Ключ Эдема - Макс Кроу

— Ты его отпустишь? — тихо спросил Ромен.

— Остановите того, — Алекс кивнул головой на удаляющегося моряка. — Незачем капитана тревожить.

Ромен внимательно посмотрел на него, хлопнул по плечу и поспешил к рубке.

— Стреляй, — сквозь зубы процедил Колин, покосившись на пистолет под мышкой у Алекса. — Он же выстрелил. Стреляй!

Прометей последним усилием вытолкнул себя из пены, и теперь обернулся, покачиваясь на крутых высоких волнах, которые отходили от борта. Через минут сорок он уже будет на берегу.

Они смотрели с Алексом друг на друга, пока голова Прометея еще была различима на фоне пляшущего моря.

— Черт! — выругался Колин, ударив кулаком по перилам. — О чем ты думал? Он нас подставил, а сейчас — чуть не прикончил. И ты отпускаешь его?!

— Наша победа для него хуже смерти, — Алекс обернулся к нему с бледной улыбкой. — Пуля — это слишком просто.

— Зато надежно, — огрызнулся Колин. — А я бы предпочел, чтобы такая тварь больше не могла навредить.

Услышав шаги за спиной, Алекс обернулся. К ним расслабленной походкой приближался Ромен. Как ни в чем не бывало, он спрятал руки в карманы и, глядя на небо, которое затягивали серые облака, произнес:

— Тебя капитан ждет. Поговорить хочет.

На капитанском мостике царила атмосфера хирургического кабинета во время операции. Все присутствующие были заняты одним общим делом, каждый выполнял свои функции. Никто не переговаривался. В тишине было слышно, как тикают чьи-то наручные часы. Алексу собственное присутствие казалось более громким, чем та немая гармония, в которой находились все прочие члены экипажа.

— «Рад вас приветствовать на борту Dhahran», — произнес мужчина лет сорока пяти, чья презентабельна внешность так идеально сочеталась с капитанской формой, что дух захватывало. В волосах белела седина, худоба придавал лицу аристократические черты. Пожимая его руку, Алекс обратил внимание на то, насколько ухожена кожа и ногти. Внезапно приветливый тон капитана изменился, и он произнес достаточно жестко, — эту фразу я сказал бы в других обстоятельствах. Но сейчас, клянусь, мне хочется размазать тебя и всю твою шайку. Что за психа вы везли с собой? Какого черта он сиганул за борт? Слава Богу, остался жив! Иначе бы мне пришлось остановить судно, и черт знает, чем бы это все закончилось!

— Этот человек узнал, что у него жена рожает, — не моргнув глазом, ответил Алекс. Кобуру и пистолет он предусмотрительно оставил Ромену, и по большому счету, капитану не в чем было его упрекнуть. — Мне очень жаль, но остановить его я не смог. Все обошлось, как вы верно заметили.

— Еще бы, черт подери, заметил, — с прищуром продолжил тот, продолжая взглядом прожигать лицо собеседника. — Как там тебя? Генри… Гарри…

— Генри… сэр, — с запинкой ответил Алекс, вспоминая вымышленное имя, указанное в документах.

— Так вот, Генри, — капитан обошел вокруг него, точно акула вокруг своей жертвы, — ты мне не нравишься. И вся твоя команда не нравится.

— Могу я узнать причину, сэр?

— Вы приперлись сюда, как к себе домой. Страховая предупредила меня за час до отплытия, поставила перед фактом и вынудила дать добро. Но это не значит, что я действительно одобряю присутствие чужаков у меня на судне.

— Ясно, сэр.

— Ни черта тебе не ясно! — гаркнул тот, и тут же произнес спокойным тоном, — до Александрии я не хочу тебя видеть. Ни тебя, ни еще кого из твоих людей. И если не хотите, чтобы вас заперли, то лучше пусть ваше заточение будет добровольным.

Алекс сделал вид, что задумался над такой перспективой. Заложив руки за спину, он покачался с пятки на носок и, осветив лицо одной из своих самых любезных улыбок, произнес:

— А после Александрии нам будет разрешено покинуть каюту?

— После… Что?! — рык капитана выдал растерянность. Он отошел от Алекса, чтобы лучше его рассмотреть с ног до головы. — О чем это вы?

— О том, что планы изменились. Наш груз необходимо сопроводить в порт Танжера.

— В Марокко? — изумился капитан. — Мне об этом никто не говорил.

— Ну так я говорю. Поверьте, самому неловко.

— Неловко? — капитан хмыкнул и подошел к старой бумажной карте, висящей на стене. На ее боковине было несколько десятков автографов, даже какие-то забавные и порой пошлые рисуночки. Похоже, это был местный талисман. Капитан ткнул пальцем в область Турции. — Стамбул у нас здесь, а Танжер…

Он провел пальцем к Гибралтару:

— Здесь. Это смелое заявление, молодой человек. Но я смею вас огорчить.

Капитан не скрыл улыбку, когда пальцем начертал невидимую линию по направлению к Суэцкому каналу.

— Мы плывем сюда. Вы понимаете, как нескоро окажетесь в Танжере? Уверены, что ваше руководство имело в виду именно этот порт?

— Можете с ними связаться, — Алекс не был уверен, что подружка Ромена так уж хочет помочь, что возьмет на себя ответственность перед капитаном. Но едва ли она захочет лишиться работы или заиметь неприятности на службе, если возьмется отрицать несуществующий договор.

— Хотите сказать, что вас мне навязали на весь маршрут? — капитан смерил Алекса надменным взглядом. — Что ж. Я разберусь с этим. А пока, будьте любезны, пройдите в вашу каюту и не покидайте ее.

— Как долго?

— До следующих моих распоряжений, — капитан, казалось бы, потерял к нему всякий интерес и уткнулся взглядом в приборную панель.

Но когда Алекс уже уходил, тот окликнул его:

— Эй, Гарри!

— Генри, сэр.

— Как твоя фамилия, Генри?

Алекс не сомневался, что тот успел изучить не только фамилию, но так же всю предоставленную фальшивую информацию о своих нежданных пассажирах.

— Генри Джонсон, сэр.

— Хорошо. Иди, Генри Джонсон.

Сохраняя легкое недоумение и чувство тревоги, Алекс вернулся к своей команде. В каюте царила давящая тишина, будто им довелось присутствовать на похоронах дальнего и почти незнакомого родственника. Каждый молчал не потому, что ему нечего было сказать, а лишь потому, что молчат другие.

Алекс посмотрел на всех, включая Вадима, сел на стул и со взмахом руки сказал:

— Начинайте.

— Ты упустил его! — первой не удержалась Сэб.

— Полегче, — попросил Ромен, но та уже завелась:

— Он был у тебя на прицеле, почему же ты не выстрелил? Что ему помешает нас сдать снова?

— То, что на этот раз его не оставят живым, — спокойно ответил Алекс. — Попасться Созидателям он боится так же, как и предать их.

Судно следовало до Александрии без происшествий. Алекс сдержал слово, данное капитану, и вся его команда вела себя примерно. Время от времени возникали споры, которые не выносились за пределы каюты. Никто не одобрял поступок командира, отпустившего Прометея, но все понимали, что пристрелив того на глазах у свидетелей средь бела дня, они лишились бы возможности плыть сейчас к логову Созидателей. Пусть их путь был извилист, но это лучше, чем прорываться через границы, каждый раз рискуя головой.

Когда корабль входил в турецкий порт, капитан прислал своего помощника, чтобы тот лично напомнил Алексу о необходимости соблюдать договоренность. Впрочем, в этих предосторожностях не было нужды. Несколько часов, пока будет проходить разгрузка и погрузка, команда планировала провести в наблюдении за погружением Вадима.

Поначалу тот сопротивлялся. Он вовсе не хотел снова ощутить это безумие, когда не владеешь ни телом, ни разумом, и болтаешься, как червяк на крючке. Но каждый понимал, что другого выхода нет. И Вадиму было легко догадаться, что никого, кроме него, не пугает возможное появление сознания Ники. Скорее всего, на это рассчитывали больше, чем на откровения Элианы. Упрямая девчонка из прошлого совершенно не хотела раскрывать планы своего ордена. Вадиму казалось, что та нарочно уводит его все дальше и дальше от своих секретов.

Когда он лег на койку, и Сэб с Колином привычно подключили его к аппарату, появился Алекс. Он навис над Вадимом, осмотрел его, как врач, готовящийся к операции. Командир ассасинов молчал, но все было ясно и без слов.

— Ей что-нибудь передать? — негромко спросил Вадим. — Ну, если снова появится.

— Что? — Алекс растерялся и сделал вид, будто не понял, о чем речь. Спустя секунду покачал головой, — нет, не нужно. Выясни, где она. Возможно, есть информация, которая нам поможет.

Вадим кивнул и не стал говорить вслух то, о чем подумал. Сам был молодым и тоже глупил, да не раз. Какой из него советчик?

Монастырь Святой Екатерины. Подножье горы Синай. 1777 год

Женская рука соскользнула со стены, но тут же уперлась в деревянную балку. Ее накрыла мужская ладонь.

Его горячее дыхание щекотало ее шею, но приближающийся пик наслаждения лишал всех прочих чувств. У нее ослабли ноги, и если бы он не обхватил ее под грудь, Элиана бы упала на колени. Две тени колыхались на стене в быстром ритме, с губ сорвался сладостный стон. И в этот самый миг, когда из-за спины раздались судорожные вздохи, дверь распахнулась. Свет факела разлился оранжевой лужей, позволяя вошедшему увидеть женщину, чья задранная одежда не прикрывала ни бедер, ни груди, и мужчину, чьи спина и ноги также были оголены.