Эпох скрещенье… Русская проза второй половины ХХ — начала ХХI в. - Ольга Владимировна Богданова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот же ряд можно поставить и спорную, на наш взгляд, претензию критики по поводу соединения христианства с язычеством.
Как бы то ни было, исторический цикл романов Балашова «Государи Московские» пронизан идеями духовной мощи русского народа, демократической силы русской государственности, национальной спаянности и единства, всепроникающей любви к Отечеству. «От нас, живых, зависит судьба наших детей и нашего племени, от нас и наших решений. Да не скажем никогда, что история идет по путям, ей одной ведомым! История — это наша жизнь, и делаем ее мы. Все скопом, соборно», — говорит писатель и своим творчеством вписывает еще одну страницу в историю духовного самопознания нации.
«Я пришел дать вам волю…» Василия Шукшина:
историческое и современное
В 1970 — е годы в литературе, как и во всем обществе, насущной ощущалась необходимость понять путь страны в связи с проблемами народа, личности, истории. Современные художники с интересом всматривались в историческое прошлое страны и народа, со все бóльшим вниманием относились к исторической тематике. Идеал современности утрачивал для них свои определенные черты и контуры, его поиски и утверждение постепенно отодвигались во все более отдаленное прошлое[204]. Идейно — образной антитезой современному дисгармоничному существованию становилось историческое прошлое с его внутренним духовным ладом и согласием.
Василий Шукшин (1929–1974) приобрел широкую читательскую известность и любовь как писатель — деревенщик, как автор рассказов о современниках — о «сельских жителях»[205], о «земляках»[206], о «характерах»[207]. Образы простых русских людей, преимущественно крестьян, созданные на страницах его произведений, отличались некой странностью, чудинкой, особым душевным складом, который позволял говорить о «выламывании» шукшинского героя из «средней массы» крестьян. Шукшин создавал образ обыкновенного, казалось, ничем не приметного героя, такого, которого называли типическим героем в типических обстоятельствах, но с ярко выраженной индивидуальной компонентой характера, с особым складом чувствительной души, с редкой для современного героя способностью к «душе-действию». Сам автор именовал в рассказах своих героев «странными людьми».
По словам Л. Аннинского, Шукшин имел пристрастие к «нелогичной, странной, чудной душе», границы которой в пределах творчества писателя по наблюдениям критика таковы: «На одном полюсе этого мятежного мира — тихий „чудик“, робко тыкающийся к людям со своим добром <…> На другом полюсе — заводной мужик, захлебывающийся безрасчетной ненавистью <…>»[208].
Действительно, одним из самых ярких шукшинских типов героя в современной русской литературе стали герои — чудики, названные так вслед за главным персонажем рассказа «Чудик», Князевым Василием Егорычем, которому такое прозвище дала жена («Жена называла его — Чудик. Иногда ласково»[209]). Вместе с Чудиком такие герои шукшинской новеллистики, как Алеша Бесконвойный («Алеша Бесконвойный»), Андрей Ерин («Микроскоп»), Веня Зяблицкий («Мой зять украл машину дров!»), Иван Петин («Раскас»), Колька Паратов («Жена мужа в Париж провожала…»), живут не головой, а сердцем, в расчет принимают не соображения разума, а порыв души, способны порой на бессмысленный, но добрый и искренний поступок. Герои — чудаки Шукшина — это современные сказочные Иванушки — дурачки, нелепые и простоватые, наивные и мало просвещенные, неказистые и смешные, но готовые прийти на помощь нуждающимся, щедро делящиеся своим добром с окружающими, только своим присутствием украшающие жизнь, делающие ее праздничной. «Герой нашего времени — это всегда дурачок, в котором наиболее выразительным образом живет его время, правда его времени…»[210] — говорил Шукшин.
Однако «странные герои» Шукшина — это не только «чудики», чудаки и юродивые, люди сердечные и бесконечно добрые, наивные и отзывчивые. На другом полюсе характерологии шукшинских героев — «крепкие мужики», люди разумные, прагматичные, деловые, а нередко злые и завистливые («Крепкий мужик», «Срезал»).
Художественный мир Шукшина всецело ориентирован на человека, намеренно антропоцентричен, фокусируется на герое, и именно он — характер противоречивый и неоднозначный, полный контрастов и складывающийся из противонаправленных векторов — определяет самобытность и своеобразие шукшинской прозы. Стремление постичь природу «странности» современного человека (героя) заставляет автора обратиться к таким категориям, как «национальный характер», «народный тип». По словам О. Илюшиной, пласт национального возникает в творчестве Шукшина «в связи с изображением крестьянского образа жизни, быта, мироощущения, в связи со сквозными мотивами <…> русской песни <…> танца, народного творчества, темой русской души»[211].
Галерея художественных образов — типов в рассказовом творчестве Шукшина охватывает многообразие проявления черт русского национального характера в современных условиях, моделирует обновленный вариант традиционно — национального героя, позволяет в герое — современнике разглядеть черты исконно народные, специфически национальные. Однако ограниченность и «тусклость» проявления исконных черт в характере героя — современника, их стертость и снятость в облике современного человека, невозможность детальной прорисовки в образе сегодняшнего персонажа приводят писателя к историческому материалу, к необходимости обращения к отдаленному прошлому, когда степень выявленности традиционных черт народно — национального характера выше, когда «пелена веков» скрывает все наносное, случайное, незначительное и неглавное, оставляя для осмысления лишь значительное и весомое, существенное и важное.
Знаменитый шукшинский вопрос «Что с нами происходит?», поставленный на современном материале, в связи с современным состоянием мира, потребовал от художника апелляции к прошлому, к истокам, к корням.
Особенностью исторической романистики является то, что ее материалом избирается историческое прошлое и, главным образом, прошлое героическое, события знаменательные, решающие в судьбе страны и народа. Героями исторической прозы (наряду с вымышленными персонажами) становятся прежде всего реальные исторические личности, творившие историю, своею жизнью выписывавшие документальную хронику прошедшего. Именно поэтому герои исторических произведений — личности, как правило, цельные, сформировавшиеся, определившиеся в своих целях, постигшие смысл жизни.
Что касается исторической прозы Шукшина, то ее особенностью было не только желание автора «расчистить», реставрировать идеал цельной и сильной личности, отыскать его в прошлом своего народа, не только стремление акцентировать наиболее существенные (с его точки зрения) черты народно — национального характера, но и попытка сопоставить прошлое и настоящее: найти традиционное в современном и угадать сегодняшнее в прошедшем. Задумываясь в своих рассказах о современном человеке, о деревенском мужике, о русском крестьянине, Шукшин и в исторической прозе — в романе «Я пришел дать вам волю» — продолжает исследовать «средоточие национальных особенностей русского народа, вместившихся в одну фигуру, в одну душу» (выд. нами. — О. Б.)[212].
На художественное единство шукшинского творчества критика обратила внимание давно, об этом писали Л. Аннинский[213], Н. Лейдерман[214], В. Горн[215], Е. Кофанова[216] и др. Горн ввел
