Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой - Бенгт Янгфельдт

Хотя формально депортации прекратились, положение было очень далеким от стабильного. Депортации происходили и после этой даты. Так, например, Эйхману удалось, обманув юденрат и венгерские власти, увезти около 3 тыс. евреев из лагерей в Киштарче (в 30 км от Будапешта) и Шарваре (на западе Венгрии) соответственно 19 и 24 июля[30]. Поэтому были все основания полагать, что депортации возобновятся в полном объеме, как только позволит политическая ситуация.

Валленберг был убежден, что немцы никогда не допустят репатриации в Швецию. Он также считал, что “не в шведских интересах принимать чересчур большое количество евреев”. Поэтому он предложил попробовать защитить евреев на месте, интернировав их в “шведский лагерь” под охраной шведской миссии. Партнером Валленберга по переговорам был старший лейтенант Ласло Ференци, отвечавший за практическое осуществление депортаций и создание гетто в провинции. После перемен во внутренней и внешней политике он, однако, стал выдавать себя за друга еврейского народа, а свою прежнюю деятельность списывал на немецкие приказы.

Ференци попросил Валленберга снабдить его списком евреев, имевших право переехать в такой “лагерь”. На встрече присутствовали также первый секретарь шведского Красного Креста в Будапеште Александр Кассер и его жена Эржебет, которая переводила, поскольку переговоры велись по-венгерски. Чтобы окончательно не испортить настроение и без того уже раздраженному Валленбергу, госпожа Кассер решила не переводить все оскорбления, изрыгаемые Ференци. Встреча была успешной, 649 шведских подзащитных получили три дома, а Александру Кассеру удалось добиться того, что несколько домов были отданы под защиту Красного Креста. Выйдя из помещения, вспоминает Эржебет Кассер, они не могли сдержать радости и “положив руки друг другу на плечи, исполнили прямо на улице что-то вроде танца индейцев”.

“Лагерь” состоял из нескольких домов по улице Пожонь (Братиславской) в Пеште, чуть севернее моста Маргареты, где уже проживало много евреев. Впоследствии и близлежащие дома, в каждом из которых жило около 100 человек, тоже предполагалось включить в “собирательный лагерь”. Однако предложение вызвало сопротивление, поскольку планировалось, что жильцы этих квартир должны будут выехать, чтобы дать место “шведским евреям”.

Хотя Хорти делал все, чтобы отсрочить возобновление депортаций, в конце концов была назначена дата – 25 августа. Юденрат обратился к нейтральным странам и Ватикану с просьбой о помощи. В результате Иван Даниэльсон, папский нунций Анжело Ротта и швейцарский, португальский и испанский поверенные 21 августа передали венгерскому правительству ноту, в которой резко протестовали против “действия, несправедливого само по себе и бесчеловечного по форме, поскольку недопустимо преследовать и убивать людей исключительно по причине их расы”.

В эти драматические дни Валленберг развил невероятную активность. Из его календаря явствует, что 20 августа он посетил секретаря нунция Дженнаро Веролино, вероятно в связи с нотой протеста. На следующий день он встретился с представителями юденрата, а также с делегатом Международного Красного Креста в Венгрии Фридрихом Борном. А 24 августа, за день до планируемого возобновления депортаций, он посетил как министра внутренних дел Яроша, так и Ференци и капитана полиции в Бюро иностранцев Нандора Батизфалви, с которым Раулю в будущем предстояло иметь тесные и плодотворные отношения.

Возобновление депортаций увязывалось с интернированием иностранных евреев, которое должно было начаться 23 и закончиться 26 августа. Трем с половиной тысячам евреев с шведским и иным иностранным гражданством давалось тем самым 72 часа на переезд. Однако акции был дан отбой, и никакой новой даты не назначили. Причиной послужили “изменения в общей ситуации”, как это формулировал Валленберг в отчете Олсену. Под давлением наступления Красной Армии 23 августа прогерманское правительство Румынии, возглавлявшееся маршалом Антонеску, было свергнуто, и страна вступила в войну на стороне западных союзников. Это означало, что немецкая армия потеряла 380 тыс. солдат.

Не желая лишиться поддержки венгров, рейхсфюрер Генрих Гиммлер уже в три часа утра следующего дня приказал шефу СС в Будапеште Отто Винкельману прекратить дальнейшие депортации из Венгрии. В тот же день, 24 августа, Адольф Эйхман покинул Будапешт, а на следующий день, когда депортации должны были возобновиться, Веезенмайер получил официальное уведомление от венгерского правительства, что они отменены.

Многочисленные поручения Валленберга

Валленберг отправился в Будапешт как шведский дипломат с американским поручением, но не успел до отъезда получить инструкции, направленные министром иностранных дел Халлом послу Джонсону 7 июля – не факт, что он вообще когда-либо их получил. В течение следующих нескольких месяцев американский МИД издал целый ряд новых инструкций, касающихся и Валленберга. Например, 10 июля Халл попросил Олсена использовать “все доступные каналы… включая Валленберга”, чтобы получить “на месте точную информацию о венгерском перевалочном лагере для евреев”, а также об Аушвице.

Официальным поручением Валленберга было сообщать о репрессиях против евреев и постараться спасти как можно больше жизней еврейского населения. Помимо этого, было еще два поручения более частного характера. Одно из них можно рассматривать как часть общей акции: найти и спасти родственников и друзей Коломана Лауэра, а также родных и друзей венгерских евреев, проживавших в Швеции и других странах.

Второе поручение, тоже от Лауэра, не только было неофициальным, но и противоречило обещанию Валленберга МИДу отказаться от всякой деловой активности на период пребывания в Будапеште. Суть поручения состояла в обеспечении интересов Центральноевропейской компании в Венгрии, особенно с расчетом на послевоенное время. Хотя Лауэр был настойчив, Рауль, похоже, посвящал этому вопросу не слишком много времени и внимания, а 18 августа в соответствии с обещанием МИДу формально вышел из состава правления компании.

Родственников Коломана Лауэра забрали в апреле. Поскольку никаких сведений об их дальнейшей судьбе не было, оставалась надежда, что они еще живы. У Лауэров были особые причины верить, что усилия могут увенчаться успехом. У госпожи Лауэр имелся важный контакт в Венгрии, и одно из рекомендательных писем, полученных Раулем перед отъездом, было адресовано ему:

Мой дорогой Петер, секретарь миссии Рауль Валленберг любезно согласился взять с собой эти небольшие подарки (чай и пачку сигарет) как знак моей признательности за то, что ты в свое время столь любезно пришел мне на помощь. Вышеназванный господин принадлежит к одной из лучших семей Швеции, все они крупнейшие банкиры и дипломаты. Сам он очень увлекается парусным спортом. Он еще не видел озера Балатон. Поскольку я знаю, что и ты посвящаешь себя этому виду спорта, не мог бы ты взять и показать ему озеро Балатон, когда у тебя будет время?