Русская война 1854. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я ни на что не зарился!
— А ради чего вы продали часть завода великому князю?
— Я…
— Да не надо. Я же все вижу. Как места себе не находите, как вместе со мной пытались ходить в мастерские, занятые полковником, и вас тоже туда не пустили.
— Не пустили, — согласился Томпсон, а потом неожиданно сверкнул глазами. — А вы знаете, что они там делают?
— Судя по звукам, что-то связанное с турбиной, которую полковник привез из Севастополя. Правда, раньше я слышал звуки только одной, а теперь их там как будто несколько.
— Полковник еще заказал построить ему новые большие ангары, но ничего не объяснил.
— А вы знаете… — неожиданно Достоевский поднялся на ноги. — Кажется, у меня есть идея.
— Какая? — Томпсон насторожился.
— Я пойду, извинюсь и попрошусь обратно. К черту столицу! Да и кому она нужна, если острие науки сейчас не тут, а рядом с полковником!
— Просто извинитесь? И, думаете, он вас примет?
— Вы не знаете Григория Дмитриевича, — Достоевский широко улыбался. Тяжелый груз, который давил его все это время, наконец исчез без следа.
— Тогда я с вами, — Томпсон тоже на что-то решился.
— Хотите посмотреть?
— Хочу тоже извиниться. И… Я ведь тоже инженер, хочется верить, что полковник и для меня найдет дело.
* * *
После разговора с Меншиковым я засел за работу. Стать силой, сказал он? И я взялся за машину, которая сможет уничтожить любого современного врага с таким запасом, что даже мыслей не должно остаться о том, чтобы продолжать бой. Вот только решиться было просто, а сделать… Когда я нарисовал схему будущего самолета и расписал все проблемы, с которыми нужно было разобраться, стало казаться, что это просто невозможно. Но мы все равно начали, и вот…
— Статус? — подозвал я закопавшегося в бумаги Лесовского. О, как его умение организовывать других помогло мне в эти дни.
— Сейчас, — тому потребовалось меньше минуты, чтобы найти последние отчеты и начать вводить меня в курс дела. — По корпусу. Новый генератор собрали, печи для электролиза алюминия готовы к запуску. Томпсон с Достоевским докладывают, что форма планера почти рассчитана. Помогли и ваши идеи, и этот математик Остроградский — они еще продувают модель в трубе в разных режимах, но, кажется, удалось избежать завихрений над крыльями, и подъемная сила работает без искажений.
Я прикрыл глаза. Кажется, всего несколько слов, но сколько за ними стоит. Например, мои вернувшиеся инженеры. В один из дней американец с Достоевским просто пришли, попросили прощения и задачу посложнее. А я… Сначала хотел проучить, но потом вспомнил слова Меншикова — кто я? Военный, дворянин — не политик, не интриган. В общем, простил, тем более что дел было выше крыши, и не прогадал. Опыт Томпсона в расчетах сложных конструкций для железных дорог очень пригодился, Достоевский же восстановил все наши наработки по планерам для «Чибиса».
Да и я помог: первые расчеты показали, что нашему мотору не будет хватать мощности, так я вспомнил МиГ-9, где в корпус планера засунули сразу две турбины. С нашей не самой высокой надежностью очень хорошее решение. Отказала одна, останется вторая. А там набьем руку и опыт, и в новой модели уже можно будет пожертвовать запасной турбиной ради скорости и аэродинамики.
— По металлам, — продолжал Лесовский. — Менделеев доработал новый сплав алюминия. Тот, который сначала не подходил по расчетам.
Я кивнул: здесь тоже помогли идеи из будущего. Уверен, Дмитрий Иванович рано или поздно сам бы справился, но время… Так что недостаточную прочность нашего сплава мы заменили усиливающими двутавровыми рейками. В итоге и расчетные нагрузки на сжатие прошли, и по весу перебрали всего ничего.
— Теперь топливо, — Лесовский перешел к самой неприятной теме.
И ведь недавно мне все казалось таким простым! Ставь газовые баллоны, мешай с кислородом, сжигай и лети. Но, стоило добраться до практики, сразу вылезла целая куча проблем. Нет, сам водород при горении оказался даже лучше керосина — тепла выделял в два раза больше[1] на один килограмм веса. Вот только этот самый килограмм водорода занимал 11 кубических метров! Теоретически его можно было сжать, Менделеев даже рассчитал: всего двести атмосфер, и мы уложимся в половину куба.
Правда, у нас пока не было для этого ресурсов, а даже если бы и получилось, то там такие невероятные условия по хранению вылезали! Пришлось бы изобретать и ставить на самолет криогенную установку, способную выдать минус 253 градуса, и молиться, чтобы она не дала сбоя при маневрах и перегрузках. Неудивительно, что в моей истории подобные самолеты так полноценно и не появились. Ну, не считая тестового Ту-155 на исходе Союза, и то из сотни проверочных полетов полностью на водороде было всего пять.
В общем, на газу могли работать мои небольшие приборы, где при заправке баллона достаточно было обойтись всего парой атмосфер. Но газовая пила и самолет — это два разных мира! Пришлось возвращаться к классическому топливу в виде керосина, и я уже начинал представлять, какие уже скоро меня будут ждать проблемы, когда раньше особо не нужный продукт перегонки нефти потребуется в совершенно иных объемах. Я вот навел справки по этому вопросу и выяснил, что активно сейчас разрабатывается только одно месторождение.
Биби-Эйбат — это Апшеронский полуостров, если проще, восточная граница Кавказских гор, уходящая в Каспийское море. И тут было два важных нюанса. Первый: Каспий — это закрытое море, из него никуда не выбраться, и любой груз придется везти по суше, что существенно замедляет и удорожает любую доставку. И второе: промышленная добыча в 1855 году — это скважина глубиной 21 метр, а способ бурения — ударный, с применением деревянных штанг. После такого возникли серьезные опасения, а не рано делать ставку на нефть и ее производные, но, кажется, Лесовский сегодня пришел не с пустыми руками.
— Говори, — я с надеждой посмотрел на бывшего мичмана.
— Как вы и просили, мы выкупили все свободные поставки нефти на этот год. Перекупили у тех, кто был согласен на что-то меньше, чем двойная цена. А еще… Я нашел горного инженера, что запускал Биби-Эйбат.
— Привел?
— Привел, — кивнул Лесовский. — Статский советник Василий Семенов. Но не это
