Лавка запретных книг - Марк Леви

– Рони? – Она изобразила простодушие. – Спасибо Вернеру.

– Вернеру?

– У тебя не возникло вопроса, почему он с ходу признался и тут же взял свои слова назад?

– Я подумал, что он тоже не горазд врать.

– Неверная мысль, он отменный лгун. Согласись, мне не пришлось долго его прессовать. Что меня по-настоящему удивило, так это то, каким облегчением, даже чрезмерным, стало для него опровержение собственных слов. Можно было подумать, что он сыграл сценку только для того, чтобы навести нас на некий след. Правильнее сказать, «их» сценку, потому что мадам Ательтоу тоже в ней участвовала, рассказывая нам свою историю под видом извинения за то, что соврала тебе. Она подозревала, что натворил по отношению к тебе Рони из-за нее; нет, не подозревала, а знала; если хочешь знать мое мнение, она сказала об этом Вернеру. Мать не может выдать своего сына, мужчина, который ее любит, тоже его не выдаст – во всяком случае, напрямую. Другое дело, если отыщется кто-то другой, чтобы решить их проблему…

– Как Рони сумел приготовить отраву?

– Искусство готовки грибов? Почерпнул в книгах, как еще? – ответила Анна с широкой улыбкой. – Действительно ли он виновен в убийстве Салинаса? Может, да, может, нет, но он точно виновен в том, что отправил тебя на пять лет в тюрьму, в желании, чтобы ты просидел там всю оставшуюся жизнь, и в отравлении жизни своей матери – тут уж можно не сомневаться. Правосудие свершится своим чередом. А сейчас, если можно перейти к другой теме, то я ужасно тебя хочу.

____________________

Спустя несколько дней Митч решился сделать последнее, что еще оставалось, чтобы почувствовать себя полностью свободным от прошлого. Как-то вечером, до встречи с Анной, он описал большой крюк и вошел в аптеку на севере города.

Матильда изменилась, ее черты посуровели, лицо похудело, ушло свойственное ему раньше беспечное выражение. Увидев его на пороге, она ледяным голосом приказала ему подождать ее на улице, и он топтался там целых десять минут, прежде чем она вышла.

– Что ты здесь делаешь, Митч?

– Пришел с тобой поговорить.

– О чем? У тебя вид влюбленного и, что еще хуже, очень счастливого человека.

– Так и есть.

– В таком случае, что тебе нужно от меня, когда прошло столько времени? Пришел объявить, что скоро женишься? Мне нет до этого дела.

– Почему ты не пришла ко мне на суд, почему ни разу не навестила в тюрьме?

– А ты навещал меня в тюрьме? Я отсидела полгода.

– Из-за меня?

– Нет, не из-за тебя. Ты не пуп земли. Если тебе хочется посудачить о былых деньках, мне есть что тебе рассказать.

Она села на седло своего мотоцикла, стоявшего перед аптекой, и закурила сигарету. Выпустив длинную струю дыма, она рассказала Митчу, как студенты, участвовавшие в собраниях в магазине запрещенных книг, продолжили начатое ими движение.

– Благодаря двум печатникам, симпатизировавшим нашему делу, мы получили целый склад запрещенных книг и раздавали их на всех факультетах. Их было столько, что полиция ничего не могла поделать, хотя время от времени устраивала облавы. Конфискованные книги тут же заменялись другими, ксероксы работали не переставая. Мы все сами переплетали. Тогда меня и сцапали, так что, как видишь, ты был ни при чем – ну, почти что. Мой арест ничего не изменил, незаменимых людей не бывает. Ряды продолжали пополняться, студенты перешли на повышенные скорости. По ночам они развозили книги по всему городу и раскладывали по скамейкам в богатых кварталах. На обложках книг было написано большими черными буквами: ЗАПРЕЩЕНО ВАШИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ. Люди стали возмущаться, что под запрет попало столько книг, и вспоминать об отобранных у них свободах. К движению присоединялись все новые участники, женщины, не приемлющие стремление мужчин запретить им распоряжаться собственным телом через запрет на аборты, различные общины, третируемые властями меньшинства. А потом пало правительство. Как видишь, Митч, весь этот всплеск энергии был порожден твоим книжным магазином. Хватило нескольких книжек, чтобы вспыхнул порох. Книги стали искрами свободы, благодаря которым люди вспомнили, что они друг другу не враги, что они похожи друг на друга, разделяют одни радости и горести, мечтают об одном и том же. Я никогда не была в тебя влюблена, – поклялась Матильда, скрестив за спиной пальцы, – но все равно не жалею о нашем знакомстве. Надеюсь, ты долго будешь счастлив с ней.

Так и случилось.

29

«Лавка запрещенных книг»

С тех пор, как открылся ее ресторан, Анна трудится как никогда и ее обеденный зал никогда не пустует.

Митч расширил свой книжный магазин и устраивает на подземном этаже собрания читательского клуба под управлением мадам Ательтоу. Она каждую неделю приглашает туда писателей и писательниц, чьи книги подвергались в прошлом цензуре. Мадам Ательтоу сожительствует с Вернером, тоже ходит танцевать танго и раз в неделю навещает в тюрьме сына.

Каждый вторник, ровно в 11 часов, в магазин приходит мадам Берголь и сама подбирает себе чтение на предстоящую неделю.

В один осенний вторник она опоздала на несколько минут.

– Вон та книга на витрине хорошая? – спросила она вместо того, чтобы поздороваться.

– Которая? – спросил Митч, успевший ее заждаться.

– «Лавка запрещенных книг», я видела, как ее читают пассажиры автобуса, даже моя соседка не может от нее оторваться. О чем она?

– О, – ответил Митч, – это история мужчины и его любимой, они придумывают, как отомстить человеку, по вине которого ему вынесли несправедливый обвинительный приговор.

– И как же?

– Они подстраивают все так, чтобы того тоже покарали за преступление, которое он «немного» совершил.

– «Немного»?..

– Да, самую малость. Это долгая история. Настоятельно вам ее рекомендую.

Закон HB 1467 не выдумка.

25 марта 2022 года он вступил в действие в штате Флорида. По нему каждый житель штата может требовать изъятия тех или иных книг из учебных программ, из школьных и прочих доступных несовершеннолетним библиотек.

Только за первый семестр 2022/23 учебного года были запрещены 1477 книг; более ста наименований книг становились недоступны для учащихся за один месяц.

Закон HB 1467 немедленно подхватили в других штатах, где у власти стоят консервативные республиканцы: в Техасе, Миссури, Юте, Южной Каролине, список удлиняется. Цензоры обрушиваются на романы и иные тексты, созданные цветными писателями и писательницами, теми, кто принадлежит к сообществу ЛГБТК+[6], их также не устраивают произведения, где говорится о расизме и других огнеопасных темах.

Ныне множество наименований находятся под запретом по принципу предосторожности, в ожидании углубленного изучения. Эту уловку цензоры используют для расширения своей кампании.

«Превентивно» запрещены романы, где