Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

Девочка и Море

Если вы увидите девочку у морягде-нибудь тринадцати-четырнадцати лет,с золотистою косой, с фиалками во взоре –лучше к ней не подходить и не трогать, нет.Эта девочка сюда с мамою и папойотдохнуть приехала, ягодок поесть,только злой приморский дух похотливой лапойв тельце девочке вошел, гладит там и здесь.Никогда, ой, никогда так не накрывало,не был нежный этот зуд так невыносим.Девочка сидит одна, принца ждать устала,надо ведь, чтоб первым принц ей открыл Сим-Сим.Ах, томления, мечты, дрожь и слабость в теле!Бродит девочка одна, только принца нет.Ах, пускай уже не принц будет в самом деле,пусть студент, пусть офицер, или вот сосед.А сосед по этажу в их пансионатекрасномордый здоровяк, лысина-усы.девочка зашла к нему, присела на кровати,терлась, ерзала, ждала, засветив трусы.Но сосед ее забздел, выгнал к маме с папой,пообедала она, побежала в парк.Что ж вы, гады мужики, бухари-растяпы,видите, я вся горю, прям как Жанна д’Арк.Попросила двух парней, серферов по виду,ей мороженца купить, а те в ответ: да на!Сосет дева эскимо, а в глазах обида,ну куда же вы пошли, ну что, блядь, за страна.Вечер. Сказочный закат. Пляж. Причал. Девчонка.Возле лодки рыбаки, водка и уха.Дева, ножки раскидав, присела в сторонке.Хоть бы эти трое ей продули потроха!Эти трое рыбаков девочку уважили,потому что рыбаки – правильный народ.Приходите на причал, пожалеют каждую, -так сказала мне жена, а она не врет.

Андрей Добрынин

ПЕСКИ (1994)

* * *

Оружие тяжко, как женская грудь,Но слаще, чем женщиной, им обладать.Запрыгают гильзы, как желтая ртуть,Как только я вздумаю очередь дать.

И пули с налета кусают заборИ остервенело плюются щепой,И медленно дуло ворочает взорСо злобою пьяной, бессонно-тупой.

Замрите, не двигаясь, глухо дрожа,Вчера поучавший - сегодня молчиИ слушай, как пули, безумно визжа,В истерике злобной клюют кирпичи.

Довольно я прятался, слушал, кивал,Свою непонятливость робко тая, -Я нынче все взгляды к себе приковал,Значителен в мире сегодня лишь я.

И жаждет безглазый, но чуткий свинецСквозь чащу артерий, в зачавкавшей мглеТуда прорубиться, где жизни птенецТрепещет в горячем ослизлом дупле.

* * *

Во рту ворочаю мат,А душу в зловонном зле.С плеча моего автоматСвисает дулом к земле.

И я его сон стальнойБаюкаю на ремне.Итак, вы сочлись со мной,Воздали должное мне.

И я от злобы смеюсь,Хоть больше хочется выть.Но я с толпой не сольюсь,Не дам о себе забыть.

По-моему, вы, друзья,Ошиблись на этот раз,Решив, что ничтожен я,Что я недостоин вас.

Шагаю в ночных дворах,И снова хочется выть.Я вам докажу, что страхНичтожным не может быть.

Высоких мыслей игруПродолжить вам не суметь:В стальном брюшке, как икру,Оружье скопило смерть.

Наступит расчет иной:Когда уже все молчит,Бесстрастной птицей ночнойОружие закричит.

* * *

Народ властелином считался,На деле не будучи им,Я тоже считался хорошим,На деле же был я другим.

Народ мой! Тебя не сломилаТиранов жестокая власть.У власти ты крал что попало -И я не гнушался украсть.

И чтобы из планов тиранаНе вышло вовек ничего,Народ напивался до рвоты -И я, как частица его.

Народ призывали: работай,Народ же покорно кряхтел,Покорно сносил оплеухи,Но с печки слезать не хотел.

И я, как частица народа, -Я также умильно кряхтелИ каждому кланялся низко,Но браться за гуж не хотел.

Нам власти грозили расправой,Я тоже, бывало, дрожал,Однако же фигу в кармане,Как все, наготове держал.

Я счастлив, что с этим народомИ мне довелося пройтиЕго непростые дороги,Борьбы и страданий пути.

* * *

В проем дверей вписавшись плотно,Они по комнатам пойдут.Дверные тяжкие полотнаБез чувств пред ними упадут.

Ищу я угол неприступный,Хоть знаю, что спасенья нет.От их шагов, как гравий крупный,Хрустит размеренно паркет.

У них с дороги домочадцыСлетают грудами тряпья.Секунды все безумней мчатся,Но только гибель вижу я.

Я хорохорился когда-то,Отстаивал свои права, -Так вот теперь идет расплатаЗа безрассудные слова.

Зачем мне это было надо?!О, как я был безмерно глуп!Они ведь не дают пощады,Им нужен мой холодный труп.

Они ведь жалости не знают,Запомнив сызмальства навек:Любой, кто им не помогает -Никчемный, подлый человек.

* * *

Я ваших слов не стану слушать,Словам я веры не даю,Слова стараются разрушитьРешимость твердую мою.

Едва прислушаешься к слову -Абсурдом кажется приказ,А вся житейская основа -Набором бестолковых фраз.

Постыдной станет жажда крови,Сомнительным - бесспорный суд,И грозно сдвинутые брови,Как лифты, кверху поползут.

Как у сердитого ребенка,Рот приоткроется слегка,И губ иссохшую клеенкуИзучит слизень языка.

Иссохнет глотки свод стрельчатый,И потревоженный кадык,Забегав мышью красноватой,Забьется вновь под воротник.

И напоследок сократятся,Как дохнущие пауки,И тупо книзу обратятся,И разожмутся кулаки.

Но резко я одерну китель,Обиду вовремя пойму:Я, грозной силы представитель,Теперь не страшен никому.

И разом я осилю слово,И задрожу от жажды мстить,Ведь унижения такогоОбидчику нельзя простить.

* * *

Держа в руке футляр от контрабаса,Другую сунув за борт пиджака,Иду на площадь, где людская массаСкопляется, чтоб слушать вожака.

На русский трон уверенно нацелясь,Рычит вожак, правительство кляня,Но у него отвиснет сразу челюсть,Как только он посмотрит на меня.

И я прочту во взгляде помертвелом,Что он под тонкой тканью пиджакаВдруг различил тяжелый парабеллум,К которому просунулась рука.

Он отшатнется и протянет рукуИ завопит: <Держи, а то уйдет!>,В моем футляре разглядев базуку,А может быть, станковый пулемет.

Сограждане, в тревоге озираясь,Заметят вскоре мой нелепый видИ на меня набросятся, стараясь,Чтоб не успел сработать динамит,

Чтоб не включилась адская машинка,Чтоб не успел я вынуть пулемет, -И треснет череп под пинком ботинка,И из него сознанье уплывет.

Я не узнаю, как остервенелоМеня топтала братская стопа,И лишь почуяв, что безвольно тело,Притихнет и расступится толпа.

Тряпичная бесформенная массаПредстанет на площадке круговой,И забелеют щепки контрабасаВ крови, размазанной по мостовой.

И взгляды все скрестятся беспричинно -В тиши такой, где только стук в висках, -На вылезшей из задранной штаниныПолоске кожи в темных волосках.

* * *