Дружина - Олег Артюхов

завтра разделятся на хирды и ватаги и, как жадные крысы, разбегутся во все стороны. Надо ударить именно здесь, пока эти твари не разошлись по Руси. Считаю, что нужно готовиться к утренней битве.

– Согласен, сотник Бор, – глаза Олега горели яростным огнём. Он окинул нас взглядом, – готовьте сотни. Нас меньше, но за нами правда и боги.

«Бог то бог, да кто бы помог», – подумал я и побежал к своей дружине, за мной разошлись остальные сотники.

Поле предстоящего боя мы присмотрели в трёх верстах выше по течению, где пойменный луг заметно сужался. Река защищала наш левый фланг, а позиция не позволяла драккарам пройти мимо, не попав под наш обстрел и боковой удар. С другой стороны, справа на обрывистом подъёме нависал старый лес с густым подлеском. Открытое ровное пространство луговины занимало шагов двести. Обойти нас здесь практически невозможно.

Ни на минуту не забывая, что нас значительно меньше, я предложил Олегу отказаться от тупого лобового столкновения щит в щит, как традиционно бились и нурманы, и варяги. Я предложил повторить расстановку сил, как в войске Ганнибала в битве при Каннах. За исключением конницы, которой не имелось ни у нурманов, ни у нас. Тогда великий полководец поставил сильнейших воинов на флангах и немного растянул центр. При давлении массы вражеской пехоты центр прогнулся, а фланги устояли, и противник сам себя затолкал в этот мешок. В заключение я предложил поставить одну сотню сзади для усиления центра при сильном прогибе фронта, ещё одну сотню тайно выдвинуть вперёд в засаду для удара в полутыл, а обе сотни наших лучников поставить на флангах для бокового обстрела, чтобы попусту не утыкивать стрелами нурманские щиты.

Вечером все собравшиеся командиры долго чертили и исправляли на земле схему предстоящего боя. Остановились на том, что в центре в шесть рядов встанут шесть сотен, по три сотни воинов поопытнее и покрепче встанут на флангах в глубоком строю в двадцать рядов. Лучники на краях чуть впереди. Потом они отойдут за строй пехоты и возьмутся за мечи. В центре сотня усиления строем десять на десять. Впереди по всей линии столкновения решили вкопать заострённые колья и перед ними вырыть неглубокие, в штык лопаты траншеи. Засадная сотня уйдёт затемно и укроется за обрывом в двухстах метрах впереди. Всё. Больше ничего сделать невозможно. Хотя нет.

«Фил». «Да, командир». «Я могу тебя попросить?». «Что-то ты издалека заходишь, небось, гадость какую задумал». «Так могу, или нет?». «Конечно. Зачем спрашиваешь?». «Позволь надеть твою гривну на время боя на Олега». «Ну-у… не знаю». «Ты пойми, у нас, иновременцев абсолютная физическая защита. Здешним оружием убить нас невозможно. А Олег отчаянный, он полезет в самую гущу. Прикончат его, и все наши усилия пойдут свинье под хвост». «Ладно. Но только в виде исключения». «Спасибо, я Деми ничего не скажу». «Вот же чудак-человек, не скажет он. Ты пойми, садовая голова, я неотъемлемая часть Деми. Хоть и малюсенькая, но его часть». «Защити князя, Фил». «Сделаю».

Почти до рассвета варяги оборудовали позиции, уже в рассветных сумерках забылись коротким сном, сбившись в кучки по десять на своих боевых местах, кто, где устроился, не зажигая огня.

Разбуженный холодной сыростью, я плотно закутался в плащ, подошёл к реке и долго смотрел на завораживающую картину предутренней водной глади. Обернувшись на слабый звук, я увидел, что неподалёку стоит Олег и тоже смотрит на воду. Я приблизился и дождался его взгляда.

– Ярл Олег, позволь попросить тебя перед сражением.

– Проси, что хочешь, но сам знаешь, нет у меня ничего. Разве что мой меч, да мой щит, – и он криво усмехнулся.

– Я не о том. Кстати, чудесный меч побереги, возьми иной. Не дай боги, утратишь в пылу битвы. Помнишь, что поведали волхвы?

– Помню. Поберегу.

– А, просьба такая: обещай мне, что пока не закончится битва гривну сию с шеи не снимать, – я снял свой серебряный обруч и поправил гривну-камеру Ополя.

– Так есть же у меня гривна, та что Рюрик жаловал, – в его глазах я увидел непонимание и настороженность.

– Моя гривна особая, и она сильный оберег, дарованный высшими силами, – и я протянул ярлу серебряный ошейник.

Олег на секунду задумался, осторожно взял гривну, поднёс к глазам, повертел, разглядывая. Интересно, что он там видит в темноте. Потом он кивнул головой, соглашаясь, и надел мою гривну поверх своей.

– Обещаю не снимать. Но зачем?

– Так надо, поверь, – успокоился я и опять машинально потрогал оставшуюся на шее гривну Ополя.

Короткая майская ночь закончилась, так и не начавшись. Ещё до восхода солнца сотни начали готовиться к битве. Со всех сторон раздавались шёпот и позвякивание. Молодые варяги разминались, проверяли оружие, махали руками, подпрыгивали и толкались для сугрева. Вскоре войско заняло свое место на поле брани, и в центре над рядами резервной сотни на лёгком утреннем ветерке заполоскался синий стяг князя Олега с белым атакующим соколом. Я отыскал Ромео, который на фланге командовал лучниками и передал ему вторую камеру-амулет. Вернувшись к своим сотням, я встал в центре в первом ряду. Все шесть сотников, шесть моих друзей тоже заняли свои места в первых рядах.

Варяги плотно сдвинули щиты и выставили вперёд острые лезвия рогатин. В пяти метрах перед бойцами первой шеренги торчали заострённые колья ежей, а перед ними по всему фронту протянулась двойная, наспех выкопанная неглубокая траншея.

На рассвете, когда на листьях вспыхнули капли росы, на реке показались два драккара. Увидев ряды наших сотен, драккары резко затормозили, вспенив воду, и потом отползли назад и развернулись на месте. Всё. Теперь осталось только ждать, что предпримут нурманы, вернее, когда, как и какими силами атакуют.

Прошло немного времени, и вместе с поднявшимся над кромкой леса солнцемв туманной утренней дымке вдали над рекой раздался приглушённый рёв тысяч нурманских глоток. Так. Это они узнали о нас и разорались в предвкушении драки.

Солнце поднялось едва ли на четыре диска, когда в полуверсте к берегу приткнулись первые драккары, и из них посыпались нурманы. Драккары подходили один за другим и плотно становились борт в борт. Два, десять, двадцать. Некоторые корабли отплывали назад, а их место занимали другие. Толпа нурманов росла буквально на глазах. В конце концов, напротив сплошь забитого кораблями берега заволновалась и заорала огромное скопище. Если будут атаковать этаким стадом, то однозначно им ничего не светит.

Но я поспешил с выводами и предположениями. Как только на той стороне завизжали боевые рожки, беспорядочная толпа начала быстро преображаться. В центре выстроился