Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой - Бенгт Янгфельдт

Первая группа сотрудников состояла из лиц, имеющих временные паспорта и тем самым уже превращенных в шведских граждан. Это были Гуго Воль, Пал Хегедюш, Вильмош Форгач, Отто Флейшман, Иштван Энгельман, Имре Тернер, Иван Шекей и Георг фон Погани. Первые четверо составили группу особо доверенных лиц, проходивших под названием “совет мудрецов”.

Валленберг в окружении ближайших сотрудников. Слева направо: Дежё Донненберг, Гуго Воль, неизвестный, Вильмош Форгач, Пал Хегедюш, Тибор Вандор и Отто Флейшман.

Гуго Воль был директором радиозавода “Орион”, в конце 1920-х годов начавшего выпускать первые венгерские радиоприемники. Гуго описывают как человека молчаливого, рационального и “умного в смысле комбинаторных способностей, умения быстро понять и оценить ситуацию”. Вильмош Форгач тоже был одним из директоров “Ориона” и в 1935–1936 годах находился в Стокгольме в связи с организацией шведского филиала – “Шведского Ориона”. Причина того, что он стал таким близким и доверенным сотрудником Валленберга, состояла в его “неистощимой энергии, глубокой образованности, знании языков и контактности”. Пал Хегедюш был главным консультантом Валленберга в области контактов с немецкими и венгерскими властями. Он родился в 1905 году в венгерско-еврейской семье в Тячове, в Карпатах, на Украине и изучал юриспруденцию в Праге, где в 23 года стал доктором юридических наук, а еще через несколько лет успешно сдал экзамены на звание адвоката. В мае 1944 года он покинул Прагу и отправился в Будапешт, где в силу своего образования считался “привилегированным евреем”, и антиеврейские законы на него не распространялись. Хегедюш не участвовал в оперативной работе отдела Б, но благодаря своему дипломатическому таланту был, возможно, самым важным членом “совета мудрецов”. Отто Флейшман тоже был юристом по образованию, но потом стал психоаналитиком. Он учился у Фрейда и работал в Вене, а после аншлюса 1938 года вернулся в родную Венгрию. Как свидетельствуют очевидцы, Флейшман оказывал особенно сильное личное влияние на Рауля.

Своего рода секретарем при отделе была графиня Эржебет Нако, которую Рауль, возможно, знал по прежним своим приездам. Однако она занималась не обычными секретарскими делами, а скорее ведала связями с общественностью. Чисто конторскую работу выполняла Фридл Фальк, имевшая образование секретарши, но не знавшая шведского языка. Вот почему письма Рауля, написанные под диктовку, в том числе и письма матери, были на немецком.

Когда Рауль арендовал особняк, перешедший тем самым под защиту Швеции, примерно то же делала и миссия Швейцарии. 24 июля владелец стекольного производства Артур Вейс передал в распоряжение швейцарской миссии свое здание по улице Вадас, 29. Здесь под защитой швейцарской миссии нашли убежище Миклош Краус и его персонал из “Еврейского агентства”. Вывеска на входе гласила, что в здании находится “Эмиграционная служба швейцарского посольства”. Главной движущей силой швейцарской миссии был ее вице-консул Карл Лутц. В этом Стеклянном доме со временем нашли приют 3 тыс. евреев, проживавших в невыносимых условиях, но под швейцарским флагом.

Евреи в очереди перед Стеклянным домом.

В первые недели в Будапеште Рауль жил в отеле “Геллерт”, но потом нашел себе жилье – “очень красивый дом на вершине горы, способный в достаточной степени служить представительским целям”, как он описывал свою виллу в отчете в МИД. Дом находился по улице Оштром, 9/11 на Замковой горе в Буде, примерно в 100 м к северу от стены замка, и принадлежал богатому предпринимателю Аурелю Балашу, сын которого, Релли, работал шофером Валленберга. “Я снял очень красивый дом XVIII века с красивой мебелью, замечательным садиком и волшебным видом, время от времени я устраиваю служебные ужины”, – в более поэтических выражениях сообщал Рауль о том же матери.

“Здесь много нуждающихся в помощи и большие страдания”

Первые отчеты Валленберга МИДу по какой-то причине не были переданы американской миссии в Стокгольме. Но в числе других их получил Гуннар Юсефсон, председатель Еврейской общины Стокгольма. Американцы и англичане получили информацию о его деятельности иными путями – через Лауэра или Вильмоша Бёма, в свою очередь получившего ее от Лауэра. Олсен и Лауэр поддерживали связи естественным образом, поскольку работали в одном и том же здании на Страндвэген, но отсутствие официальной информации вызывало у американцев раздражение.

Еще одним источником раздражения было финансирование деятельности Валленберга. Неясностей тут было так же много, как и в вопросе инструкций: поручение носило настолько уникальный характер, в него было вовлечено столько сторон, что не было понятно, как, кем и на что должны расходоваться денежные средства. Например, не было четкой границы между деятельностью Рауля и работой Красного Креста, особенно вначале.

Расходы на акцию спасения должны были покрываться Управлением по делам военных беженцев, в свою очередь получавшим средства от еврейских организаций, отдельных американских евреев и американского правительства. Одновременно подчеркивалось, что деньги, заранее предназначенные конкретно на работу по спасению, нельзя использовать на покрытие административных расходов шведской миссии.

Часть средств приходила от Лауэра или через него, но это были главным образом деньги на конкретные цели.

Непроясненность вопросов финансирования привела к тому, что вначале у Валленберга было мало средств. Восемнадцатого июля он писал Лауэру, что “очень сильно недостает платежных средств и поэтому трудно раздобыть пенгё” (название венгерской валюты). Двадцать третьего июля по телефону Рауль попросил Лауэра донести это до Айвера Олсена, что тот и сделал на следующий день. Однако реакции не было, и в следующем письме Лауэру Рауль объяснил, что не может каждый раз, прежде чем на что-то потратить деньги, дожидаться формального одобрения своих планов:

Я не могу постоянно говорить об этом по телефону, хотя МИД желает, чтобы все шло через них. Я прошу тебя проследить, чтобы деньги были отправлены и меня об этом уведомили. За всем остальным прослежу я. Однако при условии, что это будет сделано быстро. Здесь много нуждающихся в помощи и большие страдания. Деньги в принципе пойдут отдельным лицам, Красному Кресту, церквям, а также частным лицам, показавшим, что они способны помогать евреям[29].

Пятого августа Олсен наконец перевел 50 тыс. крон будапештской миссии “на работу Швеции по спасению евреев Венгрии”. Как ни странно, одновременно он сообщил, что не знает, должна ли эта сумма быть использована Красным Крестом или Валленбергом. Неуверенность отчасти объясняет проволочки: в УВБ не очень представляли себе, как “выглядит” акция по спасению и как должны быть использованы средства.