Русская война 1854. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сираковский перевернул опустевшую бутылку и со злостью сжал ее в кулаке. Вместе с болью пришло и отрезвление: будущий капитан генерального штаба осознал, как рискует и чего может стоить ему эта ночь. А вместе со злостью пришла и решительность. Как писал Чернышевский: бога нет, человек стоит выше всего, и как мерило высшей справедливости Сигизмунд Игнатьевич решил… Надо доводить дело до конца.
Не пьяный дебош, а акция, чтобы показать решимость. Не глупость, а дело, которым можно будет похвастаться перед братьями. Они накажут предателя, они позаботятся, чтобы свидетели не сказали лишнего, а взятые из заводской кассы деньги потом послужат доброму делу освобождения Речи Посполитой. Сираковский потянулся к поясу, где висел новомодный кольт на целых семь патронов, и в этот самый момент с глухим треском разбилось стекло за его спиной.
Он даже не успел обернуться, когда комната начала заполняться дымом.
— Быстрее, к окну, на дайте им ворваться в помещение! — Сираковский все же был боевым офицером и понял, что будет дальше.
На его крик даже успел ответить Бронислав, а Кастусь поступил и того умнее — бросился к двери, чтобы наверняка ее заблокировать. Упер вешалку в ручку и пол, подтянул шкаф, Сираковскому на мгновение даже показалось, что они справились. Что бы ни задумал полковник! Страх начал сменяться злобой, и взгляд забегал по комнате в поисках тех, на ком бы ее выместить, но тут входную дверь вынесло вместе со стеной.
— Убейте предателя! — заорал Кастусь, которого чудом не зацепило.
Вот только чудо быстро кончилось. Вслед за обрушенной стеной в помещение влезла стальная морда бронированной машины, откидывая студента в сторону. Бронислав выпалил в прячущихся за броней солдат, но не попал. А вот те легко положили бывшего прапорщика. Минус два помощника — Сираковский понял, что будет следующим, но все еще поглощенный алкоголем мозг нашел выход. Надо прикрыться кем-то из местных, выбраться отсюда, а уж потом… Он использует все свои связи, чтобы те поплатились за нападение на дворянина. Да и Густав Федорович Стефан прикроет ученика Академии, как может быть иначе?
Сираковский даже в белом мареве, наполнившем помещение, помнил, где находятся захваченные при взятии главного управления завода люди. Прыгнув в ту сторону, он заметил пригнувшуюся тень и ловко ухватил ее за волосы. Девчонка? Сойдет.
— Не стреляйте! — заорал Сираковский, поворачиваясь к выходу. — Вы отпустите меня и моих друзей, и мы забудем об этом нападении на офицеров!
Девчонка попыталась укусить Сираковского за руку — пришлось ей снова врезать. Неожиданно откуда-то сверху пахнуло свежим воздухом, Сигизмунд Игнатьевич попытался понять, что бы это могло значить, но не успел. Из-под потолка вылетела веревочная петля, обхватила его шею, а потом резко дернула вверх.
Как простолюдина какого-то… Мелькнула последняя мысль, и сознание Сигизунда Игнатьевича Сираковского, бывшего русского офицера и будущего воеводу польского восстания, покинуло тело. Если бы он знал, что в истории Щербачева его так же повесили, только в Вильнюсе и в 1863-м, возможно, он бы оценил иронию ситуации.
* * *
Сижу, злюсь. Из-за пьяных террористов с нами будет разбираться лично царь. Потому что не важно, что и как они сделали, но напавшие на завод были дворянами. А мы их покалечили, одного же и вовсе вздернули.
— Григорий Дмитриевич, а расскажите, как именно вы нас освободили? А то, если честно, изнутри ничего непонятно было, — рядом со мной сидели Романовские.
Александра и Евгений — им бы сейчас домой, приходить в себя, но их мать живет своей жизнью, почти всеми своими делами они занимаются сами, а опекун… Находится вон за той дверью, по другую сторону коридора. В общем, вместе попали в эти неприятности, вместе и будем разбираться с последствиями.
— Да все просто, — принялся рассказывать я. — Времени было мало, но все равно действовать наобум было нельзя. Так что я с парой татар залетел на крышу еще на старых планерах, которые без двигателя. Вышло тихо, и по пути заодно через окна оценили обстановку, где вы, где они… После этого кинули в окно дымовую гранату — мы их в бою используем, чтобы прикрыть «Чибисы» от стрелков на земле. А тут просто отвлекли террористов, мичманы на тестовом «Медведе» пробили стену и обезвредили стрелков без укрытия.
— А вы что на крыше делали? — Евгений нахмурился, кажется, недовольный тем, что я сам почти не участвовал в его спасении.
— Мы пропилили крышу новой ручной пилой, — грустно улыбнулся я. — И следили, чтобы террористы не совершили непоправимых глупостей. Собственно, так мы их главаря и подловили. Я хотел просто пристрелить, но оставался риск, что он успеет дернуться и тебя зацепить. К счастью, рядом был Максим. Он из татарского села в Крыму, арканом владеет с детства. Так что я страховал, а он поймал петлей того офицера, сразу и шею, и руку, ну и подвесил. Я думал, успеем снять, все же поднимали медленно, почти ласково, но… Этот подлец по пьяной лавочке умудрился задохнуться и теперь отвечать за свои преступления будет не на этом свете, а на том.
— Григорий Дмитриевич, — Александра внимательно слушала мой рассказ. — А кто такие террористы? Вы два раза так назвали нападавших, но я не слышала раньше такого слова… Вернее, смысл-то понятен: террор — страх, но почему эти люди — страшники?
— Страшники не подойдет, — вот теперь я улыбнулся по-настоящему, впервые ощутив, что все на самом деле закончилось. — Их можно было бы так назвать, если бы они сами были страшными. Вот только… Есть люди, которым не хватает силы добиться своего, их слова не цепляют других, но и признавать правоту большинства им не позволяет раздутый словно пузырь эгоизм. И тогда они нарушают законы, человечьи и божьи, чтобы подчинить себе остальных с помощью страха. Не примером или мудростью, а просто запугав обычных людей, чтобы те смирились.
— Но это же настолько неправильно! — возмутилась Александра. — Как хоть кто-то разумный может выбрать подобный путь?
— Ну, если честно, у них есть объяснение, даже целая последовательность объяснений, когда, ступив на этот путь, рано или поздно можно решить, что террор на самом деле не так уж сильно отличается от других способов поиска истины, — ответил я.
— Не верю! — Александра затрясла головой.
— А вы просто представьте, — я
