Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой - Бенгт Янгфельдт

Охранные паспорта

Согласно отчету Валленберга МИДу от 6 августа, в отдел Б к этому моменту поступило около 4 тыс. заявлений с просьбой о выдаче охранных писем. В результате такого наплыва просителей вопрос об охранных документах встал ребром.

Как указывалось ранее, охранное письмо не освобождало его носителя от необходимости подчиняться антиеврейским законам, а временные паспорта выдавались крайне ограниченно. Поэтому по инициативе Валленберга миссия разработала новый вид документа, получивший одобрение венгерских властей. Он назывался охранным паспортом и свидетельствовал, что владелец отъезжает в Швецию “в рамках одобренной Министерством иностранных дел Швеции репатриации” и включен в коллективный паспорт. До этого момента данное лицо и его жилище находятся “под охраной Королевской шведской миссии в Будапеште” (подчеркнуто в паспорте). Охранный паспорт был одноразовым, он действовал лишь с целью обеспечения “репатриационной поездки” в Швецию.

С 1942 года швейцарская миссия тоже выдавала охранные документы, но они были значительно проще. Шведские охранные паспорта имели номер, были снабжены фотографией и подписаны шведским послом. Они отличались также профессиональным типографским оформлением и были украшены гербом Королевства Швеции – тремя коронами. Паспорта изготовливались с большой тщательностью в типографии “Антиква”, владельцы которой были евреями. Оформление обычно приписывается Валленбергу с его художественным образованием. Однако при изготовлении паспорта была такая спешка, что государственный герб напечатали неправильно. На нем одна корона сверху и две под нею, тогда как должно быть наоборот: две короны сверху и одна внизу. Пер Ангер вспоминал: “Никто не заметил, никто об этом не подумал. Мы уже напечатали все паспорта, и все уже разошлись, когда я обнаружил, что государственный герб изображен совершенно неправильно”.

Охранный паспорт, выданный Беле Цваку вместе с братом Яношем владевшему ликеро-водочным заводом Цваков. В нижнем левом углу видны инициалы Валленберга – RW.

Каким бы впечатляющим ни было оформление охранного паспорта, он не соответствовал международному праву, согласно которому государство может выдавать паспорта лишь собственным гражданам. В данном случае паспорт делал своего владельца шведским подданным, хотя он или она были гражданами Венгрии. Поскольку двойное гражданство не признавалось, он или она, чтобы освободиться от антиеврейских законов, должны были, следовательно, освободиться и от венгерского гражданства. Вопрос решался приблизительно тем же способом, что и в случае с временными паспортами: шведская миссия выдавала свидетельство, в котором заявлялось, что владелец охранного паспорта должен рассматриваться как шведский подданный и ходатайствует об освобождении от распоряжений, касающихся евреев. После этого человек признавался шведским гражданином, и на него возлагалась обязанность раз в неделю заявлять о себе в Бюро иностранцев. То, что охранные паспорта получили признание у венгерских властей, хотя в юридическом смысле не могли считаться действительными, согласно Палу Хегедюшу, было заслугой Валленберга, результатом его переговоров с Дьюлой Перлаки – ответственным сотрудником Министерства внутренних дел, курировавшим вопросы венгерских концентрационных лагерей.

Желавший получить охранный паспорт должен был, так же как и в случае с временным паспортом, суметь доказать свое близкое родство со шведами или многолетние деловые связи с Швецией. С ходатайством о получении паспорта имели основания обратиться также, например, театральные агенты, патентоведы, адвокаты, художники и деятели культуры, однако лишь в том в случае, если могли подтвердить, что совершили нечто важное и имеющее отношение к Швеции. Одним из тех, кто подпадал под эту категорию, стал убежденный антифашист Альберт Сент-Дьёрди, получивший в 1937 году Нобелевскую премию за открытие витамина С. Одно время Сент-Дьёрди даже скрывался в помещении шведской миссии.

Алис Кораньи, урожденная Бройер, оказавшаяся в концлагере за то, что нарушила запрет на выход из дома.

Заявления сначала рассматривались коллегией из шести человек – “шведских евреев”, в том числе Хегедюшем, Флейшманом, Форгачем и фон Погани. Во главе коллегии стоял Валленберг, подписывавший заявления, после чего и Даниэльсон ставил на них свою подпись. По мере того как рос объем работы, количество коллегий увеличилось в четыре-пять раз, а их состав уменьшился до трех членов. Учитывая предъявляемые требования (родственные отношения или деловые связи), право на на подачу заявления имели в основном довольно зажиточные люди. Разумеется, в некотором смысле это было “недемократично”, но всех спасти было невозможно, и евреев, которым посчастливилось иметь тесные связи со Швецией, едва ли возможно винить за желание спасти себя и свои семьи.

Как мы видели, охранные паспорта появились очень быстро. В отчете Валленберга от 6 августа говорится об охранных письмах, но уже в своей следующей докладной записке, от 15 августа, он представляет и прилагает новый документ – охранный паспорт. Первые такие паспорта были выданы как раз в эти дни. Один из первых этот документ получил Эрвин Кораньи, отец которого работал на шведском сталелитейном заводе. Его паспорт датирован 18 августа. Поскольку охранным паспортом обеспечивалась вся семья, его жена Алис получила возможность покинуть концлагерь в Киштарче, а ее брат Дьёрдь – лагерь принудительных работ.

Если спрос на шведские охранные документы был велик и раньше, то новость об охранных паспортах привела к тому, что миссию буквально стали брать штурмом. Когда Пер Ангер вернулся из Стокгольма 29 августа, он обнаружил, что Валленберг перевел свою главную контору в само помещение миссии: “Тысячи евреев толпились на улице перед входом, в саду и во всех помещениях с ходатайствами об охранном паспорте”.

Шведский лагерь

Решение о репатриации “шведских евреев” было принято венгерским правительством, и немцы дали на него свое согласие. Но это согласие было условным: сначала венгры должны обещать “доставить оставшихся евреев за границу как “рабочую силу”, как это сформулировал Валленберг в отчете в МИД от 29 июля. После “Протоколов Освенцима” все прекрасно знали, что значит “рабочая сила”, что подтверждается кавычками, в которые взяты эти слова. Ценой за репатриацию “шведских евреев”, таким образом, должно было стать возобновление депортаций. Опасения шведов по поводу того, что немцы, как писал Ангер, “рано или поздно начнут саботировать однажды одобренный план выезда евреев в Швецию”, подтверждались.