и спрашиваю себя, почему не могу забыть. Я могла бы сказать Лаклану, что начинаю замечать в нем то, на что раньше старалась не обращать внимания: его неистовую преданность, его стремление защитить самых близких людей, то, как он остается верен самым трудным обещаниям. Могла бы признаться, что простила его в тот момент, когда он стоял рядом со своей машиной и обещал добиться моего прощения. Может быть, даже раньше. И знаю, что, сказав это, я сотру душевную боль и сожаление в его глазах.

Но ничего не говорю.

Лифт подъезжает к семнадцатому этажу, и группа людей выходит первой. Мгновение спустя Лаклан убирает руку с моей талии, и он ведет меня ко входу в клуб.

Несмотря на относительно ранний час, в клубе уже полно народу. На потолке мерцают разноцветные лампочки. В дальнем конце клуба есть целая стена окон, из которых открывается вид на мерцающий городской пейзаж. Кто-то танцует, кто-то стоит с напитками в руках и общается. В воздухе витает энергия, ощущение темноты и странного вожделения. Возможно, это из-за меня — или нас. Пальцы Лаклана переплетаются с моими, он ведет меня сквозь толпу к бару. После того, как мы берем напитки, находим место у окон, откуда можем наблюдать за толпой на танцполе и за посетителями, которые тусуются в баре.

— Видишь кого-нибудь знакомого? — спрашивает Лаклан. Я чувствую, как он наблюдает за мной, пока я осматриваю