Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

* * *

Толпа в восторге голосила,Победу вам предвозвещая:Вы шли ко мне, тугую силуВ тяжелых мышцах ощущая.

Вы взгляды женщинам бросали,Везде выглядывавшим в окна,И мускулами потрясали,В них ощущая все волокна.

Украдкой сверху то и делоГлазами на себя косили,Оглядывая стати тела,Дивясь их стройности и силе.

И, декламируя угрозы,Ко мне вломились вы разбойно,Но я, не изменяя позы,В глаза вам поглядел спокойно.

Быть может, слишком недвижимый,Быть может, чересчур холодный, -Сковал мой взгляд непостижимыйПорыв отваги благородной.

Догадки ринулись потоком,Мятущимся, нестройно-стадным,О норове моем жестоком,Маниакально кровожадном.

Уже раскаяньем томимы,Вы ощутили против воли,Как плоть нежна и уязвимаДля близкой нестерпимой боли.

И ласку лезвия на кожеТак ясно вы предощутили,Что волны слабости и дрожиВ обмякших членах покатили.

И плоть упругость потеряла,И, одряхлев, обвисли руки;Живот, вдруг выкатившись вяло,Уже квашней потек на брюки.

Так изваянием сутулымВы встали с видом бестолковым,Но я легонько двинул стулом -И прочь вы устремились с ревом.

Разбухшим бултыхая брюхом,Губой безвольною болтая,Бежали вы, упавши духом,Лишь о спасении мечтая.

И я следил самодовольно,Как, покрывая километры,Стенали вы непроизвольноИ шумно испускали ветры.

* * *

Вставайте, нищие духом,Заветный близится срок.Исполнились земли слухом:С заката идет пророк.

С заката, а не с восхода,Как бог, собою хорош,Грядет, чтоб во все народыПрелестную сеять ложь.

Встаем, восхищенно внемля -Что делать, скорей скажи,Не зря же свой дух, как землю,Возделали мы для лжи.

Ко всякому святотатствуНетрудно нас побудить,Ведь втайне только богатствуНам любо в сердце кадить.

И речью врага прелестнойПленимся мы без труда -Ведь правды, не в меру пресной,Милей нам сладость суда.

И правде нашу природуИсправить не суждено -Для нас ведь отчие водыПолыни горше давно.

* * *

Я очень уж въедливо то замечал,Что умные люди привыкли скрывать.Заткните мне глотку, чтоб я замолчалИ впредь не осмелился рот разевать.

Нельзя допускать, чтоб на общий позорТо тайное, темное я выносил,Что двигало вами с младенческих пор,Но что сознавать не находится сил.

Без лишних сомнений используйте власть,Чтоб твердо поставить на место меня,Чтоб спазмами ужаса враз пресекласьМоя злонамеренная болтовня.

Но умные люди здесь также нужны:Привыкнув сомненья от вас отгонять,Докажут они: мои речи темны,Безграмотны, их невозможно понять.

И каждый решит: он духовно хорош,И ласково к сердцу прильнет правота,И ваша полезная светлая ложьУже не отравит вам горечью рта.

* * *

Обидно, что я не в больнице,Не носят провизию мне:Конфеток бы мне пожалели -И плакал бы я в тишине.

Обидно, что даже обычнымЕвреем я стать не могу:Меня бы тогда обижали,Теснили на каждом шагу.

И если б я пил ежедневно,Чтоб в страхе дрожала родня,Как горько бы я усмехался,Когда бы прогнали меня.

А женщиной я бы поверил,Что юность сгубил из-за вас,Визжал бы и тапками топал,Отечными щечками тряс.

* * *

Вокруг меня живые трупы,Они мне действуют на нервы,Когда я закупаю крупы,Медикаменты и консервы.

Они все шутят, рядят, судят,Меня увидев с колбасою,Да только смерть шутить не будет,Когда пойдет махать косою.

Колбаски тут они запросят,Кривясь в улыбочках умильных,Но смерть их беспощадно скосит,Столь гордых некогда и сильных.

И ведь не я тому виною!С таким трудом обезопасясь,Я вправе знать, что он со мною,Что он не убыл, мой запасец.

Жевать я буду неустанно,Усевшись в тихом закуточке,Сосредоточив взгляд свой странныйВ какой-то незаметной точке.

* * *

Хотели вы увидеть сами,Как я живу, уйдя из дому,В строенье, брошенном жильцамиИ дожидающемся слома.

И вот шагов ужасный скрежетПо битым стеклам раздается,Но око здесь разруха режет,Вам здесь по нраву не придется.

Засохших экскрементов кучуПриняв за ржавую железку,Войдете вы мрачнее тучи,Ногою встряхивая резко.

А я, валяясь на топчане,Слюнявя сплющенный окурок,Храню упорное молчанье,Лишь ухмыляясь, как придурок.

Обои образуют сборки -Оттуда, жвалами пугая,Вдруг выбегают уховертки,Наручники напоминая.

Промчатся крысы в кавалькаде,Распространяя звон стекольный,Напоминающие сзадиОживший корнеплод свекольный.

Согнувшись под привычным грузомИ стягиваясь в караваны,Как будто семечки арбузаРысцой таскают тараканы.

И запустенья запах мыльныйВисит, внушая отвращенье,И вскоре станет непосильнойЗадача всякого общенья.

Гляжу вам вслед, промедлив с речью,И вижу: тянется, как стадо,За вами, позабыв увечья,Безлюдных комнат анфилада.

Но зря вы смотрите надменноНа обитателей задворок,Ведь раззолоченные стеныВсе новых требуют подпорок.

Меня безумцем называют,Но я ничуть не опечален:Безумен тот, кто забывает,Что дома нет прочней развалин.

А если общества строеньеОт плана отклонилось ныне,То с этой общей точки зреньяМы все живем в одной руине.

* * *

Автобус навзрыд зарыдает,Подтягиваясь на локтях,И к сердцу опять припадаетУвиденный всякий пустяк.

Подобно забытой игрушке,Ржавеет комбайн у села;Солома по ребрам избушкиГниющею плотью сползла;

Заросшею стежкой старухаНа кладбище поволоклась:Но с сердцем родная разрухаПокрепче достатка срослась.

На тех перепутьях, где ветрыВзбивают ковыльный тупей,Как Павлу, видение ВерыМне явит пространство степей.

И ежели ты не лукавил,Отвергнув мирскую казну,То ты безотчетно, как Павел,Уверуешь в эту страну.

Чтоб даже хатенку гнилуюВ душе безрассудно беречьИ рядом звучащую злую,Разбойную русскую речь.

И вновь на качалке ухаба,Вихляя, вздымаемся мы;Коровой, улегшейся набок,Вздыхают степные холмы.

На водах степных потаенныхЛиства облетающих ив,Как ризы святых на иконах,Прозрачный струит перелив.

* * *

Я не оспорю ничего,Хоть в спорах мы поднаторели:Бессилье, низость, хвастовствоВ нас укрепились и созрели.

Нам было многое дано,Но нам к былому не вернуться,А клятвы наши все равноПозором нашим обернутся.

Бессильный вспыхивает гнев,Погаснув в зряшном сожаленье.Еще сложиться не успев,Мы погрузились в разложенье.

Но, жизни агрегат большойНа ряд нелепиц разлагая,Не уследили за душой,И вот она уже другая.

Святыни жизни отомстятЗа оскорбленное величьеИ исподволь в душе взрастятВ отместку горечь безразличья.

Есть вне меня иное <я>,Что мыслит, действует, страдает;С усмешкою душа мояЗа ним бесстрастно наблюдает.

И что б ни делалось со мной -Душа, вне этой круговерти,Как мокрый голубь под стеной,Покорно ожидает смерти.

* * *