Ключ Эдема - Макс Кроу

Алекс подошел к нему и оперся на стойку, поддерживающую верхнюю койку.

— Ну давай, давай, напугай меня, — фыркнул Прометей, глядя на него снизу вверх. — Ты это отлично умеешь делать. Кстати, серьезно, вот просто талант! И внешность у тебя такая, подходящая. Ну чисто садист-маньяк. Твои приятели знают, по каким критериям отбирают оперативников среди ассасинов? Тех, которые под чужой личиной орудуют, как ты у тамплиеров? Нужна физическая привлекательность, и при этом совершенно, абсолютно незапоминающаяся внешность. Так, чтобы ты оставлял приятное впечатление, но никто не мог бы вспомнить твоего лица и дать его точного описания. Что говорят свидетели? «Обычный парень». Ах да, еще важная черта подсадной утки от ассасинов: беспрекословная преданность ордену и полное отсутствие принципов. А то мало ли что придется сделать, пока играешь на чужой доске.

Сэб переглянулась с Колином, будто пытаясь таким образом узнать, чего ждать. Алекс же хмыкнул и, почесав затылок, поправил:

— Братство. Мы не используем слово «орден».

Прометей глухо рассмеялся, но смех выдался слишком напряженным. Алекс тоже вдруг начал посмеиваться. Это походило на какое-то помешательство.

— Знаешь, почему ты все еще жив?

Веселье застыло на лице Прометея гримасой, а его собеседник все еще улыбался, будто сообщал хорошую новость:

— Я думаю, что тебя еще как-то можно использовать. Пока не знаю, как. Но пристрелить тебя я всегда могу. Это быстро. Вот почему ты все еще жив. И вот почему ты здесь.

— Пулей грозишь? — уже без смеха спросил Прометей. — И что, за борт сбросишь, как в пиратских историях?

— Океан большой, — произнесла Сэб фразу, которую не так давно сам Прометей сказал Вадиму.

Колин прокашлялся, привлекая к себе внимание, и указал на мониторы:

— Так все же… что делаем?

Сэб, прикусив губу, перевела взгляд на Алекса. Теперь решение должен был принять он. Посмотрев на часы, командир ответил:

— До отбытия пятнадцать минут. Если за это время ничего не изменится — отключай.

— Но… — попыталась возразить Сэб.

— Качка может привести к замыканию, ты же знаешь, — тихо напомнил Колин.

Женщина отвернулась к монитору, искоса бросив взгляд на Вадима.

— Ника? — Вадим был уверен, что его интонация передала удивление, хотя он все еще старался не зацикливаться на том, где находится и как именно может произносить что-то вслух, если отсутствует само понимание телесной оболочки. Но стоило об этом начать думать, как свет становился слишком ярким, до боли, и все снова смешивалось в хаосе. — Та самая Ника?

— Вероятней всего.

— То есть ты здесь? Как? Ты в анимусе?

— Почти. Точнее сказать, я — анимус.

«Это Ника. Та самая, которую ищет Алекс. Которая была до меня. Значит, она где-то рядом», — такие мысли крутились в голове Вадима, пока он не понял последних слов собеседницы.

— В каком смысле?

— В прямом. Я — его часть, как программа — часть отлаженной системы компьютера. Ты тоже. В данный момент твой мозг принадлежит ему и является его фрагментом. Чем больше подключено разумов, тем сильнее система, мощнее сеть.

— Зачем это? Я имею в виду, это всего лишь аппарат для выкачки прошлого. Или нет?

— Нет, — облако по имени Ника по-прежнему не проявляло никаких эмоций. — Это куда больше, чем ты думаешь. Это способ объединить множество…

Она запнулась, будто в горле пересохло, но спустя секунду продолжила:

— Множество сознаний в одно целое. Как это объяснить? Могу предложить сравнение. Как если бы взять мощный компьютер и несколько слабых. Для выполнения одной единственной задачи они могут быть равны по коэффициенту полезного действия. Что-то подобное происходит здесь и сейчас. Нас объединяют сетью.

— «Нас»? Ты про нас с тобой или есть кто-то еще?

— Кто-то. Их очень много. Сначала они слабо шумели, а теперь молчат. Слились в целое.

— И ты?

Она молчала. Вадим понимал, что верит ей, верит, что с ним говорит Ника, хоть все услышанное было фантастикой и напоминало какой-то глупый сон. Но, черт возьми, если все прочее реально, то почему же это — нет?

— Это похоже на чат, — произнесла она неторопливо. — Знаешь, такие раньше были в моде. Заходит толпа незнакомых людей и пишут что-то свое. И их сообщения соединяются в сплошной хаотический поток несвязных мыслей. Здесь то же самое.

— Как ты подсоединилась ко мне? Ты что, где-то рядом?

Это могло бы все облегчить. Если Ника поблизости, то не нужно отправляться в опасное морское путешествие в охоте за мифической Атлантидой.

— У тебя неверное представление о возможностях анимуса.

Хоть Вадим никогда не видел Нику, он легко представил, как хмурится его собеседница.

— Это же не Wi-Fi соединение… Как сложно это объяснить словами, ты не представляешь. Как описать красный цвет тому, кто его не видел? Или музыку тому, кто никогда ее не слышал.

— Ты уж попробуй как-нибудь, а я докумекаю, — Вадим почувствовал себя уязвленно, будто незримая девчонка обвинила его в глупости.

— Анимус — это не просто аппарат для воспроизведения памяти ДНК. Таковыми были его прототипы, первые версии. Позднее Созидатели поняли его истинную сущность. Это не проводки и платы считывают память, спрятанную в генном коде, это делает наш собственный разум, усиленный влиянием анимуса. По сути, это что-то вроде кофе в борьбе с сонливостью. Реакции ускоряются, концентрация возрастает, возможности увеличиваются, и все благодаря тому, что наш разум работает только на 10–15 %, а при помощи аппарата он разгоняется на добрых 70 %.

— Это смешно, — возразил Вадим. — Я читал, что это миф. Мозги работают на всю свою мощность, а это какая-то нелепица, выдуманная учеными.

— Нелепица — это то, что ты читал. Обычная неточность, которая позволяет Созидателям скрывать правду от людей. Есть большая разница между понятиями: «мозг» и «разум». Я говорила именно о втором. Анимус влияет на разум, заставляя тот работать на полную катушку. Если бы мы сами были осведомлены о своих возможностях, нам не понадобилось бы подключение. Мы бы помнили, что было во всех наших поколениях, и накопленный опыт делал бы нас мудрее. Мудрее и сильнее.

— Бесконечное сознание?

— Да. Это и есть бессмертие. Бессмертие, к которому стремились все. Философский камень алхимиков. Люди более не являлись бы разрозненными организмами, это была бы единая масса, живущая общим прошлым, ради общего будущего. Страшно, не так ли.

— Это и есть — Эдем? — догадался Вадим.

— Да, — Ника снова ненадолго замолчала и продолжила. — Черт подери, мне столько нужно сказать. Я так долго к тебе пробивалась. А ты отвергал меня.

— Я?!

— Да! Ты вбил себе в голову, что это Элиана не хочет раскрыть тебе свои тайны. Какая лажа! Элиана — давно труп. Ей пофигу на тебя и твою миссию.

Было немного странно слышать молодежный сленг из пульсирующего облака, и Вадим почувствовал, что улыбается. Если бы у него было лицо, он непременно улыбнулся бы, но пока он лишь ощущал свою улыбку.

— Значит, все это время ты была рядом?

— Мне не нужно быть рядом. Пойми ты. Анимус запустил неотвратимые изменения в нашем разуме. В твоем, моем, всех объектов. Мы имеем ту связь, которую бы имели люди, не посади они свой разум под замок. Мы бежим с той скоростью, которую сами себе разрешаем.

— Что? — Вадима удивила последняя фраза. К чему она?

— Ты не чувствуешь? — ее тон никак не изменился, но стало ощутимо волнение Ники. Будто сам Вадим почувствовал страх, но не знал, ни чем он вызван, ни откуда тот нахлынул. — Я тебя теряю. Черт! Они отключают тебя!

— Где ты находишься? — Вадим понимал, что кричит. Кричит на грани своих сил, поскольку теперь и сам стал ощущать холодок в пальцах ног и рук, давящую тяжесть в груди.

— Передай Алексу, чтобы не шел сюда, — яркий свет вокруг сменился разноцветными трепещущими кругами. Так бывает, если посмотреть на солнце и зайти в темное помещение. — Он — сукин сын, но я сделала всё, чтобы спасти их. Второй раз…

— Ты в Атлантиде? Где ты?

— Где? Кто? Дайте кулек, его сейчас вырвет…

Вадим почувствовал, что его перекатили на бок, он хватал распахнутым ртом воздух, но его не тошнило. Опасения Сэб были напрасны.

— Ну и видок. Воды?

— Оставьте его в покое. Пусть подышит.

Вадим ощущал боль в груди. Нет, не душевную, а физическую боль. Как будто ребра вдавили внутрь.

— Все пучком, моряк?

Перед глазами мелькнул фонарик, затем лицо Колина, который пару раз щелкнул пальцами на уровне своих глаз.

— Нормально, реагирует.

Вадим снова лег на подушку, с некоторым удивлением глядя на серые стены, светлый потолок, на людей, находящихся рядом. Он не чувствовал себя проснувшимся. Скорее, нырнувшим из одного сна в другой. Здесь все было реальным, но не менее реальной была Элиана, а затем — Ника.