Русская война 1854. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов

— Сколько вам нужно времени, чтобы подготовится к полету в Берлин?

— Три дня, чтобы завершить срочные дела.

— Три дня… — я задумался. Все наработки по платформам у меня есть, успеть можно. — Хорошо, значит, через три дня с меня образцы, с вас финансы для открытия завода. И мастера — думаю, можно взять металлургов и тех, кто у вас работает с каретами. А уж под новые машины мы их переучим на месте.

Про то, что чему-то мы будем учиться и сами, я уже добавлять не стал, но, думаю, это и так было понятно. Мы пожали с Бисмарком руки, Александра Федоровна скрепила наш договор улыбкой, словно давая на него добро со стороны царской семьи. Ну, а дальше нужно было заниматься делами. И во мне не было ни капли усталости, все сгорело в пламени надежды. Если сработает, если проливы станут частью сделки с Пруссией, после такого Александр точно вернет меня назад, что бы там ни строил из себя Константин.

А значит, надо выложиться на все сто.

Я вышел из Александровского дворца, на ходу даже напевая какую-то песенку. «Кит» дожидался меня за пределами Царского Села, но наблюдатели сразу подали сигнал, а Лесовский уверенно остановился, сбросив веревочную лестницу в считанных метрах от меня. Единственное неудобство — карабкаться наверх по гуляющим узлам, но с моими тренировками, которые я старался не забрасывать даже в столице, это было совсем не сложно. Так закончился визит к вдовствующей императрице.

Вернувшись, я раздал всем задачи на завтра, сам засел за чертежи, а когда нужно было отвлечься, брал в руки ту самую книгу, которую упомянула Александра Федоровна и которая нашлась в личной библиотеке Томпсона. «Поль и Виргиния» — романтическая история в самом приторном ее проявлении, но был в ней и некий шарм, который, кажется, и покорил вдовствующую императрицу. Остров Сиам, место, где люди счастливы, рай на земле, который людям удалось построить своими руками… Я сначала не понимал, почему Александра Федоровна упомянула именно эту книгу, почему решила помочь, а потом все стало так очевидно.

Я ведь тоже пытался сделать что-то подобное. По-своему, грязными руками, но пытался. Вот же глупость! Неужели и я в глубине души тоже романтик?

* * *

И опять ожидание! Из интересного — мы с Менделеевым, задержавшимся в столице, смогли получить сталь с приличным пределом текучести. Тут, конечно, и мои воспоминания сыграли, что нужно хром с никелем использовать — но сделал-то все Димка. У него на самом деле какое-то нереальное чутье на то, как все должно быть! В общем, сталь держала почти пять тонн на сантиметр квадратный: не прям идеально, и для новых версий «Медведей» еще будем дорабатывать, но для начала — более чем.

Так что поставили подвеску тележек под будущие машины на пружины, для тяжелого варианта добавили рессоры, и ход стал заметно мягче. Еще больше доработали легкую версию, уж очень она по своим целям должна была отличаться от остальных. В итоге даже разбили платформу на два вида. Первый — просто уменьшенная средняя, этакая заготовка под мини-трактор. А вторая — городская. Там добавили руль вместо рычагов. Ох, сколько мы провозились с рулевыми рейками, чтобы их не выбивало на ходу. Еще была идея присобачить к рулю гидравлику, но с ходу не получилось, а там время стало поджимать, и оставили в покое. Зато я не удержался и перенес газовый клапан с ручного инструмента. Раз машина городская, то пусть и чадит поменьше, и заправка станет доступна не только кочегарам, а и людям в приличной одежде.

Но вот машины были погружены на «Императора Николая», и тот вместе с командой техников, Степаном и Бисмарком улетел на запад. Без меня… Я чтил договоренности и даже не собирался отправляться на борт, но все равно тот же неприметный жандарм снова подошел и снова напомнил о соглашении. И так вежливо еще это сделал, что даже в морду дать захотелось.

Вернувшись в мастерскую, я устроил себе выходной и даже отправил Ростовцева за парой бутылок вина — говорят, с ним время течет быстрее, вот и проверим. Но неожиданно вместо ротмистра ко мне ввалился тяжело дышащий Томпсон. Вообще, после того как он продал меня Константину, американец старался держаться подальше, а уж после того, как Адмиралтейство задумало прислать к нам проверяющих, и подавно. А тут явился…

— Григорий Дмитриевич, дети, — его дыхание сбивалось, и разобрать вытолкнутые с акцентом слова было даже сложнее, чем обычно.

— Что за дети?

— Наши дети! В смысле, ваши… Тьфу! — Томпсон заметил на столе стакан воды, залил себе в горло и дальше продолжил уже понятнее. — Романовские! Александра и Евгений — они сегодня попросили устроить им экскурсию по заводу, потом зашли на чай, а в этот момент к нам ввалились какие-то пьяные офицеры. Несколько раз выстрелили в воздух, а потом потребовали, чтобы я привел вас.

Кажется, мои челюсти в этот момент хрустнули.

— Никто из наших не пострадал?

— Нет. Но эти пьяны и очень злы. Все может случиться, а дети… Они попытались им что-то сказать, а старший так толкнул Женю, что тот упал и потерял сознание.

Больше никаких «кажется». Челюсти хрустнули, а сознание свело от похожести ситуации. Ведь как тогда все. Когда кто-то считает, что сила дает ему право требовать. Разрешает плевать на чужие жизни. Но не сегодня — сегодня я буду карать.

— Чего они хотят? — я огляделся по сторонам. — И где сидят? В главном управлении?

— Да, они там. А хотят… Я не понял до конца, но, кажется, они прочитали какую-то новую статью некоего Чернышевского и теперь почему-то хотят отомстить за какое-то предательство.

Значит, и Николай Гаврилович тут свою руку приложил. Что ж, если он рассчитывает, что не понесет ответственности за «всего лишь слова», то зря. В этот момент мне показалось, что невидимые цепи, словно сдерживающие меня, треснули, а потом план развернулся в голове во всех деталях.

— Общий сбор! — закричал я, стукнув по кнопке связи тестовой радиоточки, и сигнал побежал по проводам в комнаты, где отдыхали пилоты и техники.

Жалко, что тут нет Степана и ветеранов, но мы и так справимся. Пьяные дебоширы, кажется, привыкли, что в столице их не трогают. Зря!

Глава 19

Сигизмунд Игнатьевич Сираковский был пьян.

Он был пьян сейчас, он же был пьян и пять часов