Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова) - Джоан Роулинг

И, попрощавшись с разочарованной Гермионой, побрел к лестнице в спальни мальчиков.

Глава 14. Перси и Бродяга[131]

На следующее утро Гарри проснулся раньше всех. Какоето время он наблюдал за хороводом пылинок в луче солнечного света, проникшего сквозь щель полога, и наслаждался сознанием того, что сегодня — суббота. Казалось, первая неделя семестра тянулась вечно, словно один бесконечный урок Истории магии.

Судя по сонной тишине и яркому, бодрящему солнечному лучику, рассвело совсем недавно. Гарри откинул полог, окружавший кровать, встал и начал одеваться. Тишину нарушало только отдаленное щебетание птиц и ровное, глубокое сопение его гриффиндорских соседей по спальне. Тихо открыв сумку, Гарри вытащил пергамент и перо, и спустился из спальни в гостиную.

Там он сразу направился к своему любимому ветхому мягкому креслу у теперь уже потухшего камина, с комфортом устроился, развернул пергамент и оглядел комнату. Мятые обрывки пергамента, использованные гобстоуны, пустые емкости от компонентов зелий и конфетные фантики, которые обычно к концу каждого дня усеивали пол гостиной, исчезли вместе с Гермиониными шапками для эльфов. Ужаснувшись тому, сколько уже эльфов освободилось по своей или против своей воли, Гарри открыл чернильницу, обмакнул туда перо и, не касаясь им гладкой желтоватой поверхности пергамента, крепко задумался… и с минуту или больше взирал в пустой камин, совершенно не представляя, с чего начать.

Теперь ему стало понятно, как сложно было летом Рону и Гермионе писать ему письма. Каким образом рассказать Сириусу все события прошлой недели и задать все мучившие его вопросы, не предоставив потенциальным соглядатаям слишком много нежелательной информации?

Гарри еще посидел неподвижно, созерцая камин, а потом, наконец, принял решение. Опять обмакнул перо в чернильницу и решительно прикоснулся к пергаменту.

Дорогой Кабысдох,

Надеюсь, что у тебя все хорошо, а у меня первая неделя прошла ужасно, и сейчас я очень рад, что, наконец, начались выходные.

У нас новый преподаватель по Защите от темных искусств — профессор Амбридж. Она примерно такая же милая, как твоя мама. Я пишу тебе, потому что вчера вечером я отрабатывал взыскание с Амбридж, и со мной опять случилось то же, о чем я писал тебе прошлым летом.

Мы очень скучаем без нашего самого большого друга и надеемся, что он скоро вернется.

Пожалуйста, напиши мне побыстрее.

Всего хорошего,

Гарри

Гарри несколько раз перечел написанное, пытаясь представить текст с точки зрения постороннего. Ему показалось, что попади это письмо в чужие руки, никто все равно не сможет понять, ни к кому он обращается, ни о чем пишет. Только бы Сириус разгадал намек на Хагрида, да сообщил, когда тот сможет вернуться. Задавать прямой вопрос Гарри на всякий случай не стал — вдруг тем самым привлечет излишнее внимание к делам, которыми занимается Хагрид за стенами Хогвартса.

На первый взгляд письмо вышло коротким, но чтобы сочинить его ушло много времени: пока Гарри писал, солнечные лучи уже доползли до середины комнаты, а сверху, из спален, уже доносился шум шагов. Тщательно запечатав пергамент, Гарри пролез в проход за портретом и направился в совятню.

— Я бы на твоем месте этой дорогой не ходил, — когда Гарри дошел до первого поворота, перед ним из стены неожиданно выплыл Почти Безголовый Ник. — Пивз задумал подшутить над тем, кто пойдет мимо бюста Парацельса в середине коридора.

— А шутка в том, что Парацельс свалится на голову тому, кто там пройдет? — поинтересовался Гарри.

— Как ни странно — да, — скучающе подтвердил Почти Безголовый Ник. — В число добродетелей Пивза никогда не входила утонченность. Но я удаляюсь, попробую найти Кровавого Барона… он сможет положить этому конец… До встречи, Гарри.

— Ага, до скорого, — Гарри вместо того, чтобы пойти направо, повернул налево, выбирая более длинную, но безопасную дорогу к совятне.

Когда он миновал окно, через которое виднелось чистое голубое небо, жизнь заиграла перед ним в розовых красках — сегодня будет тренировка, наконец-то он опять вернется в квиддич.

Чтото коснулось его щиколотки. Глянув вниз, Гарри обнаружил, что мимо проскользнула костлявая серая кошка смотрителя. Ее желтые глаза-плошки мазнули по Гарри на какой-то миг, а затем она исчезла за статуей Унылого Уилфрида.[132]

— Я ничего плохого не делаю, — сказал ей вслед Гарри.

Кошка определенно вознамерилась донести своему хозяину, но с какой стати — Гарри не мог понять: он имел полное право ходить в совятню субботним утром.

Солнце уже высоко поднялось по небосклону и, когда Гарри вошел в совятню, брызнуло ему в глаза, проникая через незастекленные окна. Прозрачные полотна солнечных лучей пересекали круглое помещение, где на стропилах сидели сотни сов, потревоженных утренним светом. Некоторые, очевидно, только-только вернулись с охоты. Пока Гарри, вытянув шею, ходил в поисках Хедвиги, на покрытом соломой полу под его ногами похрустывали косточки мелких зверьков.

— Вот ты где, — воскликнул он, заметив свою сову почти на самом верху, у сводчатого потолка. — Давай сюда, у меня есть для тебя письмо.

Хедвига тихо ухнула, расправила широкие белые крылья и спланировала на его плечо.

— Да, конечно, здесь написано «Кабысдоху», — засовывая письмо ей в клюв, Гарри, сам толком не зная почему, говорил шепотом, — но на самом деле оно для Сириуса, ясно?

Хедвига прикрыла янтарные глаза, и Гарри догадался: это означает, что она поняла.

— Тогда удачного полета тебе, — он поднес сову к одному из окон, и, оттолкнувшись от его руки, Хедвига взмыла в ослепительно яркое небо.

Гарри следил за ней, пока она не превратилась в крошечное темное пятнышко и не исчезла, затем перевел взгляд на хижину Хагрида, которая из этого окна была видна как на ладони, и, несомненно, попрежнему необитаема: дым из трубы не идет, занавески задернуты.

Верхушки деревьев в Запретном Лесу качал легкий ветерок. Гарри смотрел на них, наслаждаясь свежим воздухом и думая про предстоящий квиддич… как вдруг увидел… Огромная, похожая на ящера крылатая лошадь — такая же, как те, что везли хогвартские кареты — махая кожистыми черными крыльями, словно птеродактиль, поднялась над деревьями. Будто гротескная гигантская птица, она описала в воздухе широкий круг, а потом вновь скрылась в Лесу. Все произошло так быстро, что если бы не сердце, которое бешено заколотилось в груди, Гарри не поверил бы своим глазам.

За его спиной открылась дверь совятни. Гарри подскочил от неожиданности, резко повернулся и увидел входящую с письмом и посылкой в руках Чо Чанг.

— Привет, — машинально поздоровался он.

— О… привет, — запыхавшись, ответила Чо. — Я не думала, что когонибудь встречу здесь в такую рань. Только пару минут назад вспомнила, что у моей мамы сегодня день рождения.

Она помахала посылкой.

— Ясно, — сказал Гарри.

Похоже, его заклинило. Ему хотелось сказать чтонибудь интересное и смешное, но в голове все еще крутилась эта жуткая крылатая лошадь.

— Хорошая погода, — взмахнул он рукой в сторону окна.

И от неловкости сник. Погода. Он говорит о погоде…

— Ага, — подтвердила Чо, оглядываясь в поисках подходящей совы, — для квиддича подходящая. Я всю неделю выбраться не могла, а ты?

— Я тоже, — ответил Гарри.

Чо выбрала одну из школьных совсипух и поманила ее к себе. Сова села ей на руку и протянула лапку так, чтобы Чо смогла прикрепить посылку.

— Слушай, а у Гриффиндора уже есть новый вратарь? — поинтересовалась Чо.

— Да, — сказал Гарри, — мой приятель Рон Уизли. Помнишь его?

— Торнадоненавистник? — достаточно хладнокровно уточнила Чо. — Хорошо играет?

— Угу, — кивнул Гарри, — вроде бы, да. Я не видел его на отборочной тренировке, у меня взыскания были.

Чо, прекратив привязывать посылку к совиной лапе, подняла на него глаза.

— Эта Амбриджиха такая мерзкая, — тихо сказала она. — Назначить тебе взыскание только потому, что ты рассказал правду о том, как… как… как он умер. Эту историю уже вся школа знает, все слышали. Ты вел себя с ней очень смело.

Гарри тут же воспрял духом вновь, да так быстро, что ему показалось, будто он даже воспарил на пару дюймов над загаженным птицами полом. Какие к черту дурацкие летающие лошади: Чо считает, что он очень смелый! На секунду Гарри пришла в голову мысль помочь Чо привязать посылку к сове и «какбыслучайно» продемонстрировать порезы на руке… но тут дверь совятни опять открылась, и шальная мысль улетучилась.